Глава четырнадцатая, в которой собирается военный совет
– Какие у вас теплые семейные отношения с воинами! – глубокий и бархатистый женский голос оказался незнакомым, и Алька покосилась на его обладательницу.
А Наина, будто опомнившись, наконец отпустила сестренкино ухо и попыталась сделать вид, будто никакой тут “теплой родственной встречи” и не было. Пожалуй, никто, кроме Альки, не умел так выводить из себя государыню регента, как ее собственная сестренка. Чтобы вот так, позабыв о глазеющих воинах вокруг и даже о представителях союзных стран! Стыд какой…
В паре шагов от обеих царевен Тридевятого стояла высокая, крупная женщина, одетая в кольчугу до колен, штаны и сапоги. Через плечо воительницы оказалась переброшена толстая и длинная – ниже пояса – льняной белизны коса. Алька даже задумалась на мгновение, пытаясь понять: красива ли незнакомка али безобразна? Она не походила ни на одну женщину, виденную царевной прежде. Слишков высокая, слишком широкоплечая. Черты лица крупные, твердые. Еще и брови да ресницы белесые, и глаза светлые. И руки такие, что сразу видно: приложит кулаком – не встанешь. Хотя запястья тонкие, пальцы длинные. И улыбка хорошая. Полюбовавшись еще миг, царевна все-таки решила: красива. Просто странной красотой, непривычной.
– Прошу прощения, Ваше Высочество, – обычным своим ровным тоном извинилась Наина. И не успело у Альки вытянуться лицо – неужто это ей?! – обернулась к незнакомке. – Давно не виделись с сестрой, накопились некоторые… вопросы.
А затем, снова повернувшись к Альке, продолжила:
– После поговорим, сейчас недосуг мне. Проводи-ка Ее Высочество к своему отряду.
Алька до того опешила, что даже не сразу нашлась, что ответить. “Своему отряду”?! Откуда Наина… и ведь не удивилась она на самом-то деле ничуточки, что Алька с докладом от богатырей явилась!
Однако незнакомка смотрела на нее оценивающе и незло усмехалась. И отчего-то вдруг совершенно ясно стало: с Наиной они сейчас не две царевны, которым промеж собой столько выяснить надо, и даже не сестры, что вечно ссорятся, а воин и командующий войска. А значит…
– Слушаюсь, – коротко кивнула она и взяла своего коня за поводья. – Следуйте за мной, Ваше Высочество.
Шли молча. Алька все пыталась собраться с мыслями. Какое еще высочество?! Кто-то из союзников, выходит… а богатыри ей на кой?!
И лишь уже подходя к своему отряду, сообразила наконец, что Наине стоило, пожалуй, представить ей собеседницу. Неужто в кои веки старшая сестрица в самом деле потеряла самообладание настолько, что обо всем на свете позабыла? А раз уж так вышло, так и следовало бы самой… в конце концов, среди воинов – равных – церемоний обычно не разводят. Так надо хоть понимать, кто перед ней…
– А вы…
– Сестра конунга Семи островов, – усмехнулась женщина. – Подкрепление вам привела.
А затем и вовсе широко, открыто улыбнулась.
Алька проследила за ее взглядом. Смотрела незнакомка на Олешека, вдруг выехавшего вперед отряда. А еще царевна заметила, как отчего-то заметался взглядом, да нырнул за спину Михайлы Савелий.
– Тетушка Хильдур! – радостно пробасил Олешек.
– Ну здрав будь, племянничек! Олаф, а познакомь-ка меня с братьями…
– Хильдур?! – Алька в изумлении переводила глаза с одного на другую. – Тетушка?! Олаф?!
*
Поговорить с Наиной толком не удалось.
Да и расспросить Олешека-Олафа… да хоть кого-нибудь!
То смотры, то построения. Вон, Олешек с тетушкой и то едва парой слов перекинулся. Наина и вовсе мелькает то там, то сям – и, кажется, везде одновременно успевает бывать!
Где уж тут в собственных мыслях навести порядок. Приходилось задавать вопросы всем вокруг и из коротких ответов делать выводы, пытаясь уложить в голове хоть что-то…
А Олешек-то, выходит, самый настоящий принц. То есть… сын конунга. А еще та самая его тетушка, что в пятнадцать лет дракона заборола, и Савелиева зазноба – одна и та же женщина, как оказалось… то есть дева. Потому как, судя по длиннющей косе, замуж она так и не вышла.
Как оказалось, был на Семи островах такой обычай. Каждый из сыновей правящего рода должен непременно пять лет простым воином отслужить – да не в родных краях, где все его знают, а на чужбине. Чтоб и относились к нему как к простому воину, и тяготы службы испытывал наравне со всеми. И чем большего сможет достичь, с самого низа начав, тем больше ему будет почета и уважения.
Алька даже пожалела Олешека – это, стало быть, ему надо пять лет отслужить на чужбине, а еще пять лет в академии отучиться. Потому как обычаи обычаями, а союзный договор тоже никто не отменял. И это при том, что Олаф – младший сын из трех! А она еще на свою долю жаловалась…
…Конечно, Наина знала, кто в особом богатырском отряде у нее служит. И по праву, к слову, – место свое в числе богатырей Олешек честно подвигами заслужил. И за то, что вошел в лучший отряд богатырский, будет ему почет на родине. И клятву он при присяге давал чуть иную, чем все богатыри – все ж таки не кто-нибудь, а принц иноземный. Потому и присягал на верность короне Тридевятого сроком ровно на пять лет.
Все это удалось понять из кратких ответов Савелия, чьих-то еще реплик, однако в голове у Альки по-прежнему царила сумятица. И времени обдумать предстоящий разговор с сестрой как-то все не находилось.
…Или нарочно она эти мысли откладывала?
А потом богатырей особого отряда пригласили на военный совет. Всех шестерых.
Не сразу даже поняла царевна Алевтина Игнатьевна, как это так, все взгляд переводила с одного богатыря на другого. Пока не дошло: и впрямь, в отряде шесть богатырей, присягу дававших… и два ученика. Коли на то пошло, то и вовсе, можно сказать, один – ведь Алька-то и подвига великого во славу Тридевятого пока не совершила, мимо всех правил ее в ученицы приняли…
А только, осознав все это, царевна сдвинула брови, уперла руки в боки – да и объявила:
– С вами пойду.
– Ученикам… – начал было Михайла.
И впервые за все время службы под его началом Алька решилась главу отряда перебить. Да такой тон выбрала, что старшой озадаченно примолк.
– Не как член отряда – как наследница престола пойду!
И не нашелся Михайла, что возразить. Уж больно уверенно и серьезно выглядела она сейчас: не Алька – бесшабашная и временами капризная девчонка, не то ученица, не то объект охраны, а царевна Алевтина Игнатьевна. И неважно, что одета она совсем не по-царски, а на ее щеке остался въевшийся да так и не отмывшийся росчерк углем…
*
Совет проходил в большом зале в доме камневского градоправителя. Помимо богатырей, приглашены на него были все воеводы Тридевятого и предводители союзных войск.
