– Не только в этом у меня талант, мама, – холодно ответил Эгирин, выделив слово «мама».
– А что ты еще можешь? Жалкая землеройка. Самый нелепый дар из всех даров, даже огнем управлять и то лучше.
Она кивнула на огненно-рыжего Аметрина, перевела взгляд на сына и наконец заметила его каштановые волосы.
– Ты?! – взревела она, вновь невольно отступив назад.
Все замерли. Но ведьма опять устояла. Балансируя практически на кромке обрыва, она отпрыгнула в сторону и, выпрямившись, завопила что есть мочи:
– Ты – целитель? Как ты посмел не сказать мне?! Я так мучаюсь от ран, ты мог бы вылечить меня! Да мы с тобой столько могли бы сделать… А ты… родной сын, моя кровь. Ты предал меня.
– Ты сама себя предала еще четырнадцать лет назад, – ответил Эгирин. – Это был твой выбор. А у меня своя дорога.
Жадеида в бешенстве принялась сгущать воздух, чтобы сделать магический шар. Морион сразу же оттеснил детей за спину. Но все они, выстроившись в цепочку позади него, начали создавать свои магические шары.
Ведьма, пылая от ярости, наполнила свой шар черной слизью и, размахнувшись, прицелилась в Эгирина. Морион в два прыжка очутился прямо перед ней.
– Нет! Ты не сделаешь этого. Ты больше никогда не причинишь зла моему сыну. Ты больше никому не причинишь зла.
С этими словами Морион бросился к Жадеиде, и они оба рухнули вниз.
Эгирин с отчаянным криком рванулся к обрыву, но Кианит с Аметрином удержали его.
– Отец!
Ответом ему был чудовищный взрыв. Магический шар Жадеиды взорвался, когда они с Морионом ударились о землю.
Ведьма погибла от собственной черной магии. На этот раз навсегда.
Они поняли это, потому что в тот же миг на небе появилось яркое солнце. Оно мгновенно разогнало серый смог, нависший над Драгомиром.
А еще наступила оглушительная тишина. Люди наконец-то перестали хлопать и в изнеможении упали на землю. Они были живы, но испытывали нечеловеческую усталость.
Лишь глухой мужской плач нарушал эту тишину.
Вместо эпилога
Луна обняла Эгирина и решительно встала. Для него она сейчас ничего не могла сделать, а вот людям, изможденным от долгого стояния, нужна была срочная помощь.
Она вскочила на Лунфича и серебристой стрелой помчалась на берег древнего океана, где проклятие Жадеиды застало правителей и старейшин.
Сильвина и Виолана старались не отставать от Лунфича, но это удавалось им с трудом. Они изрядно запыхались, нагоняя довольного хранителя, который мчался быстрее ветра.
Оникс, Кианит, Целестина и Аметрин с братьями побежали в дворцовую конюшню Гарнетуса. Они тоже спешили в свои петрамиумы.
На вершине горы остались только Эгирин и Сентария, державшая за руку малышку Яшмину.
Через некоторое время Эгирин поднялся.
– Пойду вниз, посмотрю. Если что-то осталось, нужно будет проводить их в мир забвения.
Сентария внутренне содрогнулась, представив, что может увидеть там Эгирин, но не стала возражать, только тихо сказала:
– Мы подождем на тропе.
Но Эгирину не довелось пережить еще одного потрясения. Напрасно обшаривал он каждый камень, родители исчезли без следа.
Согнувшись, словно древний старик, и шаркая ногами, он направился было обратно, к своему лабиринту, но Сентария остановила его:
– Ты нужен ему.
Эгирин тут же понял, о ком она. Не только он потерял сегодня отца, но и Сардер – сына. И, конечно, место Эгирина теперь рядом с ним.
Сентария взяла юношу за руку, и они пошли в сторону Смарагдиуса, который теперь станет его домом. Его первым и единственным домом…
Луна и воздушные девушки быстро привели в чувство правителей, неподвижно лежавших у помоста. Лунфич слетал в лазарет Манибиона и принес кучу лекарств, а также достаточное количество воды, чтобы утолить страшную жажду, которую испытывали люди, возвращаясь к жизни.
Александрит и Нефелина с Анитой долго не могли поверить, что перед ними на самом деле Луна – целая и невредимая. Сбивал с толку и огромный Лунфич, гордо восседавший с ней рядом. Казалось, что они стали жертвами коллективной галлюцинации. Луна, смеясь и плача, рассказала им обо всем, что произошло.
Когда первая радость встречи немного улеглась, до их сознания стал доходить весь ужас ситуации. Ведь все могло кончиться очень и очень плохо. Правители и старейшины были в шоке, что так легко дали себя заколдовать. Они даже впервые засомневались в своих силах и поняли, что недооценивали могущество черной магии.
Первым делом правители озаботились судьбой черных книг. Оставлять их в простых тайниках было слишком опасно. Поскольку мудрецы до сих пор не нашли способ их уничтожить, книги решили спрятать в главной сокровищнице Драгомира. Луне очень нравилось, как она называется – Валоремия
[33] – хотелось бесконечно катать на языке это слово.
Валоремия была средоточием магии Драгомира. Именно здесь первые правители получили свою необыкновенную силу, которую потом передавали преемникам. Здесь хранились амулеты петрамиумов, свитки с рецептами, старинные книги с секретными заклинаниями и баночки с образцами редких снадобий.
Сокровищница находилась в центре, у портала, и была защищена самыми мощными заклинаниями, которые наложила сама душа Драгомира. Никто, кроме правителей, не имел доступа туда. Да и сами они могли попасть внутрь лишь впятером, произнеся тайное заклинание, причем каждый свое слово. Более надежного места для хранения колдовских книг было не сыскать. Поэтому, едва придя в себя, правители тут же устремились в оружейную комнату.
По пути Фиччик рассказал им, как книги пытались соблазнить Мориона, которому не помогали даже заткнутые уши. Правители ответили, что знают об этой опасности, поэтому идут в оружейную комнату впятером. Их совместной силы хватит, чтобы противостоять колдовству книг.
Руки и лицо они прикрыли защитными чарами – на случай, если книги вздумают плеваться черным ядом.
Правители надеялись, что паук уже задохнулся в герметичном сейфе. Однако приготовили для него емкость с плотной крышкой, тоже защищенную огромным количеством чар.
Решив, что предусмотрели всё, правители синхронно шагнули внутрь – и застыли на месте. Такого они никак не ожидали увидеть.
На полу валялись изорванные в клочья портреты и ножны с варварски вырванным бриллиантом. Дверцы тайников были распахнуты настежь, а сами тайники безнадежно пусты…
Тот, кто забрал паука и книги, не оставил ни малейшего следа. Напрасно правители и воины Гарнетуса обследовали каждый сантиметр разгромленной комнаты. Они так и не узнали, кто совершил эту кражу.
