* * *
Часть первая
1
– Все! Я больше не могу! – простонала Луна, без сил растянувшись на земле.
– Нет, можешь! Вставай! Все у тебя получится! Ты просто лентяйка! – засмеялась Сентария.
– Лентяйка? Да я еле дышу! Я очень стараюсь, не видишь?
– Значит, недостаточно стараешься, раз ничего не получается. Вставай! – Сентария потянула подругу за ногу, но та упорно продолжала изображать полумертвую гусеницу. – Я не поленюсь. Сбегаю за водой и устрою тебе ледяной душ.
– Мне бы это сейчас не помешало, – проворчала Луна и с трудом села. – Может, завтра продолжим?
– Нет, сегодня! – Девочка была неумолима.
– В тебе пропал настоящий тиран, точнее тиранша. – Луна, кряхтя, как древняя старушка, начала подниматься с земли.
– Будешь жаловаться, позову господина Сардера.
– Нет! Только не его! Своим занудством он доведет кого угодно!
Сказав это, Луна прикрыла рот ладонью и с испугом огляделась по сторонам, не слышал ли кто. Девочки дружно рассмеялись и продолжили заниматься.
Вот уже несколько месяцев Луна осваивала тонкости земного чародейства. Учеба давалась ей тяжело, так как девочка никак не могла научиться отделять один дар от другого. Например, когда она пыталась создать новое растение, на ее ладони начинал весело плясать воздушный вихрь. А однажды она вообще чуть не подожгла Сентарии волосы, когда та показывала ей, как можно изменить цвет персика с нежно-розового на сиреневый. Поэтому к вечеру Луна ужасно уставала. Но неугомонную (Луна бы добавила – бессердечную и жестокую) Сентарию не трогали жалобы подруги. Она вновь и вновь заставляла ее отрабатывать какое-нибудь заклинание. Но и Луне надо отдать должное. Она не теряла ни минуты и достигла уже больших успехов. Даже Сардер, чрезвычайно скупой на добрые слова, уже неоднократно хвалил девочку. Еще немного, и она овладеет основами земной магии.
Сегодня Луна пыталась призвать из земли корни деревьев. Этому заклинанию она очень хотела научиться. Ведь именно с его помощью Жадеида во время последней битвы умудрилась обезоружить самих правителей, и, если бы не вмешательство Луны, неизвестно, чем бы все кончилось. Но это было самое сложное заклинание в курсе земной магии, и оно никак не давалось девочке. Тут требовалось бесконечное терпение и умение слушать землю, понимать ее душу.
Лежа на траве, Луна уже в который раз пыталась силой мысли призвать корни, но пока безуспешно.
Первая попытка закончилась тем, что вместо корней она вызвала небольшое землетрясение, которое, к радости Сентарии, произошло только под Луной. Некоторое время девочка подлетала над травой, словно прыгая на батуте. Только вот приземления выходили отнюдь не такими мягкими. Сентария, увидев, что подруге не до смеха, пришла на помощь, остановив свистопляску.
Второй раз под Луной образовалась глубокая яма, куда девочка тут же провалилась, а потом целый час выбиралась. Яма получилась что надо. Глубиной около трех метров, с абсолютно ровными и гладкими стенами. Цепляясь за веревку, которую скинула Сентария, Луна с трудом вылезла оттуда. Звать кого-то на помощь девочка категорически запретила. Она очень стеснялась своих неудач.
Сейчас Сентария убеждала ее сделать попытку номер три. Вся перемазанная в земле, с порванным рукавом, Луна лежала совсем без сил.
– Давай, это же просто! Нужно всего лишь сосредоточиться. Когда кладешь ладонь на землю, ты должна почувствовать корни. Они ведь живые. Их пульсацию хорошо слышно. Как только ты ощутишь исходящее от них тепло, тебе останется просто позвать их. Ведь это же первооснова, понимаешь, начало всех начал. В земле сосредоточена вся жизнь. Там спрятана такая энергия, что ее невозможно не заметить.
– Если бы это было просто, у меня бы уже давно получилось.
Луна в сотый раз приложила ладонь к земле. Земля и земля. Теплая и приятная на ощупь. С чуть пряным запахом, который не спутаешь ни с каким другим. И все. Больше ничего.
– Ну не чувствую я ничего! – в сердцах воскликнула она. – Никакой пульсации! Я бездарность! Только и делаю, что ошибаюсь. Я даже не могу призвать какие-то извивающиеся корешки. Простые корни и то умнее меня!
С этими словами девочка попыталась встать, но тут же упала, точно кто-то сильно дернул ее за ногу. Приподнявшись, она увидела, что ее щиколотку плотно обвивает узловатый корень.
– Это еще что такое? – растерялась Луна и тут же завопила во все горло, так как корень поволок ее по земле с приличной скоростью.
Поднимая пыль столбом, девочка отчаянно пыталась ухватиться за что-нибудь, чтобы прекратить эту бешеную гонку. Ветки и камешки больно царапали кожу. Наконец Луна остановилась у подножия самого старого дерева, какое ей доводилось видеть. Дерево, заскрипев, веткой подцепило ее за воротник и подняло вверх.
Луна с изумлением уставилась в… огромные глаза дерева.
– Кто посмел назвать нас извивающимися корешками? – грозным басом спросило оно, нахмурив мшистые брови.
– Я вовсе не хотела вас обидеть, – пролепетала Луна. – Это я в сердцах. От злости на саму себя.
– Как бы ты ни злилась, нас нельзя называть корешками! Я, к твоему сведению, прародитель всего живого! Я самый древний, самый мудрый и почитаемый житель Драгомира, а не какая-нибудь там извивающаяся змея!
– Я поняла. Извините, пожалуйста. Мне правда очень стыдно.
– На первый раз простим! Но только на первый! – внушительно сказало дерево, все еще хмурясь.
Оно уже собиралось опустить девочку на землю, но тут подоспел запыхавшийся Фиччик и громко заверещал:
– А ну, глупая деревяшка! Отпусти ее немедленно! Пока я тебе что-нибудь не сломал.
– Фиччик, нет, – простонала девочка, закрывая лицо руками.
– Это еще что такое? – изумилось дерево, брезгливо схватив за шкирку лохматого Фиччика. – Что за прыткий грызун? Откуда он взялся?
Фиччик вовсю молотил кулачками воздух, крутился вокруг своей оси и пытался достать ветку, которая крепко его держала.
– Это я грызун? Я тебе покажу грызуна! Ты у меня попляшешь! Сейчас-сейчас, вот только доберусь до тебя!
– Ха. Ха. Ха, – раскатисто рассмеялось дерево, произнося каждое «ха» отдельно. – Наверное, мне стоит испугаться.
– Простите его, уважаемое дерево, это мой хранитель. Он еще маленький и неразумный.
– Да, да! Простите их, пожалуйста, глубокоуважаемый Древлий
[1]. Они новенькие в нашем мире и не знают, с кем разговаривают, – поспешно проговорила Сентария, с трудом переводя дух.
