Но лошадь была необходима Луне, чтобы добираться до разбросанных по всему Драгомиру мест учебы.
Здесь не было единой школы, ведь все дети обладали разными дарами. В каждом петрамиуме существовала собственная школа чародейства: водная, воздушная, огненная и земная. А еще школа целительства.
У каждого учебного заведения имелся свой символ и особая форма. Хотя по внешности и цвету волос учеников и без всякой формы было понятно, где они учатся.
Ученики земной школы выбрали форму насыщенно-зеленых оттенков, что в сочетании с цветом волос придавало им сходство с молодой листвой. На отвороте плащей у них красовалась брошь с изумрудом – символом Смарагдиуса.
Символом водной школы были небольшие металлические клипсы, которые крепились на воротничок бирюзовой рубашки, выглядывающей из-под синего плаща. Эти клипсы украшались крупными сапфирами.
Воздушные ученики носили браслеты, унизанные кристаллами горного хрусталя, в которых красиво преломлялись солнечные лучи. Малыши обожали пускать ими солнечных зайчиков на переменах. Плащи у них были цвета летнего неба, где нежно-голубой соперничал с белым.
Каждый ученик огненной школы носил на галстуке небольшой зажим, украшенный гранатом, который переливался всеми оттенками пурпурного. Цвет плащей был сдержанным, темно-бордовым. Но и он заставлял их огненные шевелюры пылать еще ярче.
Те, у кого к четырнадцати годам помимо основного дара открывался еще и дар целительства, продолжали обучение на Манибионе. К своему символу они добавляли нашивку в виде золотых ладоней и меняли плащ на белоснежный. Кроме того, в этой школе обучались прямые наследники целителей. В последние четырнадцать лет из-за проклятия Жадеиды школа стояла полупустой. Юных манибианцев, родившихся до проклятия, обучали лишь теоретическим знаниям, так как ни у одного из них не открылся дар. Нетрудно представить, с каким нетерпением здесь ждали Луну. Преподаватели соскучились по настоящей магии.
В Драгомире дети начинали учиться с шести лет. Кроме волшебства им преподавали и обычные предметы, например математику и письмо. А еще в каждой школе были лаборатории для проведения опытов. Поэтому все школьные здания имели толстые стены и укрепленные крыши. Частенько в лабораториях раздавался громкий взрыв, от которого дрожали стекла соседних домов. Взрослые на это лишь снисходительно улыбались, вспоминая свои школьные годы.
Заканчивалась учеба в шестнадцать лет. Так что Луна была уже практически старшеклассницей. Но знаний в области чародейства имела не больше шестилетнего ребенка.
Девочка сильно расстроилась, представив себя, такую дылду, за одной партой с малышами. Вслух она ничего не сказала, понимая, что без обучения ей никак, но в лице поменялась. Родители, заметив это, посовещались с другими правителями и решили взять учебу девочки на себя. Сами они могли научить ее управлять воздухом и водой. В основах терралогии
[2] согласились помочь Сардер с Морионом, предложив подключить Сентарию как одну из лучших учениц Смарагдиуса. С огнем пообещали помочь Гелиодор с Аметрином, который тоже был отличником. Так что Луна находилась в надежных руках. Оставалось непонятно, как девочке добираться до петрамиумов. Вот тогда-то и придумали обучить ее верховой езде.
Каждый день, едва занималась заря, Луна стаскивала брыкающегося Фиччика с его любимой подушки и бежала на конюшню. Ей так нравилось общение с лошадьми, что она была готова дневать и ночевать рядом с ними. Фиччик на время занятий перебирался в сумку, притороченную к седлу, где досматривал сны. Девочке выделили самую послушную лошадь, на которой она осваивала правила посадки, отрабатывала команды и еще кучу всего. К завтраку занятия заканчивались, и Луна, уже не вприпрыжку, а с трудом переставляя непослушные ноги, ползла к дворцу. Но с каждым днем становилось все легче и легче, и месяц спустя девочка уже достаточно уверенно держалась в седле и даже показала родителям на манеже несколько трюков.
Те восхищенно переглянулись и решили подарить Луне лошадь. У них уже была одна на примете. Сардер как-то рассказывал о чудесной кобыле, совсем не похожей на других лошадей Драгомира. Увидев ее, все единогласно решили, что эта лошадь должна принадлежать именно Луне. Она не относилась ни к одному петрамиуму, потому что имела свою неповторимую окраску. Серебристо-белая с легкими перламутровыми и голубыми переливами, она напоминала лунный камень, украшавший медальон девочки. Грива точь-в-точь соответствовала цвету волос Луны. А глаза были нежного янтарного оттенка. Луна влюбилась в нее с первого взгляда. Правда, лошадь, как и сама Луна, оказалась с норовом. Если что-то решила, то обязательно сделает. Но девочку полюбила с тем же трепетом, что и та ее.
Луна назвала ее Джемма
[3], что означало драгоценность. Джемме имя понравилось, ведь она тоже считала себя драгоценным сокровищем. Задорно помахивая хвостом, она выразила одобрение радостным ржанием.
Фиччик, увидев лошадь, сразу насупился. И с тех пор хранитель и Джемма откровенно недолюбливали друг друга, соревнуясь за внимание хозяйки. Джемма считала, что Фиччику грех жаловаться. Он-то проводил с Луной дни и ночи напролет. А Джемма только утро и вечер. На ночь ее вообще закрывали в конюшне, хотя могли бы тоже предложить подушку в спальне.
«Жалко им, что ли?!» – недовольно думала она.
Когда Луна наконец добралась до конюшни, уже совсем стемнело. Джемма радостно поприветствовала хозяйку и попыталась укусить полусонного Фиччика. Тот немедленно заверещал и начал ругаться, потрясая кулачками. Джемма в ответ скалилась и щелкала громадными зубами. Луна быстро приструнила их, залезла в седло и поехала во дворец целителей.
«Завтра будет новый день», – медленно думала она.
Завтра она наконец-то попробует самые сильные земные чары.
2
Проснувшись в приподнятом настроении, девочка начала быстро собираться в Смарагдиус.
– Фиччик, немедленно просыпайся! Сегодня великий день, – пропела она уже из ванной.
Фиччик притворился глухим и еще глубже закопался в подушки, выставив наружу только хвостик.
– Фиччик, я знаю, что ты все слышишь! Будешь копаться, оставлю дома, – пригрозила Луна, выглядывая из ванной.
Фиччик еще немного повозился и спрятал в подушках даже хвостик.
– Адуляриус Лунфичилиус Бесстрашный, немедленно просыпайся! – гаркнула прямо в подушки тихо подкравшаяся Луна.
Гора зашевелилась, и оттуда вылез заспанный Фиччик.
– Нельзя же так пугать! Мое бедное сердце! Оно чуть не выскочило из груди и не умчалось вдаль…
Хранитель начал трагическую речь и встал в излюбленную театральную позу.
– Если мне не изменяет память, кое-кто у нас вообще-то бесстрашный, – непочтительно прервала Луна. – Как же самого смелого хранителя в Драгомире мог напугать вопль девчонки?
