— Сверните за ним.
Вышла я на улицу выше и пешком спустилась к реке. Ничего подозрительного. Вокруг люди, авто — обычный день в центре. Но по спине шел озноб, было чувство, что у меня погоня на хвосте и оно усиливалось, когда я смотрела в направлении нашего дома. Его было видно отсюда.
Если меня будут искать, то здесь и еще на Ворошиловском.
Я спустилась на набережную, пытаясь представить, откуда Эмиль может наблюдать за выходом. Вариантов мало. Все просматривается. Набережная — одно из лучших мест.
Напитанный влагой ветер бросил волосы в лицо, я вдохнула его. Почему-то, когда вдыхаешь ветер, чувствуешь себя свободной. Давно утраченное мною чувство.
Уже скоро шесть, думаю, Эмиль уже здесь. Наблюдает и, должно быть, скоро заметит меня. Я повернулась, рассматривая реку вдоль, и теперь ветер трепал волосы за спиной. В молочно-белом платье и длинными темными волосами я бросалась в глаза. Меня сразу узнают. Но я упрямо стояла на мостовой, глубоко дышала теплым, сырым воздухом, и смотрела на тот берег Дона. Было страшно смотреть по сторонам.
Боже, представляю, как он разозлится.
Когда я призналась ему в измене в нашем пентхаусе, боялась, он ударит меня, но Эмиль этого не сделал. Возможно, сделает это теперь, увидев, что я здесь, а не в самолете.
Ну и пусть злится. Лишь бы увидел меня. Я снова повернулась, рассматривая почти пустую набережную, и наслаждаясь ветром. Почему-то появилось чувство щемящей тоски, прощания… А когда обернулась еще раз, увидела, что ко мне идут двое мужчин в черных костюмах. Неторопливо, но целенаправленно. Один придерживал полы пиджака на ветру, а так делают, чтобы не случайно не засветить ствол. Кто они, бандиты или законники, я выяснять не стала — главное, я их не знаю.
Смешавшись с группой студентов, я быстро пошла к мосту — там больше людей. Двое двинулись за мной. Следят? Ждут момент, чтобы схватить и затащить в авто? Они точно меня заметили. А видел ли меня Эмиль — не знаю.
Я обогнула студентов и вырвалась вперед — почти бежала, оглянулась через плечо — делать вид, что я не вижу преследователей, бесполезно.
Беда в том, что я не знаю, кто они, а ловить меня могут и затем, чтобы шею свернуть — я еще помню снайпера. Не всем я нужна на этом свете. Можно попробовать зайти домой — он уже близко. А там охрана, видео наблюдение — так просто туда не сунутся. Если это правоохранители, они меня там и прижмут, но лучше арест, чем смерть.
Надо перейти дорогу.
Я сунулась к Береговой, но чуть не попала под машину. Пропустила ее и только начала переходить, как заметила на гостевой парковке похожего парня — темный костюм, выправка. Они ведь знают, где мы жили. Зря я пришла. Здесь все под наблюдением. Не факт, что Эмиль вообще здесь был — может быть, он трезво взвесил шансы и отказался от слежки, понимая, что его самого могут раскрыть…
Я нелепо встала прямо на проезжей части. И пока думала, что предпринять, прямо на меня вылетел джип. Я понятия не имела, чья это машина. У меня рефлекс сработал: как только завизжали покрышки при торможении, я бросилась бежать в обратную сторону.
Я не оглядывалась, но слышала, как за спиной хлопнули дверцы. Меня нагнали в несколько шагов, подхватили под руки и прямо на глазах растерянных преследователей затащили в машину.
— Нет! — вскрикнула я и завизжала прохожим. — Помогите!
Но мне зажали рот, а затем зашвырнули на заднее сиденье. Я упала на мужские колени, сжалась в комок, закрыв глаза. Но еще до того, как я открыла, поняла, кто это… По знакомому, очень слабому запаху лимонного парфюма, исходящего от черной рубашки.
— Привет, ласточка, — невнятно сказал Андрей. — Наконец, нашел. Заедь в тихое место, — глотая звуки, продолжил он водителю. — И исчезни. Мне с моей девочкой поговорить надо.
Глава 30
— Вперед, погнали, — Андрей положил руку мне на плечо, прижимая к коленям. Джип энергично дернуло, когда он взял с места, но рука мягко удержала меня.
Я подложила ладонь под щеку, а второй рукой обняла его ноги и сдавленно разрыдалась. Когда меня волокли в джип, я решила, все кончено…
— Не реви, — Андрей обернулся, оглядываясь. — Все хорошо. Не вставай только!
На последней фразе голос зазвенел от напряжения. Борт тут же прошила очередь, Андрей навалился на меня, прижимая к сиденью, и полузадушенно выругался. Разогнавшись по прямой, джип вылетел из эпицентра короткой уличной перестрелки. Андрей позволил мне привстать, когда мы выбрались на Ворошиловский. Я оглянулась, глядя назад. От волнения все плыло — Ворошиловский мост и гладь реки, зеркально отливающая предзакатным солнцем. Над водой кружила одинокая чайка.
— Не зацепило? Дина! — Андрей за подбородок повернул меня к себе. — Дина, ласточка, посмотри на меня!
Он заорал, мешая слова в кучу, в глазах — сумасшедший страх. В ушах звенело. Я хотела спросить: в чем дело, не понимая, откуда такой надрыв в голосе, а затем увидела, что рубиновые капли щедро усеяли мое молочно-белое платье — лиф, подол… Словно в меня горсть рябины швырнули.
— Что это?..
Я испуганно схватила ткань, пачкая пальцы, а затем поняла, что не чувствую боли… и подняла на Андрея глаза.
— Ах черт, — выдохнул он. На черном кровь не была заметна, но рубашка набрякла подмышкой и в рукаве. Андрей перехватил руку почти у самого плеча, сжал, используя вместо жгута собственные пальцы. — Царапина… Просто царапина, не пугайся. Тебя зацепило?
В голосе паника — в первое мгновение он решил, что это меня ранило. Морщась, он со снайперским вниманием смотрел на меня.
— Все в порядке, — пролепетала я, и тогда он отодвинулся, сосредоточившись на своей ране.
— Ты как там? Нормально? — бросил он водителю, пытаясь отлепить от раны мокрую ткань. — Заверни куда-нибудь, надо кровь остановить… Дина, приляг, если тебе плохо.
Я упрямо замотала головой, глубоко вдохнула — и тут же пожалела об этом. В салоне густо пахло свежей кровью. Андрей часто, словно после забега, дышал. На лбу выступил пот, он побледнел… Но странным образом внушал мне спокойствие. Особенно когда взглянул на меня — Андрей стал уверенным, когда понял, что ранило не меня.
— Он тебя трогал?
Я оторопело смотрела на него. О ком он — об Эмиле? Он знает, что мой муж жив?
— Кто?
— Эмиль. Ты ведь к нему убежала? Он тебе что-то сделал? — дикция стала совсем плохой. Я не отвечала и не двигалась, не зная, чего ждать от Андрея.
— Нет…
— Ласточка, — с облегчением выдохнул он, снова повернул к себе мою голову и неожиданно поцеловал. Губы были горячими, как от лихорадки. — Я б за тебя убил. Если бы он тебя тронул.
Джип свернул, мы углубились в незнакомый район — вокруг трущобы, полу заброшенный частный сектор, разрушенные дома и старые склады.
