– Успокойся, мы сейчас проверим.
Захватив одеяла, они поспешили в подземелье. Подойдя к тяжелой двери, приготовились отогревать ее, но она на удивление легко открылась. Спустившись вниз, они увидели двух часовых, которые мирно пили чай и играли в кости. В подземелье, обычно таком прохладном, сейчас было гораздо теплее, чем наверху.
Молодой часовой, увидев правителей, завернутых, словно младенцы, в толстые одеяла, поперхнулся печеньем и закашлялся, покраснев как помидор. Второй воин поспешил ему на помощь, от души постучав по спине.
– Господа правители, разрешите доложить! – с трудом откашлявшись, произнес первый воин. – Во время нашего дежурства никаких происшествий не случилось.
– Когда проверяли Мориона последний раз? – спросил Гелиодор.
– Буквально минут пять назад, – извиняющимся тоном сказал второй воин. – Только что вернулись и решили попить чай.
– С ним все в порядке?
– Конечно! Он спал, но, когда мы делали обход, проснулся и попросил попить. Я ему принес кувшин со свежей водой.
– На улицу не выходили?
– Никак нет.
– Вот и молодцы. Сидите здесь, наружу ни ногой. У нас там кое-какие неприятности, – и Гелиодор кратко рассказал часовым о том, что произошло.
– А можно посмотреть? – спросил тот, что помоложе.
– Нет, – ответил Гелиодор. – Вы же в доспехах. А доспехи на морозе – это верная смерть. Часовые наверху замерзли насмерть. Так что сидите здесь, я оставлю вам одеяла на всякий случай. Если мороз до вас дойдет, сразу выводите Мориона и бегом во дворец, его мы почти отогрели.
– Есть! – хором ответили военные.
– А можно мне к сыну? – неуверенно спросил Сардер.
– Не стоит, – мягко ответил Гелиодор. – Я сейчас сам к нему зайду и проверю, чтобы тебе было спокойнее.
Сардер устало кивнул и благодарно посмотрел на него.
– Спасибо тебе, – прошептал он. – Я подожду тут.
Огненный правитель направился дальше вниз, в самую глубокую темницу, где когда-то стояла статуя Жадеиды, а теперь сидел Морион.
После того как огненный правитель самолично выжег тут всю черную слизь, а травницы благоухающими травами очистили воздух, подземелье было не узнать. Конечно, оно оставалось мрачным, на то оно и подземелье, но находиться в нем было несравнимо легче, чем несколько недель назад. Исчез невыносимый смрад и неприкрытая ненависть, которая душила любого, кто входил сюда. Теперь это был обычный подвал без окон, освещаемый факелами, закрепленными высоко на стенах.
Подойдя к камере, залитой ярким светом нескольких факелов, установленных за решеткой, Гелиодор увидел Мориона. Тот спал, но, видимо, почувствовав чье-то присутствие, сразу же вскочил и покачнулся под тяжестью магических сетей, которыми были опутаны его плечи и руки.
– А… Это ты, – глухо сказал он и равнодушно отвернулся к стене. – Пытать пришел?
– С чего ты взял? Не все такие, как твоя ведьма и ее стражники, – ответил Гелиодор.
– Она не моя ведьма.
– Конечно, ты всего лишь ее слуга.
– Вы все очень сильно ошибаетесь, – тихо проговорил Морион. – Я не сделал ничего плохого.
– Ага, и Луну ты не похитил. Она сама пошла в магическую воронку и исчезла в неизвестном направлении.
Морион хотел что-то возразить, но осекся и снова сел на лежанку. Гелиодор в силу своего доброго нрава, хоть и был бесконечно зол на Мориона за его чудовищный поступок, в глубине души жалел его. Проведя всего пару дней в заключении, узник изменился практически до неузнаваемости. Он резко постарел и выглядел ровесником своего отца, отчего стал еще больше похож на него. Кожа пожелтела, нос заострился, будто Морион перенес тяжелую болезнь, которая чуть не лишила его жизни.
– Я сделал это от отчаяния, понимаешь, от безысходности! Я не мог поступить по-другому.
– Мог! – резко крикнул Гелиодор. – Ты мог обо всем рассказать мне. Прямо там, у лабиринта! Если верить твоим словам, ведьма была практически у нас в руках! Мы могли легко захватить ее и освободить Эгирина! Она ведь тогда еще не набралась сил!
– Я побоялся.
– Кого?! Слабой женщины, истощенной долгим заточением внутри статуи? Даже и не ведьмы вовсе! И теперь твой испуг может стоить жизни и твоему сыну, и Луне.
– Но почему? – воскликнул Морион. – Она обещала не трогать сына, а Луна спокойно вернется в Драгомир через портал, уже известный ей.
– Мы нашли логово ведьмы. Там не оказалось ни ее самой, ни Эгирина. Ни Луны. Допустим, я мог бы поверить тебе, не обнаружив в укрытии Жадеиды никаких следов девочки, но ты, к сожалению, лжешь.
– Я говорю правду! – вскричал Морион.
– Алекс обыскал мир по ту сторону земли. Луны там нет. Значит, она у ведьмы, и все, что ты рассказал, ложь! Если ведьма действительно обещала тебе жизнь сына в обмен на жизнь Луны, то мы бы уже давно отыскали Эгирина. Но он исчез бесследно, как и Луна. Ты в сговоре с ведьмой, а всю эту историю придумал для того, чтобы мы тебя пожалели. Пользуясь нашей добротой, ты бы продолжал шпионить и помогать ведьме.
– Но я, как и вы, ничего не знал о втором лабиринте. Это Луна всем рассказала о нем!
– Это произошло случайно. Если бы девочка не услышала, кто такой Эгирин, она бы никогда не выдала его секрет. Думаю, все было так. Твой сын, скорее всего, имел какое-нибудь запасное укрытие. Услышав, что мы его ищем, он спрятался там. И ты действительно никого не нашел в лабиринте. А когда после пропажи Луны мы вычислили тебя, ты придумал эту легенду. Или ведьма сидела в лабиринте и ждала тебя, чтобы озвучить свои требования? Откуда она знала, что придешь именно ты? А не я с отрядом воинов?
– Я не знаю, – отчаянно закричал Морион. – Я правда ее там нашел, она держала нож у горла сына!
– Ну да, а еще он был связан с ног до головы, – саркастически бросил Гелиодор. – Такой сильный юноша не мог справиться со слабой женщиной и калекой, скрюченным до земли? Сплошные нестыковки. Ты, видимо, не ожидал, что мы так быстро вычислим тебя. Ведь идея с пожаром была гениальной. Кто в такой суматохе обратит внимание, что ты бродишь в неурочное время в неурочном месте? Тебе просто не повезло. В первую очередь потому что Анита тогда поехала в Смарагдиус. Видно, это не входило в твои планы.
Морион молчал, уставившись невидящим взором в серую бетонную стену.
– Я так сочувствовал тебе, а ты хуже змеи, – тихо сказал Гелиодор. – Никогда не прощу тебе пропажи девочки… и разбитого сердца Аниты. Слышишь?
Морион низко опустил голову и отвернулся к стене.
– Передай Аните, что я люблю ее и сожалею, – прошептал Морион.
Его осунувшееся лицо исказилось, как от боли.
– Ага, обязательно передам, – язвительно ответил Гелиодор.
