– Ты видел?
– Не мог отвести взгляд, – прошептал он мне на ухо. – Ты сохранила то платье?
Мои юбки затрепетали. Магия Тайга скользнула по моим лодыжкам, как и прошлой ночью, и у меня перехватило дыхание, и я лишилась дара речи. У меня получилось лишь покачать головой, чтобы ответить на его вопрос.
– Жаль, – сказал Тайг.
– Мы будем есть или мне исчезнуть, чтобы вы, голубки, могли поворковать вдоволь? – проворчал Рори, раздраженно взмахнув хвостом.
Тайг отпустил меня и неуклюже направился к пледу, где нас ждал обед. От тарелки с жареной говяжьей грудинкой пахнет так, будто ее приготовили в раю. Рядом стоит миска с хрустящими крокетами и лимонный пирог, завернутый в вафельное полотенце. Из корзины для пикника Тайг достал глиняные тарелки, чашки и прочую утварь.
Рори рухнул в траву и закрыл глаза. Его ониксовая шкура блеснула в свете солнца.
– А ты не будешь перевоплощаться? – спросила я, расставляя тарелки на пледе.
Рори открыл один глаз.
– Если меня случайно увидят люди, то они без труда догадаются, кто я. Как-то не хочется сегодня убегать от вил и факелов. Боюсь, мне придется быть в этом обличье, пока не вернусь домой.
Каково это, каждый день скрывать свою истинную сущность и бояться, что тебя могут разоблачить, ведь правда может стоить жизни? Патрик использовал чары, чтобы замаскировать уши. Рори превращался в коня. Даже Тайг наверняка специально не стрижет волосы, чтобы иметь возможность скрыть уши. Но почему они все прячутся? Почему люди их боятся? Не все дану злые, как Фида и келпи. Большинство из них практически ничем не отличаются от людей.
«Вы не так уж сильно отличаетесь от нас», – сказал Тайг. И он прав.
Я отрезала кусочек грудинки и протянула его Рори.
Он дернул головой и фыркнул.
– Пука не едят эту гадость. Мы вегетарианцы.
Вегетарианцы?
– Вы все? – спросила я.
Рори шумно вздохнул. Очевидно, что да. Почему нас учат, что пука пожирают людей, хотя они не едят даже мясо? Я вытащила яблоко из кармана и протянула Рори. Клянусь, он улыбнулся, когда осторожно взял зубами фрукт из моей руки.
Тайг разломил крокет пополам и закинул половинку себе в рот. Я ела медленно, погруженная в свои мысли, пока Тайг и Рори обменивались добродушными подтруниваниями друг над другом. Мне нравится видеть Тайга смеющимся и жизнерадостным. Он так отличался от того мужчины, который сидел со мной взаперти в карете.
– Как вы познакомились? – спросила я, вытирая рот рукавом, как дикарка.
– Я знаю этого придурка с детства. – Рори ткнул Тайга мордой в плечо.
– К моему огромному сожалению, – вздохнул Тайг.
– Думается, в детстве Тайг был тем еще непоседой, – сказала я.
Я с легкостью представила непослушного маленького мальчика, который вырос в упрямого и самовольного мужчину.
– Я предпочитаю термин «активный». – Ухмыляясь, Тайг вытер ладони о штаны.
– Активный? Это я был активным ребенком. – Рори дернул ушами, наклоняя голову. – Вы с Рианом были исчадием ада. Вы вечно попадали в переделки и впутывали меня в неприятности. Нам всем постоянно прилетало по заднице. У Майры, гувернантки Тайга и Риана, была тяжелая рука.
Тайга воспитывала гувернантка? Я почему-то думала, что он вырос в небогатой семье в какой-нибудь деревушке в Тирманне. Но если Ганканах действительно его брат, то получается, что Тайг – тоже принц. Хотя он и не похож на принца.
Неужели он вырос в замке?
Если я спрошу его напрямую, Тайг поймет, что я узнала его секрет. Но сможет ли он когда-нибудь довериться мне настолько, чтобы рассказать мне об этом сам?
Тайг вытянул ноги и скрестил лодыжки, задевая сапогами мои юбки. Вдалеке на холмистых полях пасутся овцы.
– Помнишь, как она настояла на том, чтобы каждую пятницу мы ели печень с жареным луком? Лживая ведьма пыталась убедить меня, будто это мясо.
В моем детстве не было худшей пытки, чем есть печень с жареным луком. От одной лишь мысли об этом блюде меня начинало тошнить.
– Когда Майра не смотрела, я всегда перемещал себе печенье с кухни, – продолжил Тайг, потянувшись за очередным крокетом. – А когда отец заставлял меня надевать модную одежду, я специально валялся в грязи, чтобы потом прийти домой, воняя не хуже грогоча.
– Не может быть! – воскликнула я, прикрывая рот ладонью, чтобы спрятать улыбку, но скрыть смех оказалось не так просто.
Моя матушка наверняка лишилась бы чувств, если бы я вела себя так же в детстве. Нас с Эйвин всегда одевали так, чтобы мы производили хорошее впечатление, как пони на ярмарке.
– Расскажи ей, как ты нашел человека в поле. – Рори толкнул Тайга в плечо.
– Однажды я поймал пьяницу, который собирался… э-э… справить нужду у зачарованного дерева. Я так сильно напугал его, что он с криком пронесся по полю со спущенными штанами и застрял в изгороди с голой задницей.
Рори хрипло рассмеялся.
– И вино. Расскажи ей про вино.
– Что за история с вином? – Я наклонилась вперед и облокотилась на согнутые колени.
– Не понимаю, почему ты считаешь этот случай забавным. Мы всего лишь выпили немного церемониального вина, – проворчал Тайг, поднимая глаза к серому небу.
Над нами кружат вороны, без сомнения, дожидаясь, когда мы уйдем, чтобы поискать объедки.
– Немного? – Рори фыркнул. – В ночь перед Йолем вы осушили до дна все бутылки, и священнику пришлось пустить в ход вино фейри. Прихожане были пьянее клуриконов и падали со ступеней церкви после службы.
– Я думаю, мы бы с тобой подружились, когда были детьми, – сказала я.
– Это вряд ли, – сказал Рори. – Тайг не мог даже двух слов связать в разговоре с леди. Он чуть не обмочился, когда Шона пригласила его целоваться в лес.
Тайг щелкнул друга по уху.
– Что-то не помню, чтобы ты в восемь лет интересовался девчонками.
– Большинство восьмилетних мальчиков сражались на деревянных мечах и не обращали на нас с Эйвин внимания.
Мою сестру это не беспокоило, поскольку ее всегда больше интересовали цветы, нежели противоположный пол. Но я изо всех сил старалась отвлечь мальчишек от их дурацких игр.
– Да, мы с Рианом как раз этим и занимались, хоть он и безнадежен, когда дело касается поединков на мечах.
Я представила себе безликого маленького мальчика с деревянным мечом. Как так вышло, что он вырос и стал убийцей?
Рори уткнулся носом в тарелку. Тайг схватил крокет и запустил им в друга.
– Расскажи ей, чем ты занимался в девять лет, – сказал Рори, закончив жевать.
– В течение целого года я просил каждую девочку, девушку или женщину меня поцеловать. – Тайг покраснел.
