– Вот как? – мною начала овладевать ярость.
Тони был в бешенстве, хоть и старался это скрыть, Тод в страхе, а вожак в страхе, раздражении и злости. Злости на всех, но на меня первую, он считал, что унижается передо мной, прося за Тода.
Ну, как тут не взбеситься?
– Ты думаешь, что припугнув, сделаешь меня сговорчивее. Ошибаешься. Я смогу защитить Тони и от волков Седрика, и от вас. Он сам будет защищаться через пару полнолуний, а я помогу. За это время Сугава убьет Тода и тебя. Мне плевать! А если Сугава попытается навредить Седрику или мне, то есть Тони, то получит обойму в свою тупую башку, и не останется никого! Никого, кто бы посмел посягнуть на МОЕ! Ясно? И как тебе такой план!? – выкрикивая все это, я вышагивала по кабинету и остановилась, нависая над Стивенсоном.
– Плохой план, – с угрозой произнес он.
– Иди и… – я выдала самое грязное и скабрезное ругательство, какое знала.
На мгновение все застыли… Вожак, не помня себя от ярости, бросился на меня. Я неосознанно поступила так же, как во время нападения вампа на лестнице. Послав красную «стрелу», мгновенно сложилась, скрутившись вчетверо, и как бы бросилась ему под ноги. И если тогда за моей спиной был Шон с серебряной саблей, то теперь Тони с голыми руками. И он не оплошал. Мощнейший удар в челюсть напрочь вырубил старика. Но тут Тод, пытавшийся всю беседу быть миротворцем, не выдержал и с рыком бросился на ТиГрея. Видать, не вынес, что приемного отца так приложили. Несколько секунд шел обмен ударами, не достигавшими цели – оба были профессионалами какого-то восточного стиля. А потом Тони, хитро вывернувшись, захватил руку Тода так же, как и Шона тогда, на крыше, похоже, это его коронный прием.
– Нет-нет!
Оба волка глянули на меня и я, встретившись взглядом, смогла послать Тоду приказ подчинения. Секунда, и он «поплыл».
– Не ломай ему руку, – предупредила я Тони.
– Лады, хозяйка. А здорова ты волков по носу щелкать, – с веселым уважением заметил он.
– Это они меня, придурки, щелкали! – обижено отозвалась я.
Тод тем временем, получив приказ «успокоиться», был отпущен Тони, и просто осел на пол, глядя перед собой.
– Ты как, хозяйка, угомонилась? – ТиГрей заглянул мне в лицо и подал руку, помогая встать.
– Да вроде бы. А что? – Я пошла и проверила, как там Стивенсон. Он был жив, относительно здоров и пока в отключке.
– Ну не такое уж у них и дурацкое предложение, надо сказать. Мне совсем не хочется отбиваться от попыток меня убить каждое полнолуние, и еще меньше хочется, чтобы все мохнатые думали, будто я комнатная собачка, слабак, прячущийся за юбку.
Я уткнула лицо в ладони.
– Тони, пойми, если бы это предложение поступило хотя бы через месяц, а лучше два. Когда мы оба четко знали, что ты превращаешься в этого пса-монстра и легко справишься с этим… Сугавой. Отдать бы его на… съедение Шону.
– Съедение, – Тони засмеялся легко и весело. В такой смех можно влюбиться. – Ты хотела сказать, на затрахивание до смерти. Кстати, а почему мы не можем отдать его Чери?
Я вздохнула
– Хороший ты парень, Тони, и откуда только в тебе эта легкость убийства? У Шона нет причин убивать Сугаву, значит, его смерть станет преступлением, за которое могут призвать к ответу. И призовут, как только недоброжелателям Шона или моим это станет выгодно. И Седрик не защитит, есть законы, которые не нарушаются, иначе наступит Хаос и Тьма.
– Жаль. Это было бы простое и безболезненное решение, – заметил он.
– Простые решения ведут в ад.
– Нет, туда ведут добрые намерения.
– Да? Спорное заявление. Но простые решения точно ведут в ад.
– Значит, туда они ведут на пару с добрыми намерениями.
– Не забалтывай меня, паршивец. Мы говорили о том, что предложение этих блохастых неприемлемо.
– Пати, Тод не должен умереть, – с жаром произнес ТиГрей.
– Да? А чем он так ценен? Стивенсон вокруг него скачет, ты вот теперь… Молодой мальчишка, ну навыки в человеческой драке есть, но он ведь слабый зверь? Куда ему в вожаки?
– Он не слабый зверь, он контролируемый зверь. Тод может в любое время вызвать своего зверя и убрать обратно, более того, он может помочь выйти чужому зверю или упрятать его. Это редкий и ценный дар. Вожак наших свободных, во-первых, ведет дела с людьми и divinitas, и спокойный Тод идеально для этого подходит. Во-вторых – организует стаю в полнолуние и помогает перекидываться слабым и новичкам. В других стаях, где кроме вожака есть еще куча должностей, он бы не был главным, у наших же он – идеальный вариант. Да и потом, Пати, неужели тебе всерьез наплевать, будет он жить или нет?
Я задумалась.
– Если на одной чаше весов ты, а на другой он, то выберу я тебя. Но если бы помощь ему не грозила твоей жизни и не вела к преступлению, я бы оказала ее, не сомневаясь.
– Пати, – Тони встал на колени и взял меня за руку. – Я хочу тебе кое-что рассказать, но, пожалуйста, пообещай мне, что накажешь только меня одного.
Со стоном я закатила глаза. Ну что за вечер сегодня!?
– Тони, я ничего не буду обещать. Выкладывай, а не то я разозлюсь, а там уж посмотрим – наказывать или нет, кого и за что.
Он тяжко вздохнул.
– Хорошо. Ну, понимаешь, я и Ники… Нам снесло башню друг от друга.
– Угу, девочка хочет стать перевертышем, и ты ей в этом пригождаешься.
– Нет, Пати, мы любим друг друга, по-разному, конечно. Она такая еще мелкая по вашим меркам и такая глупенькая. Да, она хочет стать перевертышем, и, занимаясь со мной любовью, тянула из меня силу и перекидывалась. Полностью.
Я в удивлении уставилась на него. Полностью? Она УЖЕ перевертыш?
– Это случайно увидел Чери, и у него была истерика с припадком. Мы даже подрались из-за того, что он замахнулся на Ники. Орал, как свинья недорезанная. Заявлял, что ты повесишь Ники на столбе и будешь права, я же уверял, что ты не такая.
– Тони, Ники браконьерствовала. За такое в рабство отдают. И еще она скрыла от своего лорда, то есть меня, свой уровень силы, скрыла, что перекидывалась полностью. Соврала умолчанием. Это знаешь ли, крайне нелояльно.
– Пати, не виновата она! Не виновата. Мы не понимали, что творим.
– Ну, Ники наверняка понимала, что перекидывается. Что тянет с тебя силу совсем не по чуть-чуть.
– Нет, – твердо скал Тони. – Только после криков Чери она поняла, что именно делала. После того, как он ей напомнил о каком-то эпизоде в Майами, тогда она перепугалась и вообще отказалась заниматься любовью. Но я-то отказаться не мог. Я шизею от нее. А когда она говорит «Мы не должны. Нам нельзя», это просто взрывает меня.
– Да, я помню, три раза за полдня, кажется.
