Пошатываясь, я вышла в коридор.
— Дочка! — мама меня подхватила, я еле шла.
Наше место… Что он имел в виду? Это не набережная и близко не центр, где его перехватят. Где-то за городом. Может быть, в районе тех дач, где он засветился в последний раз или неподалеку, если Андрей на машине. Где там «наше» место, где мы были вместе? Найденная нами лесная заначка в другой стороне. А по дороге через Ворошиловский мы ездили в укромный уголок допросить стрелка. Помню, там были какие-то строения, но где это? Ему следовало оставить более прозрачные намеки!
— Мам, что было в районе дач, где вас нашли, ты помнишь?
Она задумалась. Мы ждали машину и ютились в коридоре на стульях.
— Ехали мимо каких-то кафе, домов. Не помню, дочка.
Андрей не мог написать прямо. Даже если не знает о том, что мы с Эмилем теперь под колпаком у полиции, мог бояться, что мой муж контролирует мой телефон.
Нет за городом никаких наших мест. Они все в Ростове. Мне нужно выбраться отсюда и изучить тот район. Как только я вошла в номер, сразу бросилась к окну и выглянула наружу. С высоты третьего этажа закружился асфальт в солнечных пятнах — высоко, не спрыгнуть! Я зарычала от бессилия: в коридоре остался полицейский, незаметно не уйти.
— Мама, помоги! — в ванной я начала рвать бумажные полотенца, заталкивая их в сток, на полную выкрутила воду и перешла к унитазу, бросая туда скомканную бумагу.
— Что ты делаешь? — опешила мама.
— Мне надо выбраться из номера. Скажи, что слив забился и нам нужно в туалет! Мам, мне надо уйти! — взмолилась я, вытирая мокрые по локоть холодные руки, и нажала на смыв.
— Ты хочешь сбежать? — мама не понимала, что происходит.
— Объяснять нет времени. Просто помоги. Ради ребенка!
Голубая вода дошла доверху и полилась через край на белый кафель. Мама поспешила к двери, я услышала, как в коридоре она объясняет ситуацию. Через минуту появился взволнованный служащий гостиницы, а нас с мамой отвели в общий санузел на втором этаже. Это было просторное помещение, с гулким кафелем и покрашенными простой краской стенами. Слева двери в душевую, справа — в туалетные кабинки. У стены стойка с раковинами, а над ними окно.
Я распахнула его наружу, вдыхая теплый ветер. Меня ослепило солнце, щурясь, я смотрела на козырек снизу.
— Задержи их!
Я вскарабкалась на стойку с раковинами и тихо слезла на козырек, а затем спрыгнула на асфальт, больно ударившись пятками. Оглянулась: мама торопливо закрывала створки окон.
Я побежала вглубь квартала, как преступница. Запыхалась, вылетела на оживленную улицу и пошла вдоль, подыскивая такси.
— У вас есть карта? — я шлепнулась на переднее сиденье желтой машины. Мне не давал покоя тот дачный участок. Если Андрей был там утром, то, скорее всего, остается в том же районе. Может быть, залег на дно в многочисленных домиках, базах, кафе, которых там вдоволь. Лето, оживленно — иголку в стоге сена спрячешь. Он не безумец, чтобы возвращаться в город.
Карты у чрезмерно радостного таксиста не было, но он предложил свой телефон. Я открыла район, поражаясь густой застройке. Искать можно целую вечность. Наше место, кафе… Что это значит? Я пробегала глазами по карте, не понимая, за что зацепиться. Даша. Может быть, это «их место» с Дашей, а не со мной? И это не подпись, а хитроумный способ упомянуть ее?
Я старалась заглушить отчаяние, почти физически ощущая, как тает время. Понятия не имею, какие у них с Дашей были места. Он ничего про нее не рассказывал! Пока глаза не наткнулись на придорожную забегаловку «У Даши». Сначала я просто пялилась на название, приняв за совпадение. А затем вспомнила полный текст смс и руки сами развернули карту: лес, дорога, дачный участок не очень далеко и густая застройка. Настоящий лабиринт в лесу. Если смс от него, совпадением это быть не может.
— Отвезите меня сюда, — я вернула телефон, отбросив сомнения. Ничего лучше я не нашла.
Я боялась, город перекрыт, но таксист без проблем согласился отвезти меня на левый берег и всю дорогу без умолку трещал. Я попросила остановить у кафе, расплатилась и заглянула в зал, не понимая на что рассчитываю. Андрея не было. Не понимая, что делать дальше, я углубилась в лес. Бродила вокруг кафе, постепенно удаляясь. Продиралась через заросли. Еще не поздно, но среди деревьев уже сгущались сумерки.
Упрямо тащилась вперед, понимая, что все очень зыбко. И меня будут искать. Эмиль уже наверняка на набережной. Идет к условленному месту или даже там. Мы оба пытаемся спасти нашего ребенка… А вдруг я все себе придумала, и Даша просто ошиблась номером или это кто-то настолько далекий из моей прошлой жизни, что я ее не помню?
— Ласточка, — раздался позади тихий шелест и я резко обернулась.
Андрей стоял за деревьями. Я бросилась к нему со всех ног, спотыкаясь, чуть не падая и на бегу начала рыдать. Он поймал меня в объятья и крепко прижал к себе.
— Дина, любимая.
Так обнимаются на вокзалах или после долгой разлуки. Я оторвалась от него, глядя в лицо. Прошли несколько дней с тех пор, как мы расстались возле машины, где его бросили прикованным. Отек на лице после избиения Эмилем спал: ссадины, содранная кожа, но гематомы побледнели.
— Ребенок у тебя, он с тобой? — на разные лады повторяла я.
Андрей убрал волосы от моего лица и поцеловал в переносицу. На запястье, за которое Эмиль приковал его к машине, была глубокая борозда. Ссадина подсохла, но выделялась багровым кольцом. Андрей счастливо улыбался, умиротворенно глядя на меня.
— Пойдем, — взяв меня за руку, он повел меня за деревья.
Там, на просеке, стоял незнакомый «пежо» бордового цвета. Я побежала вперед и распахнула заднюю дверь, где среди пеленок и детских вещей, с соской во рту, умиротворенно спал мой маленький Эмиль.
Живой. Здоровый. Абсолютно безмятежный… Вокруг валялись бытовые мелочи, без которых не обойтись — бутылки, одна с молоком, банка смеси, термос, влажные салфетки — откуда все это? Неужели не побоялся купить.
Вид детского личика вызвал во мне животный приступ счастья и панического ужаса при мысли, что я могла потерять. Я завыла сквозь зубы, по щекам градом покатились слезы и я упала на колени в холодную траву. Лбом уткнулась в край сиденья, стонала, ладонями пытаясь накрыть головку сына, но не потревожить сон. Плечи тряслись от беззвучного плача.
Андрей стоял позади. Я ощутила горячую волну благодарности, которая обожгла изнутри. Понимает ли вообще, как много он для меня сделал? У него нет детей. Андрей подошел, неловко опустился на колено и обнял меня со спины, словно укрыл собой.
— Нам пора, Дин, — хрипло прошептал он. — Успокаивайся, садись в машину. Я уже давно стою, больше здесь нельзя оставаться.
Я счастливо дышала, наслаждаясь сладким запахом молока. И вдруг поняла — это лучший день в моей жизни. В эту минуту я была абсолютно счастлива, готова смеяться, как безумная, прижать ребенка к себе, чтобы больше никогда не отпустить.
