Тут меня и сложило. Фамилия переполнила чашу нелепостей, я ржал аки конь, бил копытом, и каждый приступ смеха сопровождался болью перетруженных мышц.
Из поликлиники я бодро потопал в «Динамо» — в настроении приподнятом и дурашливом. Жизнь налаживалась, будущее приобретало конкретные очертания, а в руке у меня сочился жирным мясным соком огромный беляш.
Слышал где-то, что человек считается юным, пока он не обходит раскатанные ледяные дорожки, а скользит по ним. Из-за слишком рьяных дворников со льдом на тротуарах была напряженка, и рад бы покататься, но негде.
Казалось, что мир, припорошенный снегом, улыбался мне из витрин, украшенных новогодней мишурой. Все плавно, размеренно и в удовольствие. Никакой нервозности, как в том мире, и предчувствия неравного боя живота с переполненным столом, где победить все салаты, закуски и горячее — вопрос жизни и смерти.
Здание спорткомплекса тоже приветственно махало бело-голубым флагом.
Тренер обнаружился в зале для бокса околачивающим грушу.
— Доброе утро, Лев Витаутович! — поздоровался я.
Заметив меня, уже переодетого и готового к бою, он, как и в прошлый раз, еще минуту отрабатывал по груше и, лишь закончив, обернулся, кивнул:
— Здравствуй, Саша. Что-то ты поздно.
— Так медосмотр проходил, — ответил я. — Мне ж на работу скоро.
Тренер снял перчатки, хрустнул суставами, склонил голову набок, приглядываясь ко мне.
— Крепатура?
— Она. Давно не тренировался.
— Это заметно. Значит, пока разминайся. Я скоро. У тебя пятнадцать-двадцать минут.
«Что ж, это правильно, — думал я, двигаясь приставным шагом. — И ему незачем время тратить, пока я разгоню кровь, и мне спокойнее. Вот только почему к Мимино мы не пошли, как он вчера обещал?» И опять, как в прошлый раз — махи руками в движении, гусиный шаг, потом — «креветки» и «мосты», подъемы и падения. Вроде боль отступила, тело стало послушным и податливым.
Когда вернулся тренер, я хорошо разогрелся, боль в мышцах отпустила, и я был готов к полноценной тренировке. Но вместо этого Лев Витаутович мотнул лохматой головой — идем, мол, и я направился прямо за ним так, в борцовской амуниции, надо полагать, к Валико.
Спускаясь по лестнице на нулевой этаж, я столкнулся с Людмилой, стоявшей, как и в прошлый раз, пятой точкой кверху. Поздоровался с ней в манере Мимино:
— Добрый день, Людмила, отлично выглядите.
Расхохотавшись, она обернулась — подумала, что я пришел ей помочь, и тут же стухла, сообразив, что к чему. Лицо ее стало серым, пасмурным.
— Помощи сегодня, я так понимаю, от тебя не ждать? — проворчала она.
Она собралась еще в чем-то упрекнуть, но встретилась взглядом с моим тренером и замолчала, попятилась.
Мой визит стал для директора спортивного общества сюрпризом. Когда я вошел в его кабинет вслед за тренером, Мимино подавился чаем, вытаращился на меня. Лев Витаутович молчал, наслаждался эффектом, его лицо было каменным, а уголки глаз смеялись.
— Это и есть наш новый перспективный боец? Сашка? — проговорил Мимино, сграбастал конфету из коробки, стоящей на столе, вторую, и лишь после этого догадался, что делает не то, подвинул коробку на край стола. — Угощайтесь.
Тренер воздержался. Мне глюкоза понадобится, потому я отправил в рот несколько штук.
— Спасибо, Валериан Ираклиевич.
Ясно. Витаутович ходил к Мимино, пока я разминался, но всей правды ему не сказал, решил удивить. Или подшутить над ним.
— И что, прямо перспективный-перспективный? — уточнил Мимино, косясь на меня с подозрением.
Лев Витаутович был, как всегда, многословен:
— Да.
— Я бы и не подумал, — недоверчиво покачал головой Мимино. — Сложение у него, как бы помягче сказать… не борцовское.
— А ты проверь. — Огромный рот Льва Витаутовича растянулся в улыбке. — Он Олега за десять секунд уделал. Сам бы не поверил, если бы не видел своими глазами.
Мимино изобразил страдальца и сказал:
— Но я уже все документы в облспорткомитет отправил, подписал… Вчера еще! — Он с надеждой посмотрел на календарь, где красным квадратиком выделялось двадцать седьмое декабря, вторник. — Где вы вчера были?
Вспомнив, что только вчера сам со мной познакомился, Мимино махнул рукой, подумал-подумал и покачал головой.
— Нет, не могу. Наверху не поймут, бардак, скажут, развел. Не могу. Даже не проси, Лёва.
Лев Витаутович и не собирался просить, подошел к столу, уперся в него и посмотрел в упор. Директор отодвинулся вместе со стулом, хлебнул чаю и вздохнул:
— Ладно, черт с тобой! Подаю заявку на еще одного бойца. На Сашку вот этого.
— Вот и славно, — сказал тренер и перестал требовательно нависать, отошел от стола.
Я чувствовал, что в данный момент Мимино хочет одного: чтобы опасный гость поскорее убрался. Да бывший борец опасается Витаутовича! Интересно почему?
— Валериан Ираклиевич, — решил обнаглеть я и окончательно успокоить директора, что между мной и Джабаровой ничего нет. — Мне нужны два билета на турнир. Для моей девушки и ее подруги.
— Для девушки говоришь? Симпатичная? — Мимино и правда обрадовался моим словам.
— Очень.
— Молодец! — похвалил Мимино. — Вечером приходи, заберешь.
Директор махнул рукой — и я пошел за тренером, мы поднялись с нулевого этажа в зал единоборств. Я начал разуваться, а тренер встал рядом, окинул взглядом зал.
— А какие бонусы за участие? — спросил я. — Мне что-нибудь положено?
— Ась? — не понял тренер. — А по ушам?
— Что такое, Лев Витаутович?
— Бонусы! — выплюнул он слово. — Кино ихнего насмотрелся? Где вы только находите эти фильмы?
— Виноват. Я имел в виду призы и… ну, не знаю, если от клуба что положено.
— Призы шик и блеск! — с явным сарказмом сказал тренер. — Спорткомитет расщедрился — победителю десять тысяч. Второе место — шесть. Третье — три. Нашим за участие по двести рублей или отгул — на выбор. И устная благодарность.
Двести рублей, и ни в чем себе не отказывай! Так что мне нужно первое место, второе — на крайний случай. С «Самым лучшим» все у меня получится.
Я начал представлять, что можно сделать с десятью тысячами, но Лев Витаутович быстро вернул меня на землю:
— Эй, боец! Иди попинай грушу, а я понаблюдаю. Посмотрим, что тебе ставить в первую очередь.
Несколько обреченно я поработал с грушей. Связки и комбинации я представлял — доводилось не раз наблюдать за бойцами ММА в зале Ризваныча, вот только знать мало, нужно уметь исполнять. Это как с ходьбой на руках — смотришь, как кто-то это легко и уверенно делает, и думаешь: «Фигня, тоже так могу!» Пробуешь — черта с два!
