– Почему мне кажется, что ты не все карты раскрыл?
– Потому что так и есть, – отвечает ровно и пододвигает ко мне очередной бокал. – Пей, Валерия Игнатьевна.
ГЛАВА 15
– Осторожнее, Валерия Игнатьевна. Не сломай себе шею. Ты мне ещё понадобишься, – слышу его голос совсем рядом. Кажется, даже чувствую дыхание на своём виске. И тяжелую руку на талии.
Я пьяна. Я ужасно пьяна. Сколько я выпила? Не помню. Обычно не набираюсь до подобного состояния. В последний раз меня так плющило в интернате, где мы с подружкой по несчастью, брошенные заботливыми папашами, ужрались в дрова. Но тогда мне было семнадцать, и я без царя в голове. А сейчас то что?
Пока мозг пытается сообразить, что вообще происходит, Хаджиев куда-то тащит моё еле стоящее на ногах туловище, и мне это категорически не нравится.
– Куда ты меня волочишь? – пытаюсь оттолкнуть от себя бородача, но ему мои трепыхания, что слону дробина.
– Не дёргайся, королевна, а то тут и оставлю. Уверен, найдётся много желающих отвезти тебя такую красивую куда-нибудь, – хмыкает этот мудила, а я замечаю чуть поодаль группу товарищей. Тоже не особо трезвых, с интересом поглядывающих в нашу сторону. Да, остаться сейчас одной не лучшая идея. Я обитаю не в самом спокойном районе. Хотя и Шамиль не вызывает у меня доверия. А ещё, чувствую, как меня окончательно разбирает и внутри становится тепло и приятно. Так, видать, отключается чувство самосохранения.
– Ладно. Проводи меня. Только пешком. Я не сяду в твою машину, – артачусь ещё какое-то время, но Шамиль, устав со мной спорить, хватает за локоть и силой волочит в свою тачку.
– Сядь уже, – заталкивает в салон на заднее сидение и, сев за руль, заводит двигатель. А я, убедившись, что двигаемся мы в верном направлении, расслабляюсь.
Как оказалось, рано.
Не знаю, в какой момент моё сознание отключилось, а когда я пришла в себя, чьи-то нахальные ручищи грубо тискали мой зад, а тяжёлое тело придавливало меня к сидению. Обнажённый живот покрылся мурашками от прикосновения холодной пряжки ремня и… возбуждения. Пока не дошло, что тискают меня не во сне, а в машине, в каком-то мрачном переулке, и не кто иной, а сам Шамиль. И я уже без штанов.
– Ты что делаешь? – выдохнула ему в лицо, уперевшись руками в плечи. Под пальцами заскрипела кожа куртки. И даже касание его одежды к моей коже вызвало волну похоти, ударившую вниз живота и взорвавшуюся в промежности. И я, вопреки обязательным в подобной ситуации доводам разума, раздвинула ноги, пропуская его к себе, чем Хаджиев мгновенно воспользовался.
– Трахаю тебя, – ответил он и залез одной рукой под лифчик, второй ловко щёлкая застёжкой. В затуманенном сознании салютом вспыхнуло и накрыло удовольствие, когда его рот широко и жадно захватил мою грудь. И в тот же момент его член ворвался в меня, заставляя выгнуться и заорать.
Такой дубиной меня не имели никогда. Меня в принципе не имели вот так, как делал это он. Как какую-то сучку, выпросившую проблем на свою задницу.
Яркой вспышкой желания пронзило ещё раз. Сильно, остро, до зубовного скрежета. Я вцепилась ногтями в голый зад Шамиля и начала ему подмахивать, насаживаясь на здоровенный член, тем самым нарываясь на боль.
Но её не чувствовала. Как не чувствовала ничего, кроме зудящего, навязчивого возбуждения, распускающегося, словно бутон внутри.
Я чувствовала мышцами влагалища, сжимающимися вокруг его члена, как быстро и резко Шамиль таранит им меня, и тихо поскуливала.
Хаджиев не целовал меня, не пытался стимулировать. Вообще ничего не делал, кроме того, что вытрахивал из меня дух, но я текла, как последняя дрянь и, кажется, просила ещё.
Он ускорился, все ощущения переросли из просто тактильных в болезненные. Я чувствовала желание, как не чувствовала ничего никогда и вместе с тем хотела, чтобы это не заканчивалось как минимум до утра.
Шамиль приостановился глубоко во мне, смял лицо своей ладонью, сильно надавив на щёки. Карие глаза блеснули яростью и злобой.
– Кончай, – процедил сквозь зубы, вбиваясь мне между ног всем своим весом и оттуда послышался пошлый, развратный чавкающий звук.
Пробило насквозь. Выгнуло и раскрошило позвоночник. Схватила воздух широко открытым ртом и заорала, сжимая его коленями и пытаясь вырваться с захвата.
Шамиль отпустил, лишь когда мои судороги закончились. Вытащил из меня член, стащил с него презерватив и кончил мне на живот. Я лишь запоздало подумала, что это хорошо. Хорошо, что он предохранялся. Хоть у кого-то тут мозги не спеклись.
Пока я оттирала его сперму со своей кожи и одевалась, Хаджиев успел застегнуть штаны и вернулся на водительское сидение. Молча завёлся и тронулся, а я огляделась вокруг.
И правда, какая-то сраная подворотня. Какого хера я вообще здесь делаю? Что со мной случилось? Силясь собрать пазлы из осколков прошедшего вечера, потеряла счёт времени.
Шамиль остановился у дома, открыл мне дверь и, облокотившись о крышу джипа, заглянул внутрь.
– Ну как, Валерия Игнатьевна? Понравился твоей королевской вагине мой обрезанный? Простишь, что без почестей отъебал? – усмешка у него бесячая до ужаса. Так бы и стёрла её лопатой. А лучше прямо в неё выстрелить. Но я слишком уставшая. Кажется, вот-вот отключусь прямо здесь и сейчас. Что-то определённо не так, но разбираться во всём я буду завтра. А сейчас – домой. Спать.
– Пошёл ты нахрен, – благодарю его за чудную поездочку и, вывалившись на улицу в другую дверь, топаю к дому. Он идёт за мной. Даже не слышу, скорее чувствую. Открывает прямо перед моим носом дверь подъезда и заходит следом. А я почему-то начинаю беззвучно реветь.
То ли алкоголь выветривается, то ли чувствую себя изнасилованной. Но скорее всего и то, и другое.
– Стой, – перехватывает меня у лифта, заставляет повернуться. – Давай провожу к двери.
– Проваливай, – отвечаю слишком резко для своего состояния. Разумеется, бандюк меня не слушает. Нажимает на кнопку лифта, заталкивает внутрь, а ко мне начинает возвращаться память. То же самое он сделал там, у бара.
– Завтра приеду за тобой. Дело есть. И давай без соплей. Это всего лишь секс, – выводит меня, направляет к двери. – Тебе вредно пить, Валерия Игнатьевна.
И сваливает.
Смотрю ему вслед, пока не скрывается в лифте, напоследок мне подмигнув. Проглатываю подступающий к горлу тошнотворный ком и прячусь за дверью своей квартиры.
Следующие пятнадцать минут меня зверски рвёт. Кажется, вот-вот отдам унитазу свои внутренности. Но все неожиданно заканчивается вместе с жидкостью, что была в желудке.
Оседаю прямо на полу в туалете, долго пялюсь в стену напротив. Словно в перемотке назад я вдруг увидела себя, входящую в бар. Его появление там. Притихшего вдруг бармена, то и дело отворачивающего от нас своё лицо… Да и наливал он не так уж часто. Я бы физически не осилила много выпивки.
