Он молча кивнул.
Поздним вечером, счастливые уставшие девочки еле стояли на ногах.
– До свидания, леди некст Викен-Синоби, – весло попрощалась Вики издалека. Мегги-Лана подошла и обняла меня за шею
– Выздоравливай, мамочка – прошептала она на ухо. Ком в горле не дал мне ничего ответить, я лишь закивала и поцеловала дочку на прощание.
Теперь каждый выходной у нас гости, на третий раз так вообще всю группу к нам привезли, Эзра был в шоке, такая орава неуправляемых мальцов. Они отдохнули у нас пару часов, потом направились на экскурсию к нашим арендаторам, обнесли кусты смородины и малины под видом помощи в сборе урожая. Помню я, как мы собирали – себе в рот, а когда уже не лезет, тогда в плетенку. Поцарапанные, но довольные они отужинали у нас, и к облегчению Эзры, отбыли обратно в поместье Синоби. Эконом на полном серьезе грозился не пережить второго такого набега, Гифти не хотела слазить с дерева, загнанная туда любвеобильной ребятней. Успокаивала Эзру, сманивала кошку – радуясь этим смешным проблемам. Суматошный был день, но очень хороший…
Грюнд после того дня на острове пропал, работа закрутила, дело о контрабанде, как я потом узнала. Появился лишь где-то месяц спустя, уставший но довольный, притащил охапку каких-то синих колючек и пытался выдать их за букет. Хорошо хоть не стал обижаться, когда я спустила их в утилизатор, только сопроводил комментарием, что я до ужаса несовременная и что сирень ему взять негде, а розы это банально.
– Женюсь я на твоих подружках – сказал он, обняв меня и заглядывая в глаза. – Совмещу тридцатилетие и свадьбу.
– Хорошо подумал? – строго спросила я, ведь они все трое дороги мне.
– Да. Я уверен, нам будет хорошо вместе – сказал он так, что я поверила.
– Ну… Счастья вам всем, троим.
– Осталось чуть больше месяца, ты придешь?
– Конечно приду, попозже под вечер.
– Я мечтал станцевать с тобой на мое тридцатилетие…
Грюнд не умел танцевать, его просто клинило, это знали все, и как-то еще до злополучной травмы я из упрямства и от нечего делать, взялась его учить, проводя параллели танца с боем. Дело пошло быстро и хорошо, он оказался способным учеником, только вот возможности похвастаться успехами не было.
– О… Я увижу плоды своих учительских трудов, Искра и Снежинка танцовщицы не хуже меня, не подведи.
– Приди не вечером, приди со всеми. Хватит прятаться Ара-Лин. Даниэль, ну поддержи меня, ты ж понимаешь, что такая изоляция ей не на пользу – обратился он к брату, накрывавшему на стол.
– Грюнд, Ара-Лин сама прекрасно все знает, и все упирается в то, готова ли она общаться с вашими… крысодлаками и гадюками – как всегда рассудительно ответил братец.
– Зануда! Он тебе еще не надоел? – все, серьезные разговоры кончились.
– Грюнд, развратный альбинос, ты женишься сразу на двух гейшах, какая тебе разница кто мне надоел, а кто нет?
Вместо ответа я получила поцелуй, отужинать нам в тот вечер так и не удалось. А на следующий день позвонили из больницы и спросили, почему господин Викен-Ташин не явился, как положено в десять утра и не лег в регенератор для приживления. ПАНИКА. Как мы могли забыть, причем оба?
– Ара-Лин, я не хочу – в последний момент выдал братец. Я набрала воздуху в грудь, чтоб раскричаться, но Грюнд сделал это за меня.
– Быстро! Сел в флаер и полетел! Прилетишь – отзвонишься. Ты аристократ второго ранга, «младший» сын в перворанговой семье, ты обязан быть физически здоровым и целым. Ясно? – Грюнд был страшен, куда подевался очаровашка-страшилка.
Ошарашенный Даниэль молча кивнул и поспешил к флаеру.
– А у тебя отчего глаза как блюдца, ты то чего испугалась? – набросился он на меня, когда тот улетел.
– Ты сам все прекрасно понимаешь – попыталась я отвертеться.
– Ага, я то понимаю, что Даниэль не превратится в Синоби, хоть десять яиц ему приживи, не тот характер и темперамент. Сейчас не ревнует и потом не будет.
– Только не утверждай, что это вообще никак его не изменит – раздраженно отозвалась я.
– Да перестань… Ну будет у вас инорожденный ребенок лет через пять – вот и все. Или ты боишься, что будешь его ревновать, если он вдруг захочет другую или других.
Эти слова меня отрезвили, общего ребенка Даниэль не хочет, к ревности не склонен, а других его женщин я переживу… надеюсь.
Моего «младшего» брата не было четыре дня, Грюнд почти все время был со мной, отлучаясь лишь ненадолго. Приходили в гости Искра и Снежинка, скорее ради приличий, нельзя же оставлять жениха надолго в чужом доме без присмотра. Забавно, Грюнд попытался затащить нас троих в постель, я хоть и избавилась от комплексов, приобретенных, наверное, на Тропезе, но все же сочла эту идею неудачной, делить одного мужчину на троих девушек это глупо. Искра и Снежинка посчитали неправильным оставлять меня одну, и в результате Грюнд остался ни с чем и был вынужден слушать нашу болтовню. Посмотрев на них втроем, я успокоилась, они были друзьями, девчонки читали Грюнда, как открытую книгу, и вели себя согласно его ожиданиям, он же относился к ним нежно и чуть покровительственно. Самое главное, что Грюнд никогда их не обидит, а они никогда не позволят себе навредить мужу или пренебречь его интересами. Что еще нужно для крепкого брака?
К возвращению Даниэля я выпроводила всех гостей и встретила его сама. Обнялись, как раньше, сливаясь словно магнит и железо.
– Я все тот же – шепнул он мне – Я твоя половинка, а ты мой свет и моя жизнь.
Я молча кивнула. В этот момент я поняла, что могу иметь любовников, младшего мужа или полноправного, но в моей жизни не будет мужчины ближе и родней, чем Даниэль, что он будет со мной всегда. Такова наша Судьба.
Дни бежали, двойной праздник близился, нужно было подумать о подарках. Вдохновленная метаморфозами Грюнда, когда он кричал на Даниэля, я решила заказать анимированный портрет, на котором он сначала предстает в своем обычном смешливом настроении, а потом в грозном. Художница справилась замечательно, она работала в необычной манере довольно крупных мазков и ее картины чем-то напоминали мозаику, тем не менее, ей прекрасно удалось передать характер и настроение в обоих вариантах, плюс она добавила поворот головы, чтобы перемены не были чересчур шокирующими. Грюнд на портрете улыбался, потом чуть отворачивался и возвращался уже пугающим, затем чуть склонялся вниз и поднимал голову уже опять улыбаясь. Эксклюзивный будет подарочек, это уж точно.
За четыре дня до праздника я окончательно забросила выполнение заказа от Шур, столько лет ждали, подождут еще пару дней, и озаботилась своим внешним видом. В разгар обсуждения платья в поместье прибыл курьер от Синоби, принес запечатанный кейс и подтвердил доставку, связавшись непосредственно с лордом Синоби по нашему домашнему визору. Я сверзилась с небес на землю, на острые камни – смерть еще одного агента из семьи Шур. Забросив все дела, мы с Даниэлем взялись за свежую информацию, двадцать часов поисков, обсуждений, проверок, было ощущение, что ответ крутится где-то рядом. В конце концов когда голова уже окончательно отказалась работать нас сморил сон. Я слышала, что во сне приходят решения проблем, но не особо в это верила. Судьба решила мне улыбнуться, я проснулась с четким знанием «нашла», одно лицо стояло перед глазами. Даниэлю не понравилась моя идея копать под конкретного человека, но он начал это делать, ввиду отсутствия чего-либо более конструктивного. Через два часа картина начала складываться. Если говорить иносказательно, у нас были части из нескольких пазлов и теперь мы собирали эти части воедино, иногда приходилось менять пазлы местами, но ни разу не пришлось разобрать часть полностью, не пришлось отказываться ни от одной серьезной предпосылки, ни от одного устойчивого вывода. Через шесть часов доклад был готов, мы со смесью неверия и ужаса просматривали его, Синоби-Дульче Третий, старший сын, возможный некст рода Синоби. Только у него были возможности, и у него был мотив хиленький, спорный, но был. Если мы правы, то это последний камень на чашу весов, отменяющий хрупкое равновесие, это последний довод того, что Синоби действительно вырождаются. Не сговариваясь, мы сделали две копии отчета и уничтожили всю информацию у себя, поблагодарив Судьбу, что следовали вдолбленным правилам и работали на «заглушенной», не имеющей никаких инфовыходов машине. Был уже поздний вечер, почти ночь, когда мы вылетели в поместье Шур, прилетев, долго торчали под воротами, нас не хотели пускать, ведь мы не предупредили о визите. Я настаивала, в конце концов, нас пропустили и привели к секретарю леди Шур. Шур-Ларин в столь поздний час был без маски, в слабом свете лам и камина он был страшен до истошного визга. Половина его была нормальной, а второй половины – не было. Биомех протезы руки, ноги, наращенные ребра и органы – ему не дали умереть, вытягивали на этот свет долго и тщательно, а вот лицо восстановили лишь частично, целыми остались глаза и брови, все остальное нечто оплывшее и бесформенное, явно наживленное. Контраст живых глаз и того, что заменило лицо, и вызывал столь сильные чувства.
