Конечно, полностью расслабиться при мужчине я все равно не могла, но по крайней мере не нужно было сидеть на полу, со сложенными за спиной руками. А еще с закрытыми глазами я представляла, что Армин хоть иногда, но поглядывает на меня. Пусть растрепанную, замученную за день и в простой трикотажной футболке, но мне очень хотелось нравится ему даже такой.
Погрязшая в своих мыслях, я и не заметила, как прошло время и Армин закончил со своим ужином.
— Что ж, — вздохнул он. — Утром ты так отчаянно просилась на осмотр, ты до сих пор этого хочешь?
— Осмотр… — растерянно повторила я.
Если честно у меня холодок прошел по позвоночнику от воспоминаний о чем-то медицинском. Конечно, Армин использует при осмотре не настоящие инструменты, но все же. Гинекологическое зеркало, например, в наш первый осмотр он использовал самое настоящее. Вдруг в этот раз это тоже будет что-то не бутафорское?
— Я так и знал, — с недоброй иронией отозвался Армин. — Я был уверен на сто процентов, что ты тут же струсишь, моя непослушная Афина. Но твой ответ ничего не меняет. Я осмотрю тебя. Потому что я этого хочу. И ты не посмеешь мне отказать.
Холодные мурашки снова пробежались по моим плечам, и я чуть вжала голову в плечи.
Армин подхватил меня и перекинул через плечо, однако подставил мне свою ладонь под живот, чтобы мне не было больно. Затем поднялся наверх, вошел в комнату и усадил меня на нечто очень похожее на тот операционный стол, на котором Армин меня с утра оперировал. Примерно такой же по размерам, обтянутый мягкой приятной кожей и дико пугающий.
— Господин Армин, — дрожащими губами заговорила я. — Вы не сделаете мне больно?
— Если ты будешь послушной, то нет, — он застелил кожу мягкой тканью.
— Господин Армин, — снова спросила я, задрожав в его руках, когда он снял с меня футболку. — Я боюсь…
Мне показалось, что мужчина на мгновенье остановился. Может ему стало меня жалко? Но, наверное, это была секундная слабость.
— Я внимательно слушаю тебя и твое тело, — внезапно заговорил он. — Я не пропущу ни одного признака, если твоему здоровью будет что-то угрожать.
Затем мужчина уложил меня на кушетку и завел мне руки за голову. Привычный эластичный бинт обхватил мои запястья, и я перестала сопротивляться руками. Я уже знала, что от сопротивлений бинт только сильнее сжимает руки. Тоже самое Армин сделал с моими щиколотками. Но самый большой ужас на меня произвели мягкие ремни, которыми Армин зафиксировал мою талию.
— Господин Армин! — непроизвольно задергалась я. — Что это? Не надо!
Но мужчина лишь надавил мне на щеки, чтобы я не смогла сомкнуть зубы, а затем вставил мне в рот небольшой шарик-кляп.
Это вогнало меня в такой ужас, что я принялась вырываться и мычать. Я уже не контролировала свой страх. У меня не было возможности ни кричать, ни видеть, ни даже дышать нормально. Да еще и полная обездвиженность!
— Тише, Афина, — все также строго, но с небольшой мягкостью в голосе проговорил он. — Я научу тебя слушать себя. Научу доверять мне. После этого осмотра ты лучше узнаешь себя. Ты должна мне поверить. Прямо сейчас.
Я отчаянно замотала головой, но Армин ласково обхватил мое лицо ладонями.
— Я не отпущу тебя, пока ты мне полностью не подчинишься, — спокойно заявил он, но хотя бы уже без капли суровости. — Успокойся. И давай начнем осмотр.
Армин погладил меня по волосам и мягко прошелся губами по моему лицу.
Я снова почувствовала в нем врача и мне стало капельку легче. Врач никогда не навредит своей пациентке. Тем более, если эта пациентка дорога ему. Я не могу утверждать, что Армин любит меня, но то, что он по-прежнему заботится обо мне — это сто процентов.
Я порывисто выдохнула и кивнула.
Ведь расстаться с Армином я всегда успею. Но вдруг сейчас я откажусь от чего-то очень важного в своей жизни? Я хочу через это пройти. Хочу, даже если мне не понравится. Но выводы можно будет сделать только после. Сейчас — это бессмысленно.
— Вот и умничка, — коварно произнес он и склонился над моим телом.
Глава 34
— Сейчас ты лишена практически всех своих возможностей, — начал Армин, огладив мне шею. — Ты не можешь видеть, говорить, не можешь управлять своим телом. У тебя есть возможность только мыслить и дышать.
Мое дыхание стало сбивчивым и тяжелым, но я внимательно слушала моего Господина.
— Я хочу, чтобы ты научилась думать, Афина, — продолжал он, спустившись ладонями мне на грудь. — Умение думать и принимать выбор — это самый необходимый навык для человека. Это то, что отличает нас от животных. Ты можешь быть заключена в самые ужасные условия, можешь быть загнана в ловушку, из которой нет выхода, можешь быть лишена всего, включая контроля над собственным телом, но пока в тебе остается способность мыслить — то ты можешь изменить абсолютно все.
Как на странно, но я мгновенно успокоилась от речей моего Господина. Он говорил таким тягучим ласковым тоном, что, несмотря на свой обнаженный вид, мне стало тепло.
— Так тебе приятно? — он обвел мои полушария пальцами и снова накрыл грудь ладонями.
Я угукнула, так как шарик-кляп не позволял мне сказать что-либо.
— Ты согласна, что тебе приятно и в физическом, и в моральном плане? — снова спросил он и чуть сжал мне грудь.
Я снова угукнула, уносясь мыслями куда-то в даль.
— А так? — продолжал завораживать меня Армин и зажал пальцами мою острую вершинку.
Я согласилась, а затем тоже самое сделала еще раз, когда Армин чуть скрутил мне вершинку.
— Видишь? Нам обоим это нравится, — подытожил он. — И в том, что я сделал нет ничего плохого.
Он спустился ладонями на мой живот.
— А теперь представь, — снова заговорил он, — что прямо сейчас за моей спиной стоит твоя мама…
Я аж дышать перестала от представшей картины в моей голове. Меня заполнило возмущение, протест и даже самой от себя стало противно. А еще очень неприятно от того, что Армин вообще мог такое сказать. Зачем?!
— … будет ли тебе также приятно? — закончил он свой вопрос.
Я возмущенно замотала головой, яростно мыча свой отказ.
— Не бойся, — он коснулся губами моей груди. — Она никогда не узнает и не увидит подобных вещей. Это только для нас. Ни для кого больше. Но теперь ты понимаешь, как выглядит общественное мнение.
После его слов, мне стали резко неприятны любые прикосновения моего Господина.
— Есть такое понятие в квантовой физике «эффект наблюдателя», — Армин перестал меня касаться. — Электроны могут вести себя по-разному в зависимости от того установлено ли за ними наблюдение или нет. С человеком тоже самое. Пока ты точно понимаешь, что тебе хорошо — тебе хорошо. Но когда вмешиваются наблюдатели, ты начинаешь осознавать: то, что тебе до этого момента ощущалось приятным, теперь таким не кажется. Ты делаешь выбор: слушать себя или наблюдателя.
