– Разумеется, я готов подтвердить свои слова и сейчас, и в суде, если потребуется. У Шамиля действительно был срыв, и он много месяцев проходил у нас лечение. Все необходимые документы имеются.
А старичок-то мужик прожжённый. Не испугался. Видать, не впервой отмазывать всяких бандюг. Хотя я тоже не лучше. Сама тем же занимаюсь.
– Ясно. Не могли бы вы рассказать мне, в каком состоянии к вам попал пациент и каковы прогнозы его полного выздоровления?
Лев Вениаминович мило улыбнулся. Как улыбается обычно, должно быть, своим психам. Отодвинул папку с бумагами в сторону, сцепил пальцы в замок.
– Состояние было ужасное. Он был абсолютно неадекватен. До палаты его дотащили санитары вчетвером. Причём трое из них получили за эти десять минут травмы средней тяжести. На данный момент пациент чувствует себя идеально. Идеально для его состояния. Если он будет принимать свои лекарства, а он будет, потому что обязан, и я слежу за этим, то всё будет хорошо. Он больше не опасен и никаких ухудшений я не ожидаю.
Это всё я прочла в заключении. Неинтересно.
– Лев Вениаминович, – я улыбнулась, чуть склонилась к столу, являя взору доктора широкий вырез блузки. Неприятно, но пару минут потерплю. – А давайте будем более откровенны друг с другом. Скажите, он псих или притворяется? Это не для протокола. Сами понимаете, меня потом совесть замучает, если окажется, что я защищала того, кто в этом не нуждается. Если он действительно был психически нестабилен, то я просто обязана ему помочь. А если же ваша клиника всего лишь прикрытие…
– Лерочка, – ответил психиатр добродушно, склонив голову набок. – Милая моя. Я понимаю вас. Но смею заверить, что диагноз настоящий. К тому же импульсивное расстройство – это не единственное, что таится под маской симпатичного молодого человека. Там абсолютный моральный урод. Психопат, переплюнувший по набору отклонений некоторых маньяков.
Я сглотнула и отпрянула.
– То есть? Вы хотите сказать, что у него имеются ещё какие-то расстройства?
– Именно это я и хочу сказать, Лерочка. Видите ли, есть кое-что ещё. Диссоциальное расстройство личности. Слышали о таком?
Я отрицательно мотнула головой.
– Нет. Что это?
Психиатр вздохнул.
– Социопат. У этого человека нет мук совести, потому что и совести нет. Нет ни страха, ни сочувствия, ни сожаления. Как животное. Живёт на инстинктах. Голод, секс, убийства. И опять по кругу. Его беспокоят лишь его желания. А добавьте сюда ещё и жажду насилия, получите Шамиля Хаджиева.
Молча хлопая глазами, я долго не могла ухватить за хвост одну-единственную мысль. Может посадить его было бы лучшим решением? Только вот такие решения принимать не мне. И я ни за что на себя подобное не возьму.
– Я знаю, о чём вы сейчас думаете, Лерочка. Но очень не рекомендую этого делать. Если он поймёт в какой-то момент, что вы не на его стороне, боюсь, вам придётся хуже, чем тем вышибалам, которых он прирезал. Мой вам совет. Помогите его отмазать и забудьте. Других вариантов тут нет. Возьмите деньги и сделайте всё, что от вас потребуется, раз уж ввязались. С такими, как он, лучше не ссориться. Вы ещё так молоды. Кстати, что вы делаете сегодня вечером? Не хотите поужинать?
Я продолжала пялиться на Льва Вениаминовича, а тот, как ни в чём не бывало продолжал улыбаться.
– Ээээ… Вы знаете, я замужем. Спасибо за совет и за беседу. Я пойду.
Психиатр вздохнул, провожая меня взглядом до двери. Ну и разговорчик вышел. Собственно, как и клиент мне попался…
ГЛАВА 10
Город окутал вечер, зажглись фонари и витрины. Я притормозила у магазинчика у дома, прикупила бутылочку вина. И тут же взяла пару салатов в пластиковых упаковках. Да, с питанием у меня дела обстоят ещё хуже, чем с личной жизнью. Мужиков я хотя бы на работе вижу. Вечно куда-то бегу, тороплюсь, забываю о себе. Эх… Вот пошла бы по стопам любимого папы или вышла замуж за одного из его блатных партнёров, глядишь, икру бы наяривала по ресторанам. И спала бы до обеда. О, шоппинг ещё.
Заехав на парковку у дома, первым делом проверила камеры. Дома всё в порядке. Я грустно хмыкнула. Так, чего доброго, скоро параноиком стану.
Сигнализация работала, замки в порядке. Как только захлопнула дверь, кто-то постучал, и я, встав на носочки, посмотрела в глазок. Светка. Её синее, вечно опухшее от побоев лицо за километр видно.
– Чего? – распахнув дверь, одарила её неприязненным взглядом. Нет, Светка баба неплохая. Не пьёт, хоть из-за муженька и выглядит, как алкашка на последней стадии. Пашет, как лошадь ломовая. Сына вон как-никак поднимает, да ещё и мудака Васю содержит. Добрая баба, не злая. Нет в ней стервозности и яда. Но меня жутко раздражает своей бесхребетностью. Ладно тебе на себя наплевать. Но сын-то! Неужели не жалко ребёнка? Он в каком-то вертепе растёт. Постоянные пьянки, отцовские собутыльники, битая мать, а иногда и самому мелкому прилетает. Ну как так-то, а?
– Лер, ты это… Извини меня, ладно? В общем, я неправа была. Ты ж за нас с Сашкой заступилась, а я… Да я просто Ваську боюсь. Сама знаешь, скорая и менты надолго его не задержат, нужен он им там. А он домой вернётся потом и опять нас отметелит. Да и у тебя чтоб из-за нас проблем не было. Сколько раз ты уже меня спасала. В общем, спасибо и на вот. Тебе испекла, – Светка протянула мне пирог, прикрытый белой салфеткой. – С капустой.
Хотела я её послать подальше с благодарностями, но есть хотелось зверски. Вряд ли этот голод утолит салат. А ждать доставку долго. Голод, как известно, не тётка и даже не тётка из прокуратуры. Его фактами не заткнёшь.
– Давай свой пирог.
Поужинав в кое-то веки не наспех и запив всё это дело парой бокалов вина, я упала на диван и, включив первый попавшийся телевизионный канал, закрыла глаза. Приятная тяжесть в желудке и алкоголь разморили окончательно, и я отрубилась.
А проснулась посреди ночи, вскочив от какого-то шороха. Будто кто-то стоял совсем рядом. Мне спросонья даже тень привиделась. Тень, мелькнувшая на кухню. Тааак… Всё же паранойя? Или вино было палёное?
Тихонько поднялась, щёлкнула пультом, выключая телевизор. Я-то в своём доме каждый уголок наизусть знаю. А тот мудак, который ко мне пробрался (если это не глюк), пусть теперь постарается живым отсюда выползти.
Как назло забыла, куда вечером кинула телефон и под руки ничего не попадается. Ничего, что можно было бы использовать, как оружие. А может это тень с улицы? Ведь сигнализация не среагировала. Да и замки я поставила мощные. Их в принципе сложно открыть, а сделать это, не издав ни звука – и вовсе невозможно. По крайней мере мне очень хотелось так думать.
На кухне никого не было. С улицы падал свет фонарей, и я бы обязательно заметила, если бы здесь кто-то прятался. Но ощущение, что за мной наблюдают никуда не делось. Сердце подпрыгнуло к горлу, в зобу, что называется, спёрло дыхание. Не то чтобы мне впервой, но всё же страшно. Потянулась к органайзеру с ножами, вытащила самый большой. Этим тесаком можно и голову снести, если постараться. Главное, успеть им воспользоваться.
