Последние аккорды, артисты прощаются, и мы идем на выход.
– Папуля, гляди! – кричит Зехра, тычет маленьким пальчиком на бассейн, где полным ходом идет фотосессия, а некоторые желающие уже выстроились в очередь, чтобы поплавать с «ультразвукоговорящими» артистами.
– Почему бы нет? – улыбается Наташа, подбадривая меня.
Вместо выхода, идет вниз, к бассейну.
Когда подходит наша очередь, девчонки присаживаются на корточки, гладят дельфина.
– Папа, он не гладкий! – подмечает Лиля.
– Ай, – Зухра одергивает руку, боится.
– Ой, – Зехра вторит сестренке, тоже кричит.
На наши крики оборачиваются люди.
– Наташа, – от очереди отделяется стройная девичья фигурка с копной светлых волос. Она глядит огромными глазами цвета неба в черные очки моей Лейлы.
Чем ближе незнакомка походит к нам, тем теснее Ната жмется за мою спину.
– Наташа! – девушка – блондинка недоуменно переводит взгляды с моих дочерей на меня, затем снова обращается к моей Лейле.
– Вы обознались! – грубо отвечаю я, забираю фотографии, и увожу семью прочь.
Глава 31
Лейла
– Кто это был? – лицо моего «мужа» напряжено.
– Никто, – мои щеки пылают, боюсь, чтобы Ами не понял моего обмана. – Обознались.
– Но она называла тебя Наташей!
– Мало ли совпадений, – беру мужчину под локоть.
– Я не верю в совпадения, – шипит на меня.
– Ами, вези уже нас! – снимаю огромные очки, бросаю их в бардачок.
Темноволосый мужчина напряженно смотрит в одну точку на стекле.
– Не нравится мне всё это.
– Папа, ты обещал нам шоппинг, – с укоризной подмечает Лиля с заднего сидения.
– Бургер. Хочу бургер и колу, – визжит Зехра, пиная папино сидение.
– Видишь, ты в проигрыше! – уточняю я, – мы вчетвером хотим в торговый центр.
– Если они нас отследят?
– Амир, не будь параноиком! – почти приказываю я и кладу руку на его бедро.
Замолкает, в ужасе смотрит на мою руку. В черных глазах селятся страх и ужас. Будто тарантула увидели.
Не выдерживаю строгости, смеюсь.
– Боишься за свою честь?
Через мгновение Амир расслабляется, тоже хохочет.
– Едем! – давит на педаль газа, выруливая со стоянки дельфинария.
Девочки громко хлопают в ладоши.
– Спасибо, мачеха, – бросает мне по-доброму Лиля.
– Не за что, падчерица, – хохочу я. Настроение отменное… внешне.
Внутри я будто горю в аду. Какого ляда Аленке надо в Сочи? Зачем она сюда приехала? Искать меня? – в голове как в котле с кипятком бурлят миллион вопросов.
Значит, родители уже в курсе, что я потерялась и ищут меня. Тогда почему Аленчик была одна, и не позвала никого на помощь, узнав меня. Или она засомневалась в идентификации моей личности.
Если двадцать минут назад я шарахалась от сестры, то сейчас страшно сожалела о том, что не смогла дотронуться до нее, поговорить с ней.
Горящая боль в груди кричит о том, как я соскучилась по сестренке. За то чтобы увидеться с Леркой и Аленкой всё на свете отдала бы. Всё… кроме Амира.
Выгружаемся на подземной парковке ТЦ «Моремолл», шагаем навстречу женскому счастью – покупкам.
Амир плетется за нами.
Я иду по центру, держу близняшек за руки, Лилечка вышагивает впереди.
– Мамочка, купишь нам платюшки? – щебечет Зухруша, заглядывая мне в душу своими черными очами.
– Конечно, малыш. Только купит нам всё папа, маминой карточкой пользоваться нельзя.
Очень обидно знать, что на твоей карте лежит крупная сумма денег, нуждаться в ней в данный момент и не иметь возможности снять ее.
Неожиданно меня торкает. Откуда у матери всегда была крупная заначка денег.
Тогда, когда она купила дом за один вечер.
Когда отвезла Леру на лечение в Германию, и выложила за месяц тридцать миллионов.
Если учесть, что отец всю жизнь честно служит в полиции, а она работает косметологом (не смогла пойти по специальности в пластическую хирургию из-за того, что выбрала уход за семьей), то абсолютно не понятно, откуда брались крупные суммы денег.
– Твой дядя отправлял моей матери деньги все эти годы? Так сказать, мою долю, – спрашиваю у Ами, не глядя ему в глаза.
– Да, – без церемоний отвечает мужчина.
– Понятно, – неприятная информация виснет на груди тяжелым камнем.
Мы все эти годы были связаны с криминалом, и не хотели смотреть правде в глаза.
– Мачеха, сюда, – Лиля радостно заскакивает в один из магазинов.
Амир падает в кресло, а мы выбираем платья. Сгребаем горы цветных нарядов, несем их в примерочную. Отправляю Амиру воздушный поцелуй.
Мужчина провожает меня грустным взглядом.
Милый, – шепчу мысленно, – ели бы я была одна, я бы тебя позвала с собой.
Покупаем пять абсолютно одинаковых трикотажных синих платьев.
Почему нет? Мы же одна семья, будем ходить одинаковыми.
– Сейчас в бижутерию, покупать заколки, потом есть мороженое, – командую я.
Выходим из бутика, направляемся на поиски бутика с фенечками.
– Ой, я забыла в примерочной очки! – нервно извещаю своих. Натягиваю платок пониже на лоб, устремляюсь обратно в салон.
Амир, нагруженный пакетами, тяжело вздыхает.
– Девушка, я откладывала здесь платок женский, – заговорщицки подмигиваю продавщице.
Понимающе достает из-под прилавка вещь, пробивает.
Выуживаю из бюстгальтера банковскую карту, протягиваю.
Ноги деревенеют, а сердце грозится остановиться. По ушам бьет набатом: – Ты рискуешь! Вдруг Аким найдет тебя первым.
Но у меня нет другого выхода. Я должна подать отцу знак. Он должен точно знать, что я здесь. Тогда он найдет меня, и я всё расскажу ему об Акиме.
И мы с Амиром сможем зажить нормальной жизнью…
Прячу платок под неуютный огромный плащ, бегу к «своим».
– Хочу ванильный шарик и ореховый! – щебечу радостно, немного переигрывая.
Девчонки не слышат фальши в моем голосе, играю со мной в игру.
– Мне пломбир!
– Мне крем-брюле!
– Мне шоколадное!
– Если что, то мы еще не дошли до кафе! – одергивает нас отец семейства.
