– Как кошка, – сокрушенно прокомментировал Тони.
Отчего-то от этой реплики у меня потеплело внутри, и я даже рассмеялась. Есть нечто постоянное и неизменное во всём этом безумии, и это хорошо. Отсмеявшись, я лизнула другую щеку и лоб, а затем и кончик носа, из чистого озорства.
– Жду вас завтра утром.
Тони нагло чмокнул меня в щеку, а Шон попрощался лишь взглядом, и входная дверь с лязгом защелкнулась за ними.
Оставшись одна, я бродила по пустому, заброшенному пентхаусу, знакомясь с территорией, так сказать, и проверяя, закрыты ли окна. Свои мертвяки не полезут, но кто знает, вдруг детройсткие окажутся сверхоперативными. Франс летает, значит, на это способен не он один. Интересно, увижу ли я этой ночью хозяина жилья? И боится ли он света?
– Не боюсь.
От страха я плюхнулась на попу, правда, успев обернуться назад. Страж-Отшельник в реальности был очень похож на свою сущность, только уши нормальные да клыков и крыльев нет. Давно он тут?
– Давно. Не хотел пугать твою семью появлением, – ответил он на сумбур в моей голове. Его реальный голос был глубоким и бархатным, но таким же горьким, как и мысленный.
Прочитав и эту мысль, он еле заметно, грустно усмехнулся.
– Прекрати читать мои мысли! – вспылила я.
– Не могу. Я читаю мысли всех, на кого смотрю.
– Тогда не смотри на меня!
Он спокойно уставился мне в глаза, и я поежилась, опустив взгляд.
– Извини. Я себя плохо контролирую из-за этого… – и я дернула левой рукой.
– Учись. Привыкай.
– Не хочу! – снова взорвалась я. – Не хочу и не буду с этим жить!
Он опять пристально и оценивающе посмотрел на меня, и в этот раз я выдержала взгляд. Страж кивнул каким-то своим мыслям и пошел в комнату, я поплелась за ним. Он устроился в кресле и сделал вид, что спит, а я, не рискнув надоедать ему, решила все же попробовать напиться и ушла в кухню. Там открыла кран и оставила сливаться ржавчину, а сама застыла в неком ступоре.
– Бесполезно.
Я опять взвилась в испуге. Ну что он всё время подкрадывается и пугает?! Отшельник тем временем открыл шкаф, и я увидела ряды бутылей с водой. Кто их сюда приносит? Представить Стража, таскающего воду, я не могла.
– Вик, – обронил он.
– Это он послал смс?
– Да.
– Он знает?
– Нет. Я попросил его найти мобильный твоего Пса и сообщить адрес.
– Не говори ему, – попросила я.
– Хорошо.
– Хочешь, сварю кофе? – предложила я, увидев пачку зерен, стараясь хоть как-то показать, что ценю его покладистость и заботу обо мне.
Он задумался, хотя до этого отвечал тут же.
– Свари, – и ушел.
Я нашла мельничку и турку и приступила к действу. Это хоть на время отвлекло меня от моих проблем.
Когда я внесла две чашки в комнату, Отшельник, казалось, спал в кресле, я подумала, что могу разбудить его запахом, и развернулась, чтоб уйти.
– Я не сплю.
Чашки в руках дрогнули и расплескались. Я тихо застонала – опять напугал.
Вернулась, поставила перед ним чашку на этажерку для цветка, а сама села на диван. Странно, подумалось мне: всей мебели – кресло, диван и эта этажерка.
Он вдохнул запах от своей чашки и уставился на меня. Ждет, чтоб я отпила, поняла я и сделала глоток. Кофе вышел весьма неплохим, только я люблю с сахаром, хоть это и неправильно, а сахара в доме Отшельника не было. Только вода и кофе – больше ничего.
– Вик пьет без сахара, – вдруг произнес он, и я не сразу поняла, что это ответ на мои мысли.
Поняв, что он не будить пить свой кофе, а только нюхать, я успокоилась: меня как-то задевало его нежелание принять угощение.
Я прикончила содержимое своей чашки и уставилось в окно. Солнце садилось, заливая все красноватым светом. С минуты на минуту Шона вывернет, грустно подумала я. Инкуб поминал «Все сущее во всех мирах», или как он сказал о стилете: «пришел в этот мир», будто сам ходил по многим…
– Не ходил…
На этот раз я почти не испугалась.
– Он просто знает, он же умирал и вернулся, и каждый закат он отдает свою силу в другой мир.
– Вы забираете себе любую силу, как Единый? – спросила я в голос.
– Не как Единый, – поморщившись, ответил Отшельник. – Единый сам по себе.
У меня волосы зашевелились от проблеска понимания.
– Значит, все сущие миры – это и реальность, и ваш, и рай Единого, и его ад, и небеса с девственницами, и еще куча всего, во что люди верят, да?
– Да.
– Люди не верят в Равновесие и Стражей.
– Они верят в Справедливость. Боги приходят и уходят, а вера в Справедливость и возмездие за грехи остается.
Я задумалась.
– Ага, значит, если верят в божью кару, это уже не к тебе.
Он усмехнулся.
– Как когда. Но в последние столетия нам все чаще на вас приходится отвлекаться, детишки.
– Почему?
Он чуть поморщился.
– Ты сама должна понять.
– А почему вы сами не наказали Винье? Разве он не клятвопреступник?
– Нет. Ты ж вот тоже клятвами не разбрасываешься, а кто постарше, вдвойне осторожен.
– Но он же нарушает равновесие! Он же убил, можно сказать, без причины. А я? То что он собирался сделать со мной?
– Ты мыслишь, как белая, я бы даже сказал, как слуга Единого – это он всех уравнял. Винье был в своем праве, ты его плоть и кровь и принадлежала ему, он мог хоть сожрать тебя, как Крон. А твоя мать первой нарушила обеты брака.
– Для вас нет добра и зла, – горько констатировала я.
– Да, их нет. Добро и зло всегда относительны и зависят от того, на чьей ты стороне. А мы всегда между или над.
– Серые, недаром вы серые. Пусть весь мир рухнет, но свершится справедливость?
– Истинно. А ты разве не хочешь, чтобы свершилась справедливость?
Он намекал на Седрика.
– Нет, я не хочу, чтобы мой мир рухнул.
Он опять еле заметно улыбнулся и задумался.
– Я позову Убийцу, – вдруг произнес он деловым тоном. – Постарайся задать ему правильные вопросы и… – тут он строго стрельнул глазами, – держи себя в руках.
Я не успела ничего понять, как он легко вскочил на подоконник и распахнул окно. Только сейчас я заметила, что его заношенная кожаная куртка разрезана на спине… И буквально из ниоткуда появились огромные нетопыриные крылья. Он воспарил на них, как на дельтаплане, но вдруг набрал скорость и, заложив крутой вираж, скрылся.
