– Королевна.
– Чего?
– Меня королевной называют, пап. Объяснить почему?
– А, ну логично. Жаль, внуков-королевичей мне не видать. Ты ж никак замуж не соберёшься. Всё корчишь из себя самостоятельную. Вся в мать.
– Пап, уймись, пожалуйста, – вздыхаю я. Ненавижу, когда пытается давить на больное. – И нет, я не корчу из себя самостоятельную. Я ею и являюсь.
– Ага. Является она. А с лицом что? – это, видать, намек на мою ссадину, заработанную во время неравного боя с буйволом Хаджиевым. Не то чтобы ссадина, да и царапиной не назвать, но у отца взгляд на эти дела намётан.
– Об косяк ударилась. И вообще, какая связь между косяком, возникшим у меня на пути и семьёй?
– Замуж бы вышла – поняла. Да куда тебе, – вздыхает, отпивая из бокала коньяк.
Порадовать его, что ли, что женишок уже нарисовался – хер сотрёшь? Или пусть пока остаётся в счастливом неведении? Нет, пожалуй, всё-таки расскажу.
– Ты бы тоже женщину себе завёл, а то скоро сопьёшься. И я не про этих твоих одноразовых, – киваю на официантку, потому что по их взглядам вижу – сегодня она точно окажется в постели отца. Лезть в личные отношения Короля для меня неприемлемо, из-за чего смущаюсь и отвожу взгляд, когда встречаюсь им с отцовским.
– Не умничай мне давай. Разошлась. Я еще с тобой не советовался, с кем мне спать, – отрезает жестко отец. Да, блин. Некрасиво как-то вышло, согласна.
– Извини. Я вообще не за этим пришла. Поговорить хотела, – включаю примирительный тон и сажусь на диванчик напротив. Передо мной тут же возникают приборы и хрустальный бокал на высокой ножке наполняется вином.
– Попробуй, друг из Италии привёз. Сто пятьдесят лет вину. Специально для тебя откупорил, – Король тоже идёт на попятную, что мне не может не нравиться, ведь разговор предстоит серьёзный. – Что за разговор такой, что ты посреди бела дня примчалась?
– Пап, что у тебя с Хаджиевыми? В частности, с Шамилем, уж не знаю какой он там по счёту у них и ступень иерархии? Но может ты объяснишь? – кидаюсь прямо в омут, и отец поднимает на меня вмиг потемневший взгляд.
– Этот урод и до тебя добрался, – не спрашивает, констатирует. – Бл… Лера, я же говорил, бери моих орлов! Ну что, досамостоятельнилась?! Что этот урод сделал?! И заканчивай сочинять по косяки!
– Пап, стоп! – протягиваю ладони в примирительном жесте. – Во-первых, нет, ничего он мне не сделал, – как же хорошо, что фотки , где я голышом и без сознания под Шамилем, до Короля не дошли. – На тренировке неаккуратно с тренажёра слезала, – опять вру, потому что версия про косяк такая себе. – Во-вторых, он просто поговорить приходил. Ну и так вышло, что он моим клиентом оказался, – опять же половина сказанного мною – враньё. Не хочу я войну развязывать. – Пап, я знаю, что ты не воспринимаешь меня серьёзно, но я всё же юрист. Дай мне разобраться, понять, что тут зачем и почему. Всего-лишь. Так и будешь дальше играть в молчанку или поговорим нормально?
Челюсти отца плотно сжаты, глаза мечут молнии. Ну хоть прямо сейчас статую Зевса по его подобию лепи. Только на меня это не влияет. И пострашнее виды видала.
– Пааап?
– Он тебя обидел?
– Я же сказала, нет!
– Сука, – ругается Король и, вскочив с места, закуривает. – Ведь договорился же с ушлепком, чтобы к семье не лез. Нет, этот сучок думает за яйца меня взял. Мразь блядская! – оперевшись на перила балкона, долго вниз смотрит. А потом, докурив, поворачивается ко мне, – Что он тебе говорил?
– Что хочет этот клуб. Сначала. А потом у него планы похоже поменялись. Заявил, что жениться на мне собирается, – осторожно приближаюсь к цели разговора, но отца прорывает раньше.
– Чего, блядь, там он собирается?! Я ему яйца вокруг шеи обмотаю!
Собираюсь успокоить Короля и продолжить нашу занимательную беседу, но вдруг на экране моего смартфона, лежащего на столе, появляется входящее сообщение: «Когда сука срывается с цепи, её отлавливают и наказывают.»
ГЛАВА 20
– Ты такой классный, – девка жевала жвачку громко, чавкая и лопая пузыри, и Шамиля это почему-то развеселило. Она и сосала с ней во рту?
– Я лучший ебарь в мире, в курсе.
– Фууу, как грубо. А как же любовь?
Шамиль усмехнулся.
Любовь доступна ему лишь в самом извращённом понимании этого слова. Из всех иных чувств он может испытывать лишь ярость, агрессию и ненависть. Он лишён других чувств и уже не помнит, какой у них вкус, какие ощущения, когда тебе кого-то жаль или мучает совесть за паршивый поступок. Что такое любовь – он не помнил.
Но есть в этом и плюсы, которых точно больше придуманных обществом минусов. Он давно не боится, не страдает, действует лишь в собственных интересах, при этом не заморачиваясь насчёт глупостей. Он с лёгкостью может предать, убить, искалечить. Испортить кому-то жизнь, и ему будет плевать на последствия.
– Ты запрыгнула на мой член, даже не зная моего имени. Где тут любовь? И есть ли она вообще для таких, как мы с тобой? – поднялся с кровати, надевая трусы.
– Ой, да ты ещё и умный?
– А ты как думала.
Самое огромное и очень часто недооценённое преимущество социопата – интеллект выше среднего. Человек может даже не догадываться, что в его постели спит социопат. Сыграть нужную роль, притвориться безнадёжно влюблённым или манипулировать чувствами других – это тоже таланты, необходимые для достижения его целей.
В данном случае просто секс, без цели. Лишь бы снять напряг. У Шамиля туго с самоконтролем, а хороший трах помогает.
– Уже уходишь?
– Ухожу.
– Тогда может деньжат подкинешь, пока не забыл? – перевернулась на живот, потянулась, словно кошка. Красивая баба, но слишком уж силиконовая. А вот королевна Валерия Игнатьевна самое оно. Натур продукт. Жаль, немного неправильно он к ней подкатил. Надо было слегка подкорректировать план. Плохо подготовился и не выяснил, что у неё характер папашин.
– Каких ещё деньжат? А как же любовь?
– Эй, ты чего, урод? – мгновенно из кошки шалава превратилась в тигрицу. Потасканную слегка, затраханную, воняющую спермой.
Наблюдать за людьми забавно. Не так чтобы сильно, но когда становится скучно – вполне себе интересное занятие. Особенно приятно видеть, как лицемерные ублюдки кричат о нравственности и каких-то нормах, ими же придуманных, чтобы управлять другими лицемерами, а потом сами же эти нормы нарушают. По-крысиному, втихаря.
Забавно слышать себе в спину «Урод» от дырявой сучки, которая еще час назад старательно сосала его член, полагая, что ей за это охрененно заплатят. Ну или хотя бы пообещают поиметь ещё разок.
– Вообще-то, ты меня полночи сношал! – его любимое.
