— Александр, идите со мной…
Его оттеснил второй парень в таких же синих брюках и белой рубашке.
— Я проведу.
Первый парень кивнул, уступая меня коллеге, который сделал приглашающий жест, и мы начали протискиваться сквозь столпотворение. Я думал, сперва надо сдать куртку в гардероб, но там толпились, и мы туда не пошли.
Вместо этого свернули в длинный безлюдный коридор, закругляющийся и оттого кажущийся бесконечным. Тут сновали в основном помощники и помощницы, школьницы-старшеклассницы в белых блузках и синих юбочках по колено, а спортсменов не было. Начало закрадываться подозрение, что либо мы свернули не туда, либо сопровождающий меня парень очень хочет урвал минутку, чтобы спокойно сделать свои дела. Талант угадывать желания подсказал, что так и есть.
Какие именно это дела, я понял, когда мы остановились у двери в уборную, где мужская фигура изображалась треугольником острым углом книзу. Распахнув дверь, парень воровато огляделся и торопливо заговорил, как по писаному:
— Александр, с тобой хотят поговорить серьезные люди о предстоящем матче.
Я напрягся, но не выдал беспокойства, а усмехнулся. Вот так, значит. Везде камеры, и самое удобное место для подкупа — сортир. Перед тем меня морально подготовили, подсунув записку, а теперь хотят побеседовать уже по-взрослому. Но я ни с кем говорить не собираюсь, как и не собираюсь сдаваться. А самый бесконфликтный выход из ситуации — прикинуться дурачком: ничего не понял, записку не видел. Я взял пятящегося парня за плечо.
— Странное место для переговоров, не находишь? Или похоже на то, что я так напугался, что мне надо в сортир?
Парень покосился на камеру в конце коридора и затараторил:
— Мне велели привести вас сюда…
— Короче, Нерушимый, — донеслось из туалета, — иди-ка сюда на пару слов.
Голос был грубый, незнакомый, а говор какой-то не очень чистый, как будто говоривший крякал.
Парень пробормотал, что он свое дело сделал, и слинял. Я же не сдвинулся с места.
— У тебя там понос или запор? Обязательно в туалете общаться?
— Сюда иди! — прошипел голос.
— Ну точно запор. Слышь, братан, ты эта, сам как-нибудь, лады? Не люблю запах дерьма.
Насвистывая мелодию из «Убить Билла», я направился прочь.
— Ну ты, сука, дозвезделся! — в туалете рыкнули, а следом донесся топот подошв по плитке.
Я остановился, развернулся, сложив руки на груди, подождал туалетного утенка. Дверь распахнулась, на пороге появился бритоголовый здоровяк с щетиной на злом лице. Злость его была понятна — хотел спокойно передать слова босса и свалить. Причем, по его разумению, босс у него выше и круче гор Кавказа, а потому я сразу должен был бить поклоны, кивать и со всем соглашаться.
Меня это достало. Достало в прошлой жизни, но там все, на что меня хватило — это заняться бразильским джиу-джитсу, чтобы уметь постоять за себя. Здесь…
Здесь я хочу проучить этого придурка. Я узнал его, ему только нашивки «ДНД» не хватало на кожаной куртке с меховым воротником — один из охранников на рынке, который вел меня к Достоевскому. Но учить его на глазах у всех и правда не стоит.
Пока он буравил меня взглядом, я пошел к нему, пихнул плечом и зашел в туалет. Обернувшись, спросил:
— Че встал? Ты же хотел поговорить? Пойдем поговорим.
— Не борзей, — огрызнулся он.
Он не видел во мне ровню, ведь был раза в полтора крупнее и старше, и он был человеком Доста, а я — непонятным пацаном. Но, видимо, понимал, что «мясные» турниры случайно не выигрывают, потому вел себя осторожно.
— Короче, так. Записку получил?
— Это у тебя такой красивый почерк?
— Не твое дело. Короче, забудь, че там написано. Обсосы из спорткомитета заменили тебе противника на Ибру. Шансов у тебя нет, так что против тебя даже не принимают ставок.
— В курсе. И че?
— Теперь тебе нужно продержаться и проиграть по очкам. Условия те же — сотка. Большие люди хотят, чтобы ты побегал от него. Если…
— А что за большие люди? Высокие, что ли? Или просто жирные?
Мой вопрос он понял не сразу. Его лицо выразило сначала недоумение.
— В смысле высокие… — А когда дошло, он нахмурился. — Ты че гонишь?
— Слушай, я тебя знать не знаю. Приплел какую-то записку, гонишь сам про каких-то больших людей, требуешь что-то. Неинтересно.
Отвернувшись, я сделал вид, что собираюсь уйти, но он не дал — схватил меня за плечо. Перехватив его руку, я вывернул ее так, что он завалился мордой в пол.
— Отпусти, твою мать! — зарычал он и попытался высвободиться, но сделал только хуже. — Уй-уй! Ну сука тебе звездец, тебя закопают! Хочешь жить — делай, как велено!
— Кем велено? Большими жирными людьми?
— Дозвездишься!
О, как же он желал вырваться и окунуть меня лицом в унитаз. Что ж, хорошая идея. Пригодится, если клиент будет строить из себя партизана.
— Кем велено? Десять секунд, если не услышу конкретики, сломаю руку. — Сказал это спокойно, а потом затараторил: — Раз-два-пять-девять…
— Стой! Стой! — запаниковал мужик. — Ты пропустил «три»! И «четыре»! Все скажу, не ломай!
— Кем велено? — Я усилил нажим, чувствуя, что еще миллиметр, и кость хрустнет. — Имена, быстро!
— Не знаю, мне Дост велел!
— Ну ты вообще ничего нового не сказал. Ломаю!
Он взвыл и застучал свободной рукой по полу, крича:
— Досик Шустрый, это все Досик!
— Какой еще Досик? Шустрый?
— Да, да, Шустрый! Уи-и-и, отпусти!
— А ты кто такой?
— Лось! Витя Лосенко, я у Доста работаю! Меня каждый знает!
— Впервые слышу, Витя Лосенко. Значит не каждый.
Теперь он захотел подловить меня с дружками и отпинать так, чтобы я на всю жизнь запомнил, кто такой Витя Лосенко.
В туалет кто-то заглянул, ойкнул и исчез. Так-так, нужно поторапливаться, пока здесь не появилась охрана.
Я отпустил Лося и рывком поставил на ноги. Он потер место залома, пробурчал что-то злобное, но невнятно, чтобы не нарваться.
— Могу нос сломать, — пригрозил, ткнув ему кулаком в нос. — Что за шустрый Лосик?
— Досик! Ты че, пацан, с луны свалился? Досика не знаешь? Он же на химзаводе сидит! Вся Москва и Татарка под ним!
Так, судя по Татарке, Москва не та, что столица нашей Родины, а какой-то район в городе.
— Я в Лиловске человек новый, — не смутившись, ответил я. — Даже не знаю, кто у вас тут секретарь горкома, а ты мне про какого-то Тосика. Ладно, допустим, Тосик все это придумал. Тогда при чем здесь ФМ в записке? Мне пойти и самому узнать у Достоевского, что к чему? Спросить, почему его дружинник Витя Лось пишет записки и подкидывает их мне под дверь?
