Андрей захватил мою ладонь двумя руками и прижал к груди. На глазах у всех ткнулся в пальцы губами. Слева мгновенно щелкнула вспышка: завтра на новостных сайтах будут обсуждать, кто целует пальцы вдовы криминального авторитета Ростова. Может быть, Даша тоже их увидит… Но думаю, если Андрей не сказал ей прямо, она уже поняла…
Из могилы показался гроб. Полицейские подхватили его под низ, но кто-то не удержал и с глухим звуком он ударил об землю. Картинка поплыла, внутри возникла буря эмоций и, не понимая, что делаю, я сбросила с себя руки Андрея, Алексея Юрьевича, и пошла к могиле.
— Вдова! — выкрикнул кто-то, предупреждая.
Покачиваясь, я остановилась над гробом. Мокрые от злых слез глаза застыли, когда грязную, в комьях земли и глине, крышку столкнули вбок.
Глава 20
Андрей подоспел вовремя: резко отвернувшись, я спрятала лицо у него на груди и хрипло разрыдалась.
— Идиоты! — заорал он на них, гладя меня по спине. — Ну всё, всё…
Я цеплялась за него, чуть не разрывая рубашку. Перед глазами стояло обшитое некогда белым атласом нутро гроба, и покоившееся в нем полусгнившее тело. Плоть облепила череп с темными провалами запавших глаз. Но больше всего поразил открытый в немом крике безгубый рот. Только светлые волосы прежние. Черный костюм с белыми манжетами сорочки напоминал день похорон…
— Господи, — рыдала я в полубезумном бреду. — Эмиль!
Увиденное разъедало глаза. Это он… Мой муж. К этому зрелищу я готова не была. Андрей попытался меня увести, но я завопила, приседая. Темные очки свалились на землю. Меня загородили, но все видели истерику. Сообразив, что мы уходим, к нам бросилась пресса.
— Госпожа Кац!
Меня впихнули в прохладный салон джипа. Андрей остался снаружи, я не слышала, что он сказал журналистам. Кажется, послал их. Сел рядом и обнял меня, словно крылом укрыл сгорбленное тело.
— Какой я дурак, — шептал он, — позволил тебе прийти…
В окно постучали. В машину заглянул мужчина в форме. Тот самый, из Следственного комитета. Я вздохнула, расправляя плечи, и попыталась вернуть себе нормальный вид.
— Я с ним поговорю, Андрей. Я в порядке.
— Уверена? — он убрал волосы от лица, чтобы видеть глаза — они не лгут — и я кивнула.
Андрей выбрался наружу, а мужчина занял его место. В руках была папка, он открыл ее, внутри оказалась ручка на шнурке. Долго и молча что-то писал, словно я подследственная, а он по привычке мотает нервы. Может, так и есть.
— Мы приносим извинения, — медленно сказал он. — Опознание проводят в морге после подготовки, в виду психологического состояния родственников. Крышку поднял стажер. Ему объявят выговор. Вы подтверждаете, что в могиле захоронен ваш муж, госпожа Кац?
— Да, — хрипло сказала я, перед глазами снова появились льняные волосы на изуродованном разложением черепе. Пытаясь сдержать плач, я закрыла лицо руками. Перед человеком в погонах было стыдно плакать, показывать свою слабость.
— Благодарю вас, — голос звучал очень сухо, без сочувствия.
Я рассматривала жесткий профиль. А может быть, это была не случайность? Трудно поверить, что допустили такую оплошность, спихнув вину на стажера. Может быть, кто-то хотел показать содержимое гроба, чтобы посмотреть реакцию?
Мужчина закончил писать, попрощался и выбрался из машины.
— За ним нужно проследить, — тихо сказала я.
Охранник обернулся.
— Он из Следственного комитета, — сказал он, когда понял, что меня бесполезно сверлить взглядом. — У нас будут проблемы.
Я хотела прикрикнуть: за что я вам плачу? Но если кого и просить, то Андрея, у него и так нелады с законом, а зачем неприятности обычному охраннику?..
— Забудьте, — сказала я.
Дома я, не раздеваясь, упала в постель. Андрей укрыл меня, вздрагивающую и икающую после истерики, покрывалом. Чертова эксгумация все вернула: боль, воспоминания, кошмары наяву. «Обещай… Обещай, что бы ни случилось, ты дождешься». Его голос и раньше приходил в снах, звучал в памяти. Я бы ждала тебя вечно, Эмиль… Если бы знала, что ты придешь.
Я стонала, как немая или безумная, свернувшись в комочек. Андрей баюкал меня, положив мою голову к себе на колени. Как хорошо, что он со мной… Одна я бы не вынесла сегодняшний день. Обессиленная эмоциями, я уснула. Пробуждение было неприятным, но за окном темнело и я порадовалась, что ужасный день подходит к концу.
Я привстала.
— Андрей?
Он вошел с чашкой чая.
— Как ты себя чувствуешь? Это тебе, — чашку он поставил на пол. — Я хотел тебя будить… Мне нужно уйти по делам, ласточка. Справишься одна?
Он ласково убрал волосы и поцеловал в лоб.
— Куда ты?
— Я же сказал — по делам, — тон остался нежным, но после трудного брака с Эмилем я научилась считывать истинные чувства мужчин ко мне. Андрея раздражал вопрос, и я просто кивнула.
— Конечно.
Когда Андрей ушел, я взяла с пола чай и села, завернувшись в покрывало. Сюда бы ромашки, мяты, но Андрей еще не знает, что я люблю. Я включила телевизор и нашла местный канал. Как я и думала, в вечерних новостях говорили про эксгумацию Эмиля Каца. Мелькнули кадры, где я ору, а ко мне бросаются мои мужчины. Господи…
Я выключила новости, посидела, и полезла в интернет. На местных ресурсах обсуждали мою истерику. Никогда раньше я не интересовалась общественным мнением. Громкое дело в «Фантоме» называли «новогодним расстрелом» или «убийствами в декабре». Криминальные разборки. А меня называли черной вдовой, кто-то думал, после смерти мужа я осталась главой ростовской мафии. Мыли мне кости. Была ли я беременна на самом деле и где мой ребенок? И не слишком ли быстро молодая вдова перешла, как трофей, по слухам, к следующему хозяину города? В сеть попала запись, где Андрей стоит перед машиной, агрессивно отгоняя от меня прессу. Меня почти не видно — легкий силуэт в глубине салона за стеклом, который можно спутать с тенью.
Впервые за время, что мы знакомы, я ввела в поисковик имя, которое упомянул Андрей. Прозвище. Писала с опаской, несколько раз стирала, думая — точно ли я хочу знать правду? Я теперь его любовница. Любовница наемного убийцы.
Лучше бы я этого не делала… Я прикусила губу: киллер Рем оказался известной личностью. Десять лет работы. Десятки выполненных заказов. В федеральном и международном розыске. Фоторобот был отдаленно похож на него. Со стороны он выглядел совсем иначе — циничный, жестокий подонок, «подвиги» которого заставили бы холодеть, не знай я его лично. Убитые бизнесмены, бандиты, другие киллеры, пытки… Раньше я об этом не думала. Какой будет моя участь с таким человеком?
Андрей вернулся домой поздно. Я не ложилась спать. Ждала на кухне, коротая время над дневником. И так увлеклась, что не заметила, как он вошел.
