– Где моя дочь?
Я в удивлении смотрел на него, ожидал какой угодно реакции, только не такой.
– Узнайте где моя дочь, пожалуйста – по ходу фразы он менял тон с приказного на просительный.
Забавно.
Бортовым утром я получил ответ.
– Леди некст Викен-Синоби и ее младший брат находятся на Святорусской с дипломатической миссией – озвучил я.
Опять ноль эмоций. Ну что ж, я жутко любопытен, профессиональный признак, знаете ли, но в отличие от многих, я умею обуздывать свое любопытство и ждать, ждать когда смогу его удовлетворить.
Мы прилетели прямиком на Святорусскую, предстояло личное знакомство с Семнадцатым Представителем Президента. Это оказался старик, бодрым его назвать язык не повернулся бы, но в спарринг я б с ним не встал, моя боевая подготовка хромает на обе ноги. Глубокий возраст выдавал взгляд все повидавшего и видящего всех насквозь человека, не хотел бы я с ним постоянно общаться. Мой начальник, подполковник Вологдин, представил меня.
– Майор Бергеров, руководитель операции.
– Всеволод Николаевич – представился он, голос какой угодно только не старческий. Представитель неодобрительно окинул меня взглядом, да, я разжирел, заплыл жиром, кончились у меня жиросжигатели месяц назад, и вообще, я кабинетная крыса, в отличие от бравого оперативника майора Торсунова.
Посыпались вопросы, устроили настоящий допрос двое на одного, хорошо что мне практически нечего скрывать, под таким прессингом я с учебки не был. Через три часа, дали понять, что с официальной частью покончено, теперь начнется самое интересное и опасное.
– Бергеров, что вы думаете об этих двоих… модификантах? – спросил представитель.
– Я думаю, они могут быть полезны.
– А отчего же в таком случае, их спас Викен, а не вы?
– Я военный человек и могу проявлять инициативу только в строгих рамках приказа.
– А если б это были крылатые модификанты?
– Никто не стал бы спасать кого-то из крылатых, даже детей – честно ответил я.
– Даже детей? Почему?
– Существо, которое пытается подспудно управлять вами, вызывает стойкую ненависть. Крылатые, даже дети, норовят манипулировать всеми, до кого дотянутся.
– Как вы думаете, чем мотивирован поступок Викена?
Я замялся, Представитель тут же вцепился взглядом.
– Мать этих кэти погибла под обломками дома, они плакали над ней. Возможно, Викен просто пошел на поводу у жалости.
– Вы считаете, синто способен действовать на эмоциях?
– Этого нельзя исключить, он все же человек.
– Вы спокойно спите?
– Да – несколько удивленно ответил я.
– И то, что вы приняли решение об уничтожении пятисот двадцати разумных существ, вас не гложет?
– Я выполнял свой долг перед своей страной и ее гражданами – зачем такие странные вопросы.
– Вам никого не жаль из убитых?
Хороший вопрос, чтоб вас разорвало…, ложь они просекут.
– Немного жаль кэти, к ним я отрицательных эмоций не испытывал.
– Эти волосатые отбраковки, эти полузвери вызывают у вас положительные эмоции?
– Они вызывают жалость.
– Вот как? А у меня брезгливость – Представитель загонял меня в угол.
– На фоне откровенно ненавистных дэми и опасных и опять же ненавидимых анжи, не несущие угрозы кэти возможно явились эмоциональной отдушиной. Мне их жаль – твердо закончил я. Что за вопросы? Зачем?
– А вот майор Торсунов считает, что этих двоих нужно уничтожить – заметил Вологдин. Мне полегчало, значит у нас идет речь всего лишь о психологической адекватности.
– Я считаю, что эта пара кэти может быть полезна нашим ученым.
– Распотрошить одного, а второго на опыты? – опять Вологдин.
– Скорее опытным путем узнать насколько возможно устранение модификаций после рождения и каковы отличия в работе мозга модификантов и людей, опять же с попыткой подтягивания их до уровня людей.
– Это ваши мысли или лорда Викена?
– Мои. Потрошить никого не надо, мы достаточно раздобыли информации об их физиологии и прочем. А вот что делать с такими модификантами, как их реабилитировать, на мой взгляд, не помешает знать. Викен, вытащивший кэти из жалости, понимает, что сколько-нибудь сносное существование их ждет, если они изменятся внешне настолько, что не будут так уж сильно отличаться от людей. Я с ним будущее кэти не обсуждал, но он попросил, цитирую: найти женщину, способную заменить им мать.
– Вы разделяете его отношение к этим кэти? – спросил представитель.
Шах и мат.
– Да. Они все же дети. Разумные. Мне тяжело относиться к ним как к животным – жаль я атеист, некому помолиться, чтобы мой ответ был правильным и ожидаемым.
– Как вы считаете, Викен опасен для нас?
– Он безусловно носитель опасной информации.
– Мне надоели обтекаемые формулировки, я хочу получать четкие ответы на поставленные вопросы – холодно отчеканил Представитель.
– Я считаю, что по своей воле Викен не будет разглашать информацию о модификантах, но его могут вычислить и выловить, а значит, и узнать все то, что знает он.
– Считаете, Викена нужно уничтожить?
– Я не уполномочен принимать такие решения, и у меня нет достаточной информации, чтоб их принимать.
Представитель довольно улыбнулся. Пронесло? Когда уже уходил в спину раздалось:
– Майор Бергеров, надеюсь, вы быстро устраните недоразумение с вашей физической формой и внешним видом.
– Так точно – отчеканил я. Здравствуйте, пробежки и часовые потения в спортзале.
Четвертый день на положении пленников, я как проклятый бегаю по часу утром, днем спортзал, а вечером баня, чтоб снять крепатуру. Пузо как висело, так и висит, хоть бы свидание с Ленкой разрешили, она б таблетки передала. Хорошо хоть созваниваться можно, Данька подрос, лопочет уже почти внятно, Оленька уже женихается в своей младшей группе детского клуба, Ленка все такая же пышечка, аппетитная. Проклятье, домой хочу.
Вечером зашел Вологдин, швырнул блистер с таблетками:
– Готовься сдавать нормативы.
Проклятье….
– На подполковника – ехидно добавил он – У тебя всего месяц, не справишься, так и будешь до пенсии сидеть в своем отделе.
Да, подложил Представитель свинью, и не признаешься же никому, что работа в аналитическом отделе меня целиком устраивала, и вовсе не мечтал я о полевой практике. Как там у классиков, пусть нас минует барский гнев, а паче барская любовь, как то так. Но с таблетками хоть жир сброшу. О доме на ближайший месяц можно забыть…
