– Что ты творишь? – Шепчет мне в шею горячими губами. Одной рукой придерживает меня за талию, второй закрывает окно.
Не успеваю даже повернуться к нему, как Амир толкает меня на кровать и сам следует за мной. Под нами продавливается матрас.
– Лейла, – теплые губы бродят по моим ключицам. Жадно целуют через ткань сорочки.
Делаю попытку стянуть с себя сорочку, но мужчина останавливает, пресекает мои попытки.
Испарина выступает над губой Амира.
– Ами, – нежно воркую я, теряя связь с реальностью.
Он подкладывает меня под себя, и я оказываюсь полностью в его власти. Сорочка задирается, моя кожа ног и живота горит, когда прикасается к горячей коже мужчины.
Шелковые подушечки пальцев бродят по моей коже.
Кайфую. Я в раю. Не знала, что прикосновения мужчины могут приносить подобные ни с чем не сравнимые ощущения.
Мои руки гладят его грудь.
– Что творишь? – со стоном выдавливает он.
Краем мозга понимаю, что за такие вольности прямиком отправлюсь в ад. Но меня это не останавливает…
Хочется стонать. Стон. Звуки вспарывают воздух в комнате и мою душу. Не осознаю, что это мой голос. Он такой резкий и глубинный… я так не умею.
От жарких поцелуев теряю голову совсем.
К черту!
Хочу любить. Сейчас. Именно этого мужчину.
Осознаю, что то, что сейчас происходит в моей жизни, это именно то, о чем всегда рассказывала Аленка!
***
– Девочки, как же я хочу большой и светлой любви. Мечтаю встретить такого парня, чтобы любить его до потери дыхания, до покалывания в подушечках пальцев, – шепчет Аленчик, сдувая с небесных глаз светлую челку.
– Тебя интересуют только поцелуи, – смеемся взахлеб с Леркой.
– Ограниченные вы. Амбициозные. Ничего не понимаете в настоящей жизни. Главное предназначение женщины состоит в том, чтобы стать чьей-то истинной!
– Милая, заканчивала бы ты читать женские романы, в жизни так не бывает.
– Бывает!
– Нет! Это фанфик о жизни. Не более, – спорит с младшей Лерка.
– Алена, ты уверена, в своих чистых намерениях, без всяких там обжиманий и поцелуйчиков? – едва сдерживая смех, интересуюсь у шестнадцатилетней сестренки. – Так-то в твоих романах всё детьми заканчивается, тройнями там, двойнями. Не боишься?
– Иди к черту! – обиженно отворачивается от нас.
– Хоть ты у нас витаешь в облаках, мы всё равно тебя любим, – набрасываемся на малую, катаемся втроем на ее огромной кровати.
Тогда мы ее не понимали.
Я мечтала стать балериной, а Валерия – получить олимпийскую медаль. Перед нами стояли другие приоритеты. Семья и любовь там не значились в списках.
Видимо, Аленчик, выросшая в социуме, а не в спортивном интернате или в хореографическом училище, лицезревшая ежедневно как родители любят друг друга, жила более настоящей идеей.
Только сегодня я поняла, что у каждой девушки должен быть свой Пудинг.
Моим должен стать Амир!
***
– Что ты делаешь? – удивленно гляжу, как Амир поднимается, садится на кровати.
– Малыш, тебе всего восемнадцать. Еще рано становиться женщиной. Заводить семью. Детей. Тебе еще прыгать на сцене Большого!
– Ты меня отпускаешь?! – не могу дышать. Делаю глубокие вдохи.
Не могу выдохнуть, в ожидании ответа.
– Да…
– Но я не хочу «отпускаться», – готова расплакаться.
Сажусь на кровати, включаю ночник.
В темных глазах мужчины вижу легкий испуг. Губы приоткрыты.
– Не хочу домой… я же твоя вторая жена!
Амир меняется в лице, морщится.
По взгляду. По движению мужчины знаю, что он думает, и мне это не нравится.
Не нравится, что приручив, он пытается избавиться от меня.
– Лейла, спокойной ночи, – слова звучат почти безразлично.
Амир засыпает, а я сижу до утра, поджав ноги под себя, гляжу на него, пытаясь понять, почему он решил меня отпустить.
Вариантов несколько.
Я ему больше не нравлюсь.
Не гожусь в матери его дочерям.
Вспоминаю о приезде дядюшки. Ну конечно, вот оно. Дядя сказал ему что-то, что изменило его планы.
Остается выяснить что.
Ложусь, но по-прежнему продолжаю наблюдать за любимым мужчиной. Невероятно занятие – я готова провести за ним всю жизнь…
Глава 29
Лейла
– Мама, вставай, – меня теребят так, будто я кому чего должна.
С трудом открываю глаза, рассматриваю близняшек, зависших над моим лицом.
– Что стряслось? – приподнимаюсь, тут же замечаю, что матрас Амира собран, спрятан в угол между шкафом и стеной.
– Уже двенадцать! – улыбается Зехра. – А мы тебя ждем! – тычет пальчиком на свои разлохмаченные длинные волосы.
– Почему Вас Лиля не заплела? – удивляюсь.
– Она на уроке!
– На каком еще уроке? – окончательно просыпаюсь. Поднимаюсь на ноги. – Ждите здесь, я только зубы почищу.
Треплю девчонок по головам, бегу на цыпочках в ванную.
Смотрю на себя в зеркало, смеюсь, я такая же растрёпа, как мои малышки.
Через пять минут выхожу в комнату, бросаю на черноволосых красавиц счастливый взгляд.
Не понимаю, что происходит со мной. У меня будто крылья выросли за спиной, хочется летать, творить, танцевать, петь. Жаль не умею петь.
– Садимся на пол! – командую бойко.
Беру из ладошек девочек маленькие резиночки.
– Поехали, – мои тонкие пальцы работают четко и отлажено, сооружая на маленьких головках царства из маленьких и больших косичек. Выпускаю из-под перекрещенных косичек по два пышных хвоста, делаю начесы. Чтобы было попышнее.
– Ну как? Зацените! – малышки любуются собой в зеркале шкафа-купе.
– Спасибо, мама, – целуют меня в щеки по очереди.
– Идите, я сейчас, – с опаской подхожу к огромному шкафу-купе, открываю дверцы. Веду рукой по одежде Амира. Беру в руки одну из рубашек, втягиваю носом мужской запах. Рубашка свежая, пахнет ополаскивателем и еще чем-то очень родным.
Мои глаза находят то, что искали. Вижу два красивых платья – одно красное, другое синее.
Выбираю синее, надеваю. Зачесываю волосы в высокий хвост. На губы наношу немного блеска, найденного в кармане моей сумочки.
