Я тут же прикрыла ладошками пояс джинсов, инстинктивно пытаясь защититься, но Армин бесцеремонно убрал мои руки, расстегнул мне джинсы и спустил их до колен.
Я зажмурилась от стыда, хотя и так ничего не видела. Но эмоции захлестнули меня с такой силой, что я закрыла лицо руками, лишь бы хоть как-то облегчить свои страдания.
— А здесь? — Армин провел подушечками пальцев сбоку от моего бедра.
— Немножко, — выдавила я из себя.
— Тут тоже, — заключил он. — И тут побольше. Но в целом все равно ничего серьезного.
— Голова болит? Тошнит? — Армин надел на меня джинсы и застегнул их, а я все ещё горела от стыда.
— Кружится, — вновь честно призналась я.
— Хорошо, — мужчина обнял меня за плечи, провел несколько метров за собой, а затем бережно усадил на диванчик.
Позвав автоинспектора, мой врач оформил ему заключение. Инспектор в свою очередь записал мое признание, что ДТП было совершено по моей вине и я не буду предъявлять никаких претензий водителю.
— Его колеса в момент остановки были повернуты, — сообщил мне инспектор. — Водитель пытался повернуть и объехать Вас, но поток был очень плотный и ему было просто некуда свернуть.
Наконец мужчина оставил нас, и я снова замерла, понимая, что Армин сейчас ко мне подойдёт.
— Малышка Афина, — вновь ласково заговорил он. — Через пять минут у меня первый пациент. Я закреплю за тобой медсестру. Ее зовут Юлей. Она поможет тебе устроиться, и будет весь день капать твои глазки. Ты пока познакомься с ней и пообщайся с мамой, когда она приедет. Я сам зайду к тебе в обед. Покормлю тебя, поухаживаю за тобой и вновь вернусь к пациентам. И я обещаю: я устрою тебе самый красивый день рожденья, когда ты полностью восстановишься, ладно? Поэтому сегодня и не думай себя жалеть. Поняла меня?
Я едва заметно кивнула.
— Все, малышка, — сообщил Армин, когда дверь в его кабинет открылась. — Вот твоя Юля. Знакомьтесь.
Ко мне подошла девушка и ласково подняла меня с дивана.
— Все хорошо, — приятным голосом заговорила она. — Не бойся меня. Я буду к тебе очень внимательна.
Я вздохнула с облегчением и доверила себя этой девушке, но все равно думала лишь о том, что Армин к моему стыду видел мои инфантильные трусики с сердечками во время осмотра.
— Мам, ну ты что! — вздохнула я, когда мама вручила мне плюшевого мишку, обняла меня и расплакалась.
Каждый год мама дарила мне плюшевых медведей одинакового размера. И они служили мне… подушкой. Я любила читать лежа, поэтому вечно подкладывала себе под шею игрушки. Так у меня выработалась привычка и теперь я просто не могла заснуть в другом положении. Медведи же на самом деле идеальной ортопедической формы. Я располагалась у них на животике, а лапки служили мне подставкой, чтобы я не съехала ночью с игрушки.
Я понимала, что уже не в том возрасте, когда на день рожденья ты получаешь очередного плюшевого медведя от мамы, но ничего с собой поделать не могла. Более того, моей самой глупейшей розовой мечтой было купить себе огромного медведя во весь мой рост, чтобы спать на нем на полу. Глупо, но что поделать? Ведь до сегодняшнего дня об этой моей привычке не знал никто из посторонних. Но если об этом узнает Армин, наверное, он просто засмеет меня.
— Господин Никель сказал, чтобы я принесла тебе все самое необходимое, — шмыгнула мама. — Даже игрушку. Ты же слышала?
— Не нужно было мам, — я стыдливо пыталась всучить ей этого мишку обратно, но явно промахивалась мимо рук. — Я буду чувствовать себя ужасно глупо. Я и так… — я осеклась. — В общем…
Я промолчала, хотя с мамой всегда была откровенна.
— Я почитаю тебе сообщения, хочешь? — мама решила немного развеселить меня, и я согласилась.
Так она и просидела со мной до самого обеда, развлекая чтением и последними новостями. И если бы медсестра Юля не приходила и не прерывала нас через каждые двадцать минут, то я бы даже забыла, что потеряла зрение. Но Юля была моим страшным напоминаем, и с каждым ее приходом, я становилась все печальнее.
Наконец, соврав маме, что хочу поспать, я проводила ее и улеглась на кровать, но больничная подушка и правда была ужасно неудобной. Слишком низкой и прямоугольной.
В начинающемся отчаянии я принялась шарить руками по кровати, затем по тумбочке и креслу, чтобы найти этого дурацкого мишку, но кажется, мама все-таки забрала его.
— Где же ты! — захныкала я, но не удержалась и шлёпнулась животом на кресло.
Никогда не думала, что даже стоять в слепом состоянии так тяжело. Тебя как будто все время уносит вправо. Или может это из-за головокружения?
— Меня потеряла? — вдруг раздался голос Армина позади меня.
Я с ужасом поняла, что лежу сейчас на кресле попой на подлокотнике, а на мне только больничная сорочка, которая застёгивается сзади и от падения наверняка раскрылась или задралась.
— Не смотрите, пожалуйста! — воскликнула я дрогнувшим голосом, прикрыв ладошками попу, и забарахталась ногами. — Не смотрите!
Но Армин уже подошёл ко мне, поднял с кресла и одернул мне сорочку. У меня навернулись слезы от очередного позора. Второй раз он видит меня в таком постыдном виде! Я это не переживу!
— Господин Армин, — всхлипнула я. — Я хочу домой! Это ужасно! Можно мне домой?
— Нельзя, — строго ответил он и ощутимо сжал мои плечи.
— Пожалуйста! — вновь взмолилась я и все-таки разревелась. — Только сегодня! Можно я приеду завтра? Прошу Вас!
— Нельзя! — еще строже повторил он. — И хватит реветь! Слезы сейчас очень вредят твоим глазкам. Ты хочешь ко всему прочему еще и раздражение получить? Так что хватит хныкать и возьми себя в руки.
Я сокрушенно вздохнула, чувствуя себя в абсолютно безвыходном состоянии. Никогда я еще не была в таком отчаянии! Даже, когда я узнала, что мне нельзя пока читать и что я точно не поступлю в мед в этом году и то произвело на меня не такое гнетущее влияние. Но сейчас… Я будто потеряла все одним махом.
— Ну, успокойся, малышка, — он снова переключился на мягкого Армина и погладил меня по волосам. — Так бывает — я предупреждал. У тебя стресс. Истерика — вполне нормальная реакция. Я тебе сейчас принесу воды, потом накормлю и поухаживаю за тобой. А затем дам тебе немного успокоительного, чтобы ты могла поспать пару часов. И ты увидишь, что тебе сразу станет лучше.
— А можно поспать прямо сейчас? — мне стало немного легче от его ласкового тона.
— Нет, — Армин был неумолим. — Сначала ты поешь. Что ты любишь?
— Я ничего не хочу, — я устало опустила плечи, продолжая непроизвольно всхлипывать.
— Малышка моя, — мужчина чуть откровеннее приобнял меня, но все же не настолько чтобы я вновь подняла панику. — Где та послушная девочка, которая мне очень нравится? Капризы от тебя я не потерплю. Это в первый и последний раз. Помни: что я могу облегчить тебе положение, а могу и усугубить. Поэтому слушайся меня во всем, иначе я буду к тебе очень строг.
