— Дьявол, — сквозь зубы цедит Тимур, оглядываясь по сторонам.
Похоже, мы опоздали, приблизительно на несколько месяцев. Кругом никого почти! Только бездомные псы бегают и высохшие кустарники шуршат сухой листвой на ветру.
Я растерянно смотрю на все это и внутри рвется что-то с треском, нить надежды, наверное. Ведь так рассчитывала, что повезет, но мы будто по заколдованному кругу все ходим и никак не можем выбраться из лабиринта.
— И что теперь? — больше от безысходности интересуюсь я, задавая вопрос в пустоту куда-то.
— Кто-то должен знать, куда жителей переселили из этих домов, — вертя головой, заявляет Тимур.
Не успевает он это произнести, как рядом показывается мужичок. Он медленно двигает в нашу сторону, то ли опасается, то ли просто не особо любопытен, но для галочки все же решил проверить.
Хотя, думаю, мы мало походим на воришек, которые намереваются тащить со стройки всякий мусор, коего тут завались.
— Вы нам как раз и нужны! — оживился Тимур.
— Чем могу помочь? — старик поскреб небритый подбородок, окинув взглядом сначала меня, затем Кирсанова.
— Вы случайно не в курсе, где можно отыскать жителей, — кивнув в сторону пустыря, произнес он.
— В курсе. За стольник скажу.
— Ничего себе у них тут расценки, — усмехается Тим, но в карман засовывает руку.
А я укоризненно смотрю на старика. Тоже мне информатор хренов!
— Сначала адрес, — вклиниваюсь я в мужской разговор.
Дед улыбается мне хитро и как только Тим демонстрирует купюру, он тут же хватает ее худыми пальцами, кашляет в кулак и добавляет:
— Вон через дорогу, — подытоживает и начинает удаляться, будто боится, что мы отберем нечестно заработанное. — А вам кто именно нужен? — все-таки останавливается он в паре метров от нас, видимо, совесть на миг проснулась.
— Старцева Ирина Леонидовна, — произношу я, надеясь, что память не подводит и ничего не путаю.
— А-а-а, — тянет дедуля, — бабка эта. Ведьма старая. Переехала с боем, поторопитесь, может, успеете, пока она в настроении, а то уже утром грозилась пересажать всех. Не старуха, а кровопийца, — сплевывает он себе под ноги, а Тимур шепчет мне на ухо:
— Я уже, кажется, не очень хочу знакомиться с ней.
— Струсил? — изогнув бровь, хихикаю в ответ.
— Ну-у, может, ты сама. Вы давно знаете друг друга.
— Ой, молчи, Кирсанов. Пойдем, уж куклу Вуду она из тебя точно не сделает потом, максимум на вилы посадит.
***
Если честно, то иду к этой старушке с определенной опаской. Желанием не горю, хотя любопытно, конечно, взглянуть на боевую бабулю, интересное детство было, видимо, у Алены с такими соседями.
Дед еще этот, как подготовка к встрече с тяжелой артиллерией. Ветрова тащит меня практически на буксире, а я таращусь на пыльные носы ботинок, вот сдались они мне сейчас! В голове пусто, а должен бы быть целый ряд вопросов уже, но думаю совсем о другом.
Аленка бурчит что-то себе под нос, я пытаюсь уловить ее фразы, но не выходит. Мне все кажется, что мы упускаем нечто важное, это меня выводит из шаткого равновесия, не позволяя до конца быть уверенным, что двигаемся в правильном направлении.
Достаточно устал уже бродить закоулками, но, похоже, пока не сотрем пятки вряд ли вырулим на верную дорожку.
— Веди себя естественно, — шепчет Аленка, стоя напротив двери квартиры неугомонной старухи.
— Спасибо за предупреждение, — фыркаю недовольно, она думала, я грозить брошусь сразу с порога прямо, не поздоровавшись даже?!
— И расслабься, ты слишком напряжен. Это вызывает подозрение!
— Черт, — шикаю на Ветрову, — стучи уже. Я же не с паяльной лампой явился, вообще-то.
Алена хмурит брови, позволяя пролечь между ними небольшой складке, но в то же время прислушивается ко мне и нажимает на кнопку звонка.
Слышится ворчание, шарканье и вот спустя минуту дверь распахивается и нашему взору предстает горбатая старушка в цветном платке. Хм, дед точно ничего не перепутал? Да в этой бабуле роста метра полтора всего. На первый взгляд, берут сильные сомнения, что она может держать половину района в страхе, но как только та начинает говорить, все встает на свои места.
— И чего приперлись? Снова подписи свои собираете? Не буду я голосовать за этого проходимца. Еще и собаку свою научу гадить ему под балкон, — заявляет она, а мы делаем шаг назад.
Не знаю, о чем думает Алена в этот миг, но я почти готов развернуться и отправиться назад в родной город. Кажется, диалога не получится.
— Извините, — спустя мгновение все-таки решается Ветрова и, пытаясь говорить спокойно, произносит: — Мы по другому вопросу.
— Да, — киваю я, надеясь, что бабуля не устоит перед моим обаянием и, по крайней мере, не натравит свою собачонку на нас.
— Ну-ка, — потирает она скрюченными пальцами родинку на подбородке, — удивите старуху.
— Вы же раньше жили в доме, что снесли? — задаю вопрос, опередив, кажется, Аленку.
— Допустим. И что? Из газеты, да, явились? Очухались, — вздыхает она, — я вам писала еще зимой.
— Нет, стойте, — всплеснув руками, делаю я шаг к ней.
Ставлю ногу так, чтобы она при желании даже не смогла закрыть дверь перед нашим носом. К любой женщине есть подход, главное — вовремя его найти. С этой, конечно, явно будет непросто, но шанс-то имелся ведь?! Очень хотелось верить, что да.
— Моя семья раньше жила с вами в одном подъезде. Может, вы помните Ветровых? — подъезжает наконец-то пояснительная бригада в лице Алены, и я замолкаю в ожидании.
— Ветровы… — хмыкает старуха, призадумавшись, похоже. — Мать-одиночка?! Что-то припоминаю. Ну, проходите, — дает нам зеленый свет хозяйка квартиры и мы, переглянувшись, с облегчением выдыхаем.
Внутри чистенько. На полочках вазы, белые салфетки и всякие статуэтки. Кажется, бабуля любит коллекционировать милые женские штучки. Наверняка смахивает каждый день пыль и вспоминает былые годы. На стенах рамки с фотографиями, где все еще молоды и счастливы. Я словно оказываюсь в другом мире и, как ни странно, мне здесь уютно. Он мало похож на тот, в котором рос я, где мраморные полы с утра блестят благодаря усилиям прислуги, а с кухни тянутся ароматы какой-то французской выпечки. Здесь же все просто и ясно. В этом минимализме мне комфортно, даже ковры на стенах не вызывают удивления, так же как и букет пластиковых цветов в вазе на тумбочке.
Мы с Аленой устраиваемся на диване в большой комнате, старушка присаживается напротив. Нацепив очки на нос, она некоторое время рассматривает нас внимательно, потом складывает руки на коленях и ждет.
— Вы знакомы были с моей семьей? — спрашивает Аленка чуть робко.
