– Что ты так на меня смотришь? – сказала она Нефи. – Ты же знаешь, я не ориентируюсь в темноте и могла вообще вылететь за пределы Драгомира.
– Хорошо, мама, осталась так осталась, – с преувеличенно серьезным лицом ответила Нефелина.
– Кто дальше? – спросил Гелиодор.
– Давайте я, – привстала Цитрина. – Я, в отличие от молодежи, по ночам не шастаю. Поэтому я спала у себя, в своем крыле замка Смарагдиуса. Рано утром мы с Сардером были во Флорессии. Нас пригласил один ученый, чтобы продемонстрировать любопытнейший опыт. Все утро мы находились там, друг у друга на глазах. Затем Сардер узнал о пожаре и поспешил на помощь. А за мной чуть позже приехали ваши слуги.
– Хорошо, – сказал Гелиодор. – Сардер, ты подтверждаешь слова Цитрины?
– Подтверждаю. Узнав о пожаре, я взял с собой самых опытных травниц с мазями от ожогов и поспешил на помощь. Когда мы прибыли, пожар уже практически потушили, поэтому мы сразу направились в лазарет, чтобы помогать целителям при осмотре пострадавших. А потом мы все встретились в этом зале. Из лазарета я никуда не выходил.
– Осталось пятеро, – произнес правитель Гарнетуса.
Андалузит рассказал, что находился в главном дворце Гарнетуса и помогал малышне осваивать новые сфайеры. Подтвердить, что он был именно там, могла добрая половина детей Драгомира.
Ларимар поведал, что с вечера у него разболелись кости, видимо, застуженные в холодных морских течениях, поэтому он всю ночь промучился без сна. Когда за ним прилетели от Алекса, он еще лежал в кровати, обложенный с ног до головы теплыми грелками. Старик повозился на стуле и вытащил из-за спины грелку, демонстрируя, что и на совет был вынужден взять ее с собой.
Турмалина провела утро в Кристаллиуме. Там затеяли возведение очередной воздушной башни, и она с раннего утра находилась на стройке, где ее видело много народа.
Теперь оставались только Анита с Морионом. Анита, все это время погруженная в переживания об исчезновении Луны, кажется, не очень понимала, что происходит вокруг.
Но тут до нее вдруг дошло, и она изменилась в лице.
– Сестра, что с тобой? – Алекс взял ее руку и поразился, какая она ледяная.
Та вырвалась, попятилась к двери, оступилась и чуть не упала. Но Алекс подхватил ее.
– Анита! Не молчи! – воскликнула Криолина.
– Я была в Смарагдиусе, – дрожащим голосом начала Анита. – Я встала на рассвете, позавтракала с Нефи и в сопровождении двух воинов уехала в Смарагдиус, чтобы обсудить с травницами букеты для дня рождения Луны. Все утро я провела во Флорессии… А вот где был ты, Морион? Я не нашла тебя во дворце и отправилась к травницам одна. А тебя увидела, только когда за нами прибыли воины. Где ты был?
Тот угрюмо молчал.
– Морион! – крикнул Сардер. – Немедленно отвечай!
Опять тишина.
Гелиодор встал и направился к Мориону. Тот бросился к выходу.
– Держите его! – закричал Гелиодор часовым, когда Морион рывком распахнул тяжелые двустворчатые двери.
Часовые скрестили копья и перегородили проход. Морион резко остановился. Его глаза метались по комнате, на лице появилось затравленное выражение. Подбежавший Гелиодор заломил руки Мориона за спину и повел назад, на ходу велев часовым запереть дверь.
Двери с глухим звуком закрылись, и в зале вновь воцарилась тишина.
Усадив Мориона на стул и встав рядом, огненный правитель металлическим голосом произнес:
– Мы слушаем тебя, Морион.
– Смотрите! – вскричала Криолина. – У него оцарапаны руки. Царапины свежие. Где ты был?
– Он сказал, что поранился, когда пересаживал колючее растение, – глухо проговорила Анита. – Но сейчас я понимаю, что ничего он не пересаживал. Ведь я с утра находилась во Флорессии. Его там не было.
– Сынок, – на Сардера стало страшно смотреть, – умоляю тебя. Расскажи, где ты был?
Все уже знали ответ, но молчали, не в силах обвинить Мориона при Сардере, который уже был на грани обморока.
Морион глубоко вздохнул и, не поднимая глаз, сказал:
– Да. Это я похитил Луну…
– Что? – взревел Алекс и кинулся к нему.
Гелиодор попытался оттащить друга, но он вывернулся и ударил Мориона кулаком в лицо. Тот упал, из носа хлынула кровь. Гелиодор сгреб Алекса в охапку.
– Александрит, успокойся! Если ты его сейчас убьешь, мы не узнаем, куда он дел девочку!
Алекс безвольно обмяк, и Гелиодор бережно усадил его на стул. Рядом Празет хлопотал вокруг Сардера, который был в глубоком обмороке. Когда он пришел в себя, его хотели отвести в лазарет, но Сардер отказался.
– Я хочу знать, – слабым голосом сказал он.
– Говори! – приказал огненный правитель.
– Когда мы поехали с тобой в лабиринт, на который указала Луна, я нашел Эгирина.
Присутствующие ахнули.
– Но… он был не один. С ним были Гноючка и Жадеида.
– Почему ты ничего не сказал? – вскричал Алекс. – Мы бы освободили мальчика и захватили ведьму!
– Сын был связан по рукам и ногам, а она держала у его горла нож и обещала убить, если я позову на помощь.
– Мать? Убить собственного сына? – всхлипнула Криолина.
– Поверьте, там ничего не осталось от матери. Она чудовище. Она вынудила меня заключить с ней сделку. Я пообещал убить Луну в обмен на сына. – Морион закрыл лицо руками и глухо зарыдал.
Алекс опять вскочил со стула, но Варисцит и Ларимар, стоявшие рядом, удержали его.
– И что? Ты… Ты… – Гелиодор никак не мог выговорить страшные слова. – Ты убил девочку?
Все в ужасе застыли.
Морион опустил руки. Они безвольно повисли вдоль тела.
– Я не смог, – прошептал он.
– Где она?! – сквозь зубы процедил Алекс.
– Я отправил ее через портал. Она – по ту сторону земли.
– Что?! – вскричал Алекс.
– Я не мог поступить по-другому! Ведьма обещала убить сына!
– И ты решил обменять жизнь одного ребенка на жизнь другого? – спросила Анита. – Из-за этого ты развил такую бурную деятельность вокруг меня, да? Чтобы втереться к ней в доверие? Чтобы она считала тебя своим и пошла за тобой?
– Нет, нет! Я ведь тогда еще ничего не знал о сыне. И Жадеида не знала, что я окажусь в лабиринте. Это ужасное совпадение… Ведьма не меньше моего удивилась, встретив меня. Они пришли за Эгирином, а тут я… Жадеида была бы не Жадеидой, если бы не воспользовалась ситуацией. Она сразу сообразила, что делать.
– И ты на все согласился!
– Простите меня! Ведьма все равно добралась бы до девочки и убила ее. Она ненавидит ее, только эта ненависть помогла ей выжить. Я, наоборот, спас Луну.
