– Спас? Отправив ребенка в другой мир, одного, без защиты. Ты издеваешься? – вскричала Анита.
– А что? Она жила там столько лет! Она знает, как идти к порталу. Она не пропадет, – торопливо перечислял Морион. – Здесь бы она точно погибла. Если бы я отказался, Жадеида нашла бы другого исполнителя, который притащил бы Луну прямо к ней. И она бы поиздевалась над девочкой вдоволь. А я пообещал, что сделаю все сам. Убивать я ее, конечно, не собирался, поэтому и воспользовался магической воронкой, чтобы спрятать девочку.
– Да, да! Рассказывай тут сказки! Эти воронки умели делать только ее стражники. Значит, ты давно служишь ведьме, предатель, – грозно сказал Андалузит.
– Нет! Гноючка тайком дал мне это заклятие, – отчаянно защищался Морион.
– Гноючка?! Скажешь тоже! Чтобы ее ближайший помощник дал тебе заклятие? Для чего? – возмутился Андалузит.
– Я не знаю. Но он не хочет, чтобы девочка умерла. Он боится, что Эгирин никогда не простит ему, что он не попытался спасти Луну.
– И ты хочешь, чтобы мы в это поверили?! Нет никакого портала, ты отвел Луну к Жадеиде, поэтому карта не видит ее. Это ты предатель! Это ты служишь ведьме столько лет. Ты! – взревел Андалузит, тыкая в Мориона дрожащим пальцем. – Изменник! Ты предал Драгомир, предал нас!
– Нет! Нет! Нет! – кричал Морион.
После удара Алекса он так и не поднялся на ноги и, стоя на коленях, умоляюще смотрел то на Аниту, то на отца. Но они отводили взгляды.
– В подземелье его, в ту темницу, где держали статую! Часовых у двери! Каждые четыре часа менять караул и докладывать лично мне, – приказал главнокомандующий.
Часовые, накинув на Мориона магические сети, поволокли его из зала. Он едва шел, путался в сетях, падал и все кричал:
– Я не предатель! Анита, папа, помогите мне!
Но никто из них так и не взглянул на него. Двери захлопнулись, в зале наступила тяжелая тишина, не дававшая дышать.
4
– Луна, очнись! Ну же! Давай!
Надоедливый голос не умолкал ни на секунду. Казалось, он проникал прямо в мозг, усиливая жуткую боль в висках.
– Луна, пожалуйста, очнись!
Девочке хотелось закричать, чтобы голос отстал от нее, но она не могла произнести ни звука и вновь провалилась в спасительное забытье, так и не сумев открыть глаза.
– Луна, очнись, посмотри на меня!
На этот раз голос сопровождался весьма ощутимой оплеухой. Луна приподняла голову и застонала. Виски ломило нещадно, к тому же сильно тошнило. Девочка с трудом села. Сил, чтобы осмотреться вокруг, не было. Девочка еле слышно стонала сквозь стиснутые зубы. Слезы невольно наворачивались на глаза. Хотелось обхватить голову и сильно сжать.
Девочка машинально начала тереть висок ладонью. И боль наконец-то стала отступать. Вдруг чья-то цепкая лапка оттащила ее руку в сторону.
– Луна, у тебя светится ладонь. Ты лечишь сама себя. Прекрати. Ты же знаешь, что тебе нельзя, – послышался обеспокоенный голос хранителя.
– Фиччик, отстань, – простонала девочка.
Стоило отнять ладонь от виска, как боль тут же вернулась и миллион злобных пираний вгрызлись в висок.
Девочка опять приложила ладонь к голове.
– Луна, но ты же обещала! Вдруг ты сейчас возьмешь и умрешь?! И нас даже никто не найдет.
– Ничего со мной не случится. Я уже лечила себя. Тайно. И, как видишь, жива-здорова…
– Лечила себя? Я не ослышался? Но как, когда, почему я ничего об этом не знаю?
– Случайно. Я даже сама не поняла, как это получилось. Сейчас немного себе помогу и обязательно расскажу. Обещаю, что не умру. По крайней мере, от этого.
– Ладно, раз ты так уверена, не буду тебе мешать. – Фиччик присел на небольшой камень и начал с беспокойством наблюдать за девочкой.
На ладони Луны вновь появилось мягкое серебристое свечение. Она приложила руку к виску и удовлетворенно замычала. Боль начала отступать. Тошнота тоже. Девочка наконец-то открыла глаза. Голова стала легкой и ясной, будто Луна проснулась после глубокого и продолжительного сна. Вскочив на ноги, она с наслаждением потянулась и недоуменно огляделась.
– Это что еще за чертовщина? – воскликнула девочка.
Они с Фиччиком находились в очень странном месте. Это был длинный широкий проход. Земля под ногами мягко пружинила, и создавалось впечатление, будто идешь по плотному мху, который расстелили прямо на воде. Было светло, но солнца девочка не видела. А вместо неба над головой простиралась бесконечная безоблачная пустота, странная и жуткая. Глаза отказывались верить, что это небо.
– Вот-вот, – проворчал Фиччик. – Пока тут кое-кто валялся, я уже успел вволю насладиться этим «радостным» пейзажем.
Девочка посмотрела на хранителя. Он имел крайне утомленный вид, синие глазки покраснели, нос печально повис. Даже крылья были уныло опущены.
– Мой маленький герой! – Луна подхватила Фиччика и бережно прижала к себе, вспомнив, как он храбро защищал ее от Мориона.
Морион… Как только мужчина в доспехах часового заговорил, Луна сразу узнала его голос. Но в суматохе, в страхе за Манибион не смогла вспомнить, кому он принадлежит. Однако именно потому, что голос ей был знаком, она побежала за гонцом.
Во дворе, когда во время схватки с Фиччиком с головы похитителя слетел шлем, Луна с ужасом узнала Мориона.
Морион – предатель. В это невозможно поверить.
Отогнав от себя эти невеселые мысли, Луна вновь обратилась к хранителю:
– Рассказывай, что ты разузнал, пока я прохлаждалась?
– Ничего хорошего, – буркнул он, слегка оттаяв от объятий, которые обожал. – Это очень странное место. Идти можно только по тропинке. Вперед или назад. В другие стороны не получается, я пробовал. Вон там Драгомир, а там – неизвестный мне другой мир. Во всяком случае, таких лесов в Драгомире я не видел.
Девочка посмотрела налево, и через дрожащую дымку, словно мираж в пустыне, начал медленно проступать горячо любимый Драгомир. Судя по огромному количеству пылающих цветов, это были владения Гарнетуса. Изображение расплывалось, будто кто-то разлил воду на акварельный рисунок. Деревья то вытягивались, то уменьшались. Девочка протерла глаза, подумав, что это последствия удара по виску.
– Можешь не тереть, – мрачно сказал Фиччик. – Я вижу так же.
– Бежим туда скорее, что же мы тут сидим? – воскликнула Луна.
– Бесполезно, я пробовал, – уныло ответил хранитель.
– Что значит бесполезно? Вот же он, совсем рядом, – заторопилась Луна, вешая на плечо сумку, каким-то чудом не пропавшую в портале.
– Это невозможно объяснить, иди попробуй. – Фиччик вздохнул и опять уселся на камень.
