— Мы оба грешники, Оль, но, давай начнем все с чистого листа. Забудем прошлое, сотрем его, вырвем с корнем из нашей памяти. Теперь у нас чудо есть, у меня есть вы. Посмотри вокруг, — голос Артема дрогнул. — Я жил кое-как, день прошел и хорошо, думал все, не будет мне больше счастья, ну кому такой нужен-то?! И сейчас… — он выдохнул, а боль застыла в его глазах.
Ничего не говоря, я просто коснулась его губ. Родных, желанных, чувственных. Щетина колола кончики пальцев, а я таяла от каждого его прикосновения. Целовать его равнялось блаженству, самой сладкой карамели, самому длительному свободному падению. Любила его так, что с ума сходила, умирала каждый день, стоило лишь подумать, что вдруг однажды Артем исчезнет. Полюбит другую женщину. Молодую, без проблем, без багажа в виде бывшего мужа.
— Кузьмин, надеюсь, сообщение все ж не от Сони?
— Нет, — усмехнулся он, — от Сергеева.
— Так-то лучше. Знаешь, — начала я, а сама внутренне еще взвешивала, стоил ли озвучивать свои мысли или нет, — Артем, на ее руке в прошлый раз было кольцо.
— И?
— Оно показалось мне знакомым.
— В каком смысле? — свел он брови к переносице, не понимая, видимо, к чему я веду.
— У меня такое же было. Странно, не могу выбросить это из головы. Конечно, вполне вероятно, что у нас совпадают вкусы, но.
— Оля, что? Хочешь, я поговорю с ней?
— И что ты ей скажешь?
— Оль, знаешь, я лучше завтра с Генкой встречусь. Селезнев мужик чудной, но в курсе событий, такие люди все замечают.
— И как ты ему объяснишь? — фыркнула я, немного стыдясь дурных мыслей.
— Скажу, что моя беременная жена, — подчеркнул он это слово, — стала чересчур мнительной, — улыбнулся Артем.
— Глупо все это, но я постоянно думаю о кольце. Не знаю, — пожала плечами, — мне кажется, стоит понять откуда оно у нее, следом прояснится вся картина для меня.
Кузьмин тряхнул головой, словно старался понять меня. А я никак не могла сформулировать то, что так тяготило мою душу. Почему-то думала, что все не просто так, и хлебнем мы еще достаточно, а вот уже после мир обязательно засияет новыми красками. И все как-то переплелось, словно связалось в единый узел, только неизвестно за какие края дергать, чтобы не сделать хуже, но, вероятно, прав Артем. Сначала надо бы поговорить с Геной. По крайней мере, он лицо не заинтересованное, а значит, обязательно поможет, даже сам об этом не догадываясь.
Утро следующего дня мы встречали на улице, поджидая Генку около подъезда его жены. Я косилась на окна квартиры, где еще жила недавно и прокручивала в голове мысли, словно старую кинопленку. Может, стоило забыть, не ворошить это. Ну, заметила и заметила, да Бог с ним, с кольцом. Это все ерунда, мелочи! Посмотрела в глаза Артема, поправляя ему шарф, выбившийся из-под воротника, поежилась, ловя в ладошки снежинки. Мелкие, колючие.
— Надо было тебе дома остаться, — произнес Кузьмин, прижимая одной рукой меня к себе.
— Думаешь, я смогла бы высидеть, знай, где ты?!
— Сомневаюсь, Оль, но мне, действительно, было бы так спокойнее. Все-таки не май месяц. Холодно. И сколько стоять — неизвестно, — произнес Артем заботливо.
— И что делать будем?
— Как вариант подняться, поинтересоваться у его бывшей, где ошивается Селезнев, но боюсь, она нас спустит с лестницы.
— То есть мы действуем на удачу? — не отставала я от него.
— Верно подмечено, родная. Время раннее, скоро все выползут на работу, вот и пообщаемся с его бывшей.
— Только давай я, — сгребла ладонь Артема, — женщина с женщиной охотнее пойдет на контакт.
Кузьмин кивнул, поджав губы. Я видела, что он нервничает, и ему тоже, как и мне хотелось, чтобы это все быстрее закончилось, но, увы. Мы только собирались задавать вопросы, надеясь, что получим хоть какие-то ответы. На наше счастье вскоре улица ожила, двор наполнялся людьми, кто-то спешил на работу, кто-то по делам. И Генка, словно электричка, придерживающая точного расписания, объявился возле подъезда бывшей.
Как ни странно, но на ногах он стоял уверенно, правда, разило от него перегаром за версту. Но другого варианта у нас не было, следовало поговорить с ним, как можно быстрее.
— Привет, — опираясь на костыль, шагнул Артем к нему, протягивая руку.
— О, какими судьбами?! — изумился Геннадий, внимательно рассматривая меня.
Складка пролегла между бровей, он нахмурился, кривя губы, но тут же, тряхнув головой, выдал улыбку, весьма добродушную.
— Мы по делу, Гена, — обратилась я к нему в надежде, что диалог у нас получится.
— Ну, — раскинул он руки в сторону, — рад буду помочь, только, — замялся он, оглядываясь по сторонам. — Мне б горло промочить, может, поднимемся к моей бывшей?!
Мы с Кузьминым переглянулись, пожав плечами. Потому что не знали, как правильнее поступить. Да и опасались, что Генкина жена ловко спустит нас с лестницы, стоит возникнуть на пороге квартиры.
Но Селезнев заверил, что все пройдет гладко, и мы направились в подъезд. Проходя мимо двери, которая еще недавно вела в мой дом, я глубоко вздохнула, мысленно пожелав себе больше никогда сюда не возвращаться.
Генка не обманул. Жена его, конечно, покричала, размахивая кулаками, а потом порадовала Селезнева затрещиной и наконец-то перевела взгляд на нас.
Ухоженная блондинка, чуть полноватая, с россыпью веснушек, создавала впечатление приятной женщины. От нее не веяло агрессией, и хоть Генке досталось, но, видимо, было за что.
— Кузьмин? — прищурившись, произнесла она. Будто не верила своим глазам, всматривалась в лицо Артема, то и дело морща нос.
— Кузьмин, Кузьмин, — пробурчал Генка, потирая ушибленное место. — Дело у него к тебе, потому не буйствуй, пусти нас. Не на площадке же трепаться, соседям на потеху.
Бывшая Селезнева хмыкнула, но дверь шире распахнула, потому мы прошли в светлую гостиную, уютно расположившись на диване.
— Слушаю, — присела хозяйка в кресло, сложив руки на коленях.
— Меня Оля зовут, — начала я первой, скромно потупив взор, — я с вами в одном подъезде… жила.
— И что?
Я замолчала, не зная, что сказать дальше, с чего начать. Все казалось каким-то нелепым, ну и действительно, а что делать-то? Благо Генка вовремя вернулся в реальность и первым начал разговор.
— Это мой друг, — ткнул он пальцем в Кузьмина, — а это его женщина и они хотят, чтобы я помог им.
— Ну, а я-то здесь при чем? — уперев руки в бока, поинтересовалась она, метнув строгий взгляд в Селезнева.
Генка втянул голову в плечи, словно приготовился к нагоняю, кашлянул, а потом все же вспомнил, что он когда-то был главой семейства и начал снова говорить.
