Вообще и Тони, и Стивенсон, и Шон, и Эльвиса выделяли Пижму. Ко всем флерсам, включая Лиана, они относились как к малым детям, а Пижму принимали за своего, слабого, но взрослого. Ники, по-прежнему, к явному неудовольствию Тони, впадавшая в экстаз при виде крылатых мальчиков, всячески подлизывалась к ним – задаривала фруктами, ездила за медом. И если Лиан принимал подарки с вежливостью принца, то Пижма улыбался и позволял потрепать себя по волосам или погладить по щеке, что обеспечивало Ники глупо-счастливую улыбку на полдня.
Да…
Я вдруг оказалась в центре большой семьи. Мои «братья» Тони и Шон, их «жены» Ники и Эльвиса. Причем Шон и Эльвиса вечно переругивались, беззлобно так, для тонуса, а Тони и Ники норовили «уединиться» в неподходящих для этого местах. Флерсы – дети. Старший – Пижма, любимый – Лиан и трое младшеньких. «Племянница» Венди, пытающаяся привыкнуть к «мачехе» Эльвисе и к тому, что «сестра» Ники из-за Тони уделяет ей внимания куда меньше, чем раньше. А еще семейная пара слуг, зеленых беженцев из Майями, и волк Стивенсон – сторож-охранник. Ну и домашние любимцы, куда же без них. Достающая всех, кроме обожающих ее флерсов, Кисс и тихий Кения.
Если бы мне полгода назад сказали, что я буду так жить, я бы лишь рассмеялась в ответ. Полгода назад такая толпа свела бы меня с ума, а сейчас мне вполне комфортно.
Шон немного пугает. Когда он смотрит на меня, в его глазах загорается огонь. Огонь веры. Я его божество. Если после той драки с Тони на крыше он был готов умереть, защищая меня, то сейчас он сделает все. Просто всё: умрет сам, убьет любого, даст ложную клятву, примет проклятие – совершит любой грех, если я буду этого хотеть или если от этого мне будет польза. Это пугает.
Он по-прежнему чувствовал закаты и каждый раз при заходе солнца старался быть поближе ко мне. Каждый день для него свершалось чудо – он оставался полон и не испытывал боли.
В один из таких вечеров мы серьезно поговорили. Я догадывалась, что он вынашивает планы мести Винье, и хотела пресечь это.
Когда я высказалась, он очень удивился и посмотрел на меня с невыразимой нежностью, так смотрят на нечто прекрасное, но абсолютно беспомощное.
– Пати, это свершится и очень скоро. Год, два, максимум три, и Нити Судьбы притянут Винье к тебе, даже если ты не будешь его искать или спрячешься. Он найдет тебя. И нам надо быть готовыми к этому.
Я не вполне четко представляла себе систему мировоззрения Шона, но поняла, о чем он. Маховик раскрутился, и он не будет работать вхолостую. Пока «убийца богов» в этом мире – покоя мне не видать.
Боюсь, с моей беззаботной и одинокой жизнью покончено навсегда. Иногда я грустила о тех тихих и одинаковых днях, но глядя на веселящихся флерсов или Тони, стоически переносящего нападки Кисс, или слыша переругивание Шона с Эльвисой, я понимала, что никогда не променяю их на защищенную пустоту одиночества.
Единственное, что омрачало идиллию – это постоянная боль в пальцах. В одну из ночей они разболелись так, что я проснулась. Мне и так каждую ночь снилось, что у меня горят руки. И в зависимости от того, кто был рядом, или огромный пес мне их облизывал и ненадолго тушил, или свежий ветер с ароматами трав сбивал огонь. А тут разболелось так, что открыв глаза, я тихонько выбралась из постели и пошла искать «белую» воду – это помогало безотказно, жаль что не надолго. Найдя кружку, я погрузила пальцы и, закрыв глаза, прислушивалась, как стихает боль.
– Я могу избавить тебя от боли.
С трудом подавив крик, я подпрыгнула на месте. Отшельник опять меня напугал.
– В обмен на один глоток крови, – закончил он свое предложение.
– Зачем тебе моя кровь? – насторожено поинтересовалась я.
Если бы Стражи могли смущаться, то это выглядело бы именно так. Отшельник отвел глаза и пожал плечами.
Но я не отводила взгляда и ждала ответа. Поняв, что я не отступлю, Страж нехотя признался:
– Мне… понравилась… твоя кровь…
– Ты не получишь возможности как-то влиять на меня и мою судьбу?
– Нет, – с лукавой усмешкой ответил он.
Ну да, я и так посвятила себя Равновесию, почти. Я посмотрела на руки – не так все плохо, чтобы заключать сделку. Теперь я поняла, что неспроста те заклепки превращались в гайки и Отшельник предупредил о боли. Наверное, он уже тогда задумал эту цепь – помощь в освобождении Шона в обмен на боль, а потом облегчение страданий в обмен на кровь.
– Если ты дашь Вику время, не будешь торопить события…
– Я и так не тороплю. Но его время почти истекло и никто этого не изменит, даже ты.
Я загрустила, а потом, повинуясь импульсу, протянула ему запястье.
– Прими в дар, один глоток.
Он удивился и, не мигая уставился на меня – читал мысли.
– В дар… – тихонько выдохнул он.
– В дар, – подтвердила я.
Страж больше не мешкал, нежно взяв мою ладонь, своими холодными когтистыми руками, он поднес ее ко рту и аккуратно запустил клыки. После постоянных мучений с пальцами я бы не сказала, что мне было больно, а вот потом, когда он втянул в себя кровь, я испытала шок. Он узнавал меня. Не просто мои мысли в данный момент, а всё, что я когда-либо думала и чувствовала. Он намерено набирал кровь, чем ее больше, тем больше и знаний обо мне. Когда, казалось, весь его рот был полон, он сделал один огромный глоток и лизнул мои ранки, тут же ставшие шрамами, а затем облизнул губы, окрашивая их моей кровью, живо напомнив страшного Стража из воспоминаний.
Он стоял, закрыв глаза, прислушиваясь к себе, к моей крови.
– Поспеши. Скоро будет большой излом. Завтра начнется новый виток.
Открыв глаза, он строго глянул на меня.
– Не забывай: будущее в твоих руках.
И отступив на шаг, он рывком раскрыл крылья и взмыл в воздух, скрывшись из глаз за считанные мгновения.
»Зачем ему крылья, если он ими не машет?» – посетил голову совершенно дурацкий вопрос.
40
Утром я рассказала о ночном визите, и все помрачнели. Похоже, только я воспринимаю Стража как нечто нейтральное, остальные его боятся и ждут всяческих пакостей.
– Шрамы останутся навсегда, – мрачно заверила Эльвиса.
– Ну и ладно – они маленькие и почти незаметные.
– Поражаюсь я тебе, Пати, – продолжила она, – Ты так легко общаешься с Демонами.
– Да ну какой он Демон, Эльви…
– Самый натуральный, – вдруг буркнул Тони. – Ничего страшнее в своей жизни не видел, когда он вас принес. Думал – всё, конец нам всем: убил вас двоих и нас перебьет.
Я потрепала его по голове.
– Стражи не вмешиваются – никого не убивают и никого не спасают сами. Могут поговорить или заключить сделку, но сами лично не вмешиваются.
