Армин нахмурился. Этот разговор приносил ему все меньше положительных моментов.
Я понимала, что веду себя неблагодарно и резко, но меня всю трясло вдоль и поперек от медицины. Мне хотелось поскорее оказаться в безопасности, подальше от всех этих палат, иголок, аппаратов и… врачей.
— Ты больше не хочешь меня видеть? — прямо спросил Армин. — Все это время ты меня только терпела?
— Доктор Армин, — с дрожью в голосе заговорила я. Я и сама не знала, что хотела, кроме как оказаться в спокойном месте. — Пожалуйста… Я так устала…
— Я разрешу Гае забрать тебя, — холодным тоном сообщил он, но его руки все еще сдерживали меня за талию. — Но только через час. Через час я посмотрю тебя и отпущу. А вечером тебе придется со мной поговорить. Ясно?
Я закивала, надеясь, что к вечеру я уже хоть немного отойду от стресса.
— Пойдем, — Армин мрачно поднялся со своего места. — Я провожу тебя до палаты.
Не знаю, что со мной случилось, но я даже прикосновение Армина выдерживала с трудом. Он проводил меня в палату, осторожно поддерживая под локоть, но я была настолько напряжена, что одно лишнее прикосновение к моему телу, и я бы тут же взбрыкнула.
Наконец Армин открыл дверь палаты, и я увидела Гаю, Юнону и какого-то мужчину, немного похожего на Армина. Такого же темноволосого, высокого, но более массивного телосложения, чем аристократичный Армин.
— Афиночка! — Гая тут же бросилась ко мне и крепко обняла, а затем с опаской обратилась к Армину. — Мне можно к ней прикасаться?
— Да, — холодно сообщил мой врач и, больше не слова не сказав, вышел из палаты.
Второй мужчина с удивлением поглядел на дверь, не понимая, что ему делать, но Гая и тут постаралась взять ситуацию в свои руки.
— Господин Никель, останьтесь с нами, пожалуйста, — попросила она. — Вам, наверное, все равно нужно быть здесь до одиннадцати?
— Да, — согласился он. — Вдруг у Армина будет еще одно окно, и он сможет принять меня пораньше. Но… мне кажется мое присутствие сейчас здесь крайне неуместно. Палата — это не зал ожидания, поэтому я лучше подожду у Армина в приемной. Приятно было с вами познакомиться.
Мои сестры вежливо попрощались с ним, а затем подхватили меня под руки с двух сторон и довели до кровати.
— Афин, что случилось? — беспокоилась Гая. — Что-то пошло не так? Только не плачь, пожалуйста. Тебе, наверное, нельзя.
— Гаечка, я не знаю, что произошло, — всхлипнула я, но все же старалась не расплакаться. Слова о коррекции после операции окончательно добили меня, и я готова была теперь беречь свое зрение изо всех сил. — Я не хочу больше поступать в мед. И я не хочу больше общаться с Доктором Армином! Вообще больше ничего не хочу! Хочу домой! Хочу к тебе!
— Бедняжка моя, — успокаивала меня сестра, пока Юнона осторожно гладила меня по волосам, но тут в палату вошла Юля, а я чуть не подпрыгнула на кровати от напряжения.
— Нет! — выкрикнула я и спряталась за Гаю. — Никаких уколов! Я отказываюсь!
— Это не укол, — спокойно сообщила она. — Это капли. Вам нужно попить и успокоиться.
Я снова хотела возразить, так как не могла унять в себе истерику, но Гая опередила меня:
— Накапайте, пожалуйста, — попросила она Юлю. — Я сама дам лекарство.
А когда получила стакан с водой в руки, то обратилась ко мне:
— Афин, тебе действительно нужно успокоиться. Сейчас ты можешь обидеть как минимум двух хороших людей, которые заботились о тебе все это время. Прими, пожалуйста, лекарство и давай поговорим.
Я сразу согласилась. Гаю я всегда готова была слушаться беспрекословно. Сейчас для меня было дикостью то, что несколько дней назад я встала на сторону Армина, а не Гаи. Ведь по сути Гая всегда была для меня самым близким человеком.
Поэтому быстро выпив лекарство, я чуть поморщилась от неприятного привкуса, но тут же выдохнула и разом вывалила все свои мысли.
— Армин тебя чем-нибудь обидел? — осторожно спросила она после моего сбивчивого монолога. — Словом или делом?
— Нет, — горестно всхлипнула я. — Просто сейчас… я не знаю, что со мной. Все как будто прошло.
— Не думаю, что все прошло, — Гая задумчиво качнула головой. — Он сделал тебе очень больно. Конечно, он сделал это по необходимости, но сейчас тебе трудно это принять. Я не буду спрашивать, что ты к нему чувствуешь, сейчас это бесполезно. Но я хочу, чтобы ты знала. Он искренне заботился о тебе. Завоевывал тебя. Он был единственным, кто все это время приходил к тебе на помощь самым первым. Операцию, палату, все процедуры и лекарства он оплатил сам.
— Сам?! — удивилась я. — Но ведь Господин Эдер сказал, что оплатит мне операцию.
— Да, мой муж собирался это сделать, — согласилась Гая, — но Армин сказал, что хочет помочь тебе сам. При этом никто не должен был тебе этого сообщать. Только что я нарушила слово. Даже мама не знает, что все деньги были только от твоего врача. Но ты должна знать: Доктор Никель не хотел тебя купить. Он хотел тебе помочь. В тайне. Мой муж может возместить ему все материальные вложения, но ты должна хотя бы сказать ему спасибо за то, что он так заботился о тебе. Ты обязана поговорить с ним по-человечески, а игнорировать его вот так. Представь с каким настроением он пошел сейчас на следующую операцию!
Я застыла в объятьях сестры. Почему-то я была уверена, что она успокоит меня, пожалеет. А этот разговор, напротив оказался пощечиной. Но пощечиной не оскорбительной, а такой, какую дают человеку во время истерики, чтобы он наконец пришел в себя.
Сейчас я смогла взглянуть на ситуацию со стороны.
Я повела себя так неблагодарно! Обидела Армина! Гая права: даже если я не хочу продолжать отношения с ним, то я должна ему все объяснить, за все поблагодарить.
Мне стало стыдно за свое поведение.
— Что же мне делать? Армин меня не простит, — я жалобно взглянула на сестру, хоть у меня по-прежнему жутко слезились глаза.
— Давай подождем? — предложила Гая. — Попросим у него прощения во время обеденного перерыва. А еще… давай позовем его брата подождать здесь? Неудобно получилось. Он нас встретил, все объяснил, а теперь вынужден ждать неизвестно где.
Я закивала.
— Я его позову, — живо откликнулась Юнона. Очевидно, она чувствовала себя бесполезной во всей этой истории и сейчас искренне хотела внести свою лепту.
— Хорошо, — Гая пожала плечами, а когда Юнона ушла, она снова обратилась ко мне. — Все будет хорошо, Афиночка. Я с тобой. И ты знаешь, что я всегда тебе во всем помогу.
Я снова прижалась к сестре и уткнулась лбом в ее ошейник с сердечком. Странно: я не почувствовала никакого негатива к ее украшению, хотя раньше всегда была категорически против. Наверное, я поняла, что этот ошейник вовсе не унижение для моей сестры, что он имеет для нее гораздо большую ценность, чем обручальное кольцо.
