А вернувшись в мою маленькую квартирку, Оля поставила чайник на плиту, ожидая пока я соберусь с мыслями. Мне требовалось время, чтобы четко решить для себя — иду ли я до конца, или буду пытаться оттягивать момент, когда настанет час икс.
Обведя взглядом привычную обстановку, поднялся с дивана, опираясь на костыль, и пошел в кухню. Там как раз Оля размешивала сладкий напиток, позвякивая ложкой. Я присел на край табурета, прижавшись спиной к стене, посмотрел внимательно на эту хрупкую женщину, которая на деле оказалась в чем-то сильнее меня — огромного, с характером, с пудовыми кулаками. Она носила моего ребенка под сердцем, а я трусил, как последний идиот, находя тысячи отговорок, чтобы не выглядеть жалким.
— Оль, мне сказать тебе надо важную вещь?
Она присела напротив, сгребла мою ладонь в свои маленькие ладошки с тонкими пальцами, нежно погладив большим линию судьбы. Оставалось только улыбнуться, притянув ее к себе на мгновение, чтобы поцеловать в висок. До того трогательная, любимая, ласковая. Только моя.
— Что ты хочешь сказать? — шире распахнув ресницы, проникла внутрь меня она одним лишь взором. Чистым, как весенние ручьи, любящим.
— Оль, Сергеев нашел ту… — начал я фразу, задыхаясь от волнения.
Произнес начало, выдохнул, показалось на миг, что отпустило, отступило волнение, позволяя продолжить. Я даже рот открыл, как внезапно что-то грохнуло, комнату заволокло дымом мгновенно, правда, перед этим я успел все-таки среагировать, накрыл Олю собой, сам не знаю, как так вышло, что-то сработало внутри. Будто ангел-хранитель толкнул в спину. На голову посыпалась крошка стекла, царапая кожу, расчерчивая на ней кривые красные дуги. Сердце билось где-то на уровне пяток, оно заходилось в беге, стремившись взорваться, чтобы потом рассыпаться на уйму крохотных частичек. Страх пришел после. Главное сосредоточение его было подо мной. Я боялась за Олю, за нашего ребенка, но молил всех богов, что в целом все отделались лишь испугом. Кое-как поднявшись на колено, упираясь руками в пол, я стряхнул с плеч осколки. Шея болела, за воротник бежали теплые ручейки крови, но я словно не замечал их. Бутылка, обмотанная тряпкой, источала зловонный запах. Видимо, ее долго пропитывали некой дрянью. И сомневаться не приходилось чьих рук это дело. Зубами заскрипел от досады и злости. Обнял Олю сильнее, сквозь хрипы произнес сурово, чтобы она выбиралась из квартиры. Нечего дышать этой дрянью, а сам едва ли не трясся от гнева. Как мог добрался до окна, рассматривая толпу зевак, что уже успела собраться за считаные минуты.
— Все живы? — рявкнул мужчина средних лет, кажется, живущий в доме напротив.
— Да, все в порядке, — крикнул в ответ, сжимая кулаки. — Вызовете кто-нибудь полицию, — попросил я, сам же направляясь уже по известному мне адресу.
Кровь стыла в венах, наружу рвались ругательства. Я готов был рвать и метать. Хотелось разбить руки в кровь, разнести все эти стены, орать, как раненный зверь только бы это все быстрее закончилось. Словно кто-то издевался над нами, не позволяя никак вздохнуть с облегчением. Да, я волновался за Ольгу, за Тимку, за нашего будущего ребенка. Черт подери, мне, в сущности, было плевать на себя, но они… они не заслужили подобного. Когда каждый миг могло произойти что-то ужасное. И если средь бела дня нас чуть не угробили, то на что же способны еще эти отморозки?! Не было у меня сомнений, кто стоял за диверсией. Имена их были известны, скорее всего, и Ольге, да, думаю, тот же бы Сергеев с легкостью бы согласился с моим мнением, но без улик ничего не пришить этим гадам.
Выйдя на лестничную площадку, я кивнул соседям, показывая, что сам-то в порядке и не стоит волноваться. Баба Зина заботливо обнимала Олю за плечи, и на мгновение мне даже стало легче. Подошел к своей женщине, коснулся ладони, слегка ее сжав.
— Я скоро, — прошептал почти в губы, — мне надо поговорить с Сонькой с глазу на глаз. Понимаешь?!
Оля только ресницами хлопнула, но я знал, что все она поняла и выводы сделала давно правильные, потому медлить не стал. Поднялся выше этажом, грохнул кулаком в дверь, едва унимая в себе желание снести ее с петель. Никто не открыл. И, кажется, не собирался, но я знал, что она там — дома. И тоже поняла все, потому и пыталась отсидеться, не намозолив никому глаза.
Ударил второй раз, скрипя зубами. Наконец-то за дверью послышались шаги и в следующим миг она распахнулась. Заспанная Сонька стояла передо мной в одном халате. Увидев меня, она потерла глаза, словно пыталась прогнать этот ленивый морок.
— Кузьмин? — ее голос чуть дрогнул.
— Соня, нам необходимо поговорить, — сквозь зубы прорычал я.
Не дожидаясь приглашения от хозяйки, сам шагнул вперед, закрывая за собой дверь. Сонька едва рот не раскрыла, но быстро смекнула, что здесь не так что-то и принялась присматриваться ко мне.
— У тебя что-то произошло, Кузьмин? Какого ты приперся?! — тут же пошла она в наступление, решив, что это будет лучшей защитой.
Возможно, тактика и верна была ее, но не в этот раз. Хватит, слишком долго я терпел, слишком длинный путь прошел, чтобы сейчас проявлять малодушие.
— Давно ты с ним спуталась? — усмехнулся я, но при этом взгляд с нее не сводил, словно ожидая, что в любой момент может снова случиться что-то неординарное.
— С кем? — округлила глаза Сонька, скрестив руки на груди. Дуру из себя строила она неумело.
Да и, по сути, не являлась ею, но иногда же хочется, правда?! Вот и она попыталась, да только попытка тщетной оказалась. Не поверил я в ее удивление, да и она все благополучно поняла. Где-то в глубине ее глаз застыл испуг. На мгновение, видимо, она прикинула, что же будет дальше и это ей не понравилось. Потому что запах имело гнилой, потому как это было за гранью. Сонька знала — я не прощу и не забуду.
— Чем он тебя прижал к стенке? Только не пой мне о большой и бескорыстной с ним! Соня, черт тебя дери, — едва не вжимая ее в стену рукой, процедил я: — Ты понимаешь, куда вляпалась?! Понимаешь, твою мать! На что ты вообще рассчитывала, что купаться будешь в деньгах, в этих дурацких бумажках? Все богатства мира падут к твоим ногам? Сказок не бывает, ты знаешь об этом не хуже меня!
— Пошел прочь, Кузьмин. Ты не имеешь никакого права читать мне нотации. Следи за своей жизнью. Кажется, это ты связался с замужней шл… — осеклась Соня, поймав мой гневный взгляд. За одно плохое слово в сторону своей женщины, я мог раздавить ее, как клопа, и она это прекрасно знала.
— Соня, скажи мне правду. Ты соображаешь, что подвергла себя угрозе?! Понимаешь хоть, что стоит делу запахнуть жареным твоя голова полетит первой или что думаешь, раз своими руками ничего не делала, то выйдешь сухой из воды?! А вот нет, милая, не получится. Если их начнут топить, он и тебя прихватит с радостью.
— Мерзавец, — завизжала она, попытавшись влепить мне пощечину, но я вовремя перехватил ее руку, сам до конца не понимая, как смог так сделать.
Одна рука упиралась в костыль, стоять было невыносимо тяжело, но, видимо, адреналин бил по вискам, и я чувствовал — мне необходимо вывести ее на чистую воду.
