— Кажется, последние пять минут я тебя не спрашивал.
— Извини. Я не в духе. Я устала, я не голодна, и все меня достало.
Гэбриел не знал, что на это сказать. Едва ли Розалинда жаждала услышать от него банальности, однако он почувствовал себя виноватым в том, что собирался оставить ее наедине с самой собой, хотя знал, что она была бы рада, если бы кто-нибудь отвлек ее от печальных мыслей.
— Послушай, я могу заняться бумагами завтра. Давай выберем фильм и поедим перед телевизором, как ты и предлагала, — сказал он.
В ответ Розалинда оттолкнула тарелку и встала из-за стола.
— Нет. Я лучше лягу спать. А ты занимайся своими делами.
Она выбросила остатки своей еды в мусорное ведро и вышла из кухни, даже не оглянувшись на него. Гэбриел остался стоять, чувствуя себя полным идиотом. Он злился из-за того, что она смогла вогнать его в это состояние. Из-за того, что позволил ей сделать это.
Они оба заключали этот брак с открытыми глазами, к тому же она получила щедрую финансовую компенсацию за свое согласие. Однако он видел, что брак тяготит ее. Она постепенно теряла бодрость и энергичность. И в этом была его вина. Ее вырвали из привычной среды и загнали в совершенно чуждый ей Техас. Да, ее никто не принуждал, но она оказалась между молотом и наковальней. Ее выбор был ограничен событиями, случившимися после той ночи. В ту ночь они вместе делили страсть, значит, вместе должны разбираться с последствиями той страсти.
Из нее получится великолепная мать, вдруг понял Гэбриел. Остается надеяться, что из него получится хороший отец.
Он взял тарелку и приборы и пошел к своему кабинету. К Розалинде он не пойдет. Да, они женаты, но их брак — всего лишь подписи на бумаге. И он, со своей стороны, выполнит все условия сделки, потому что он благородный человек.
«Благородный? Тогда почему ты допускаешь, чтобы одинокая, несчастная беременная женщина спала в одиночестве?» — опять зазвучал чертов внутренний голос. Гэбриел тихо выругался, но маршрут не изменил. Он не сдастся. Он не позволит похоти управлять им, как это было с отцом, не позволит и любви, как это было с матерью.
Однако, сев за стол и включив компьютер, Гэбриел задался вопросом, а зачем он все это делает. Он поужинал, не чувствуя вкуса еды, и попытался изучить прогнозы, присланные на электронную почту управляющим. У него это плохо получалось, так как он никак не мог вчитаться в документы. В конечном итоге он закрыл глаза, оперся локтями на стол и стал массировать виски.
Все выглядело таким простым!
Тогда почему у него в голове такая неразбериха? Почему внутренний голос толкает его к Розалинде? Чтобы поддержать ее. Что это изменит?
Очень многое, предупредил он себя. Это будет признаком того, что он потакает той самой слабости, что разрушила жизнь его родителей.
Гэбриел выпрямился, отодвинул пустую тарелку и заставил себя сосредоточиться на фактах и цифрах, указанных в документах. Превращение ранчо в обучающий центр выглядело многообещающе. Осталось только правильно составить заявку и приступить к маркетингу — и он сможет протянуть руку помощи слоняющейся без дела молодежи. Детям, которых надо научить получать удовлетворение от сделанной работы.
Задача была амбициозной, причем не в меньшей степени, чем планы Розалинды по расширению ее бизнеса. Гэбриел поморщился, вспомнив, как он отказался менять что-либо в своей жизни или в своем бизнесе и как Розалинда решила пожертвовать многим. Что ж, он найдет способ компенсировать ей это, потому что не хочет, чтобы она уезжала.
Глава 11
Утром Розалинда проснулась с чувством беспомощности и пустоты. До переезда в Ройял она обязательно делала гимнастику и знала, что в доме Гэбриела есть великолепно оборудованный тренажерный зал около гаража. И сейчас она решила, что короткая прогулка на беговой дорожке поможет ей избавиться от тяжелых мыслей.
Она надела лосины и облегающую кофту с длинными рукавами и круглым вырезом — обе вещи были из ее коллекции одежды для отдыха, — прошла в кухню, взяла из холодильника бутылку воды и отправилась в зал. Из-за закрытой двери звучала музыка. Розалинда взялась за ручку. Грохот металлики вызвал у нее непроизвольную улыбку. Звучала одна из ее любимых композиций. Открыв дверь, она вошла внутрь и увидела, что Гэбриел делает жим лежа. Он был в шортах и майке, которая промокла от пота и облепила его тело.
Гэбриел не заметил ее появления, поэтому она воспользовалась возможностью понаблюдать за ним, полюбоваться тем, как играют его мышцы. Создавалось впечатление, что он делает жим без малейших усилий.
Завершив подход, Гэбриел установил штангу на стойку и сел. Именно тогда он и увидел Розалинду. Она обратила внимание на то, как блеснули его глаза, и медленно двинулась к нему, отлично понимая, что он очарован ею. Однако в следующее мгновение он отвел взгляд, взял лежащее рядом полотенце и стал вытирать лицо.
— Хорошо потренировался? — спросила Розалинда.
— Вполне, — ответил Гэбриел, прежде чем опрыскать оборудование санитайзером и вытереть его специальной тряпкой. — Хочешь тоже позаниматься?
— В последнее время я что-то запустила тренировки. Вот и подумала, что это может помочь.
— Помочь?
— Очистить мозги.
Гэбриел кивнул:
— Я знаю, что ты имеешь в виду. В последнее время я не сильно утруждал себя. Чувствую, что теряю форму.
Розалинда скользнула взглядом по его телу.
— Да все у тебя в порядке с формой, насколько я могу судить, — непроизвольно вырвалось у нее.
Воздух между ними уплотнился, а время на мгновение остановилось. Их взгляды встретились. По телу Розалинды жаркой волной прокатилось желание, и через спортивный бюстгальтер и кофту стало видно, как у нее набухли соски. Взгляд Гэбриела переместился с ее лица на грудь, и, когда он заметил ее реакцию, у него затрепетали ноздри. Он замотал головой, и волшебство момента рассеялось. Что-то недовольно пробурчав, он пошел к выходу.
— Оставляю тебя одну, — бросил он.
Из динамиков музыкального центра продолжала звучать металлика, и Розалинда не стала убавлять звук. Музыка соответствовала ее настроению и помогала сосредоточиться на упражнении. Постепенно увеличивая скорость и наклон дорожки, она продолжала размышлять.
Вчера вечером Гэбриел сказал, что не ненавидит ее, но при этом, когда они дома вдвоем, всячески старается отдалиться от нее. Это приводит ее в бешенство и только усиливает ощущение одиночества.
Да, в Нью-Йорке она жила одна, но за дверью квартиры был большой шумный город. Она могла зайти в кафе, чтобы выпить кофе или поесть, погулять в парке, походить по магазинам — в общем, она могла делать то, что душа пожелает. А что у нее есть здесь? Бескрайние просторы и коровы? Розалинду передернуло. Было бы гораздо проще, если бы Гэбриел позволил им сблизиться. Почему они не могут дружить с пользой друг для друга? Эта пропасть, что воздвиглась между ними, сводит ее с ума.
