— Сегодня? — уточнила Анна.
Я невольно покачал головой. А ведь она ещё мне не жена. Хотел ответить что-то резкое, но надо признать, что она снова права — с Карой нужно поработать.
— Хорошо, сегодня, — кивнул я. — А теперь, может быть, ты меня поцелуешь?
Она смягчилась, подошла ко мне, обвила руками шею, и прижалась ко мне теплым манящим телом. Поцелуй длился около минуты. Затем она, тяжело дыша, отстранилась, и прошептала мне прямо на ухо.
— Саша, когда уже будет наша свадьба? С каждым днём мне всё сложнее и сложнее сдерживать слово, данное матери. Ты думаешь, что я железная?
— Нет, я так не думаю, — покачал я головой. — Если тебе нужно для галочки, то расписаться мы можем хоть сейчас.
— Ты шутишь? — отстранилась Анна.
— Нет, не шучу.
— Ты сейчас предложил девушке просто пойти и расписаться? А как же гости, свадьба?
— Подожди, — покачал головой я. — Ты хочешь заняться со мной сексом, я тоже безумно тебя хочу. Я понимаю, что ты держишь слово, и уважаю тебя за это. И для того, чтобы ты его не нарушила, мы должны быть женаты. Вот я и предлагаю решение проблемы.
— Как у тебя всё просто, — засмеялась Анна.
— Ну да. Решение проблемы должно быть простым. Иначе времени на превозмогания не останется, — попытался я неловко пошутить.
— Ты знаешь, мне не нужны все сокровища мира, и прочее. Но я выхожу замуж за человека, которого сильно люблю, и хотела бы запомнить этот торжественный момент. Поэтому я хочу красивое белое платье, хочу много цветов, хочу пригласить некоторых подруг и родственников. Неужели ты думаешь, что бабушка Сара нас простит, если мы не пригласим ее на свадьбу?
— Это железный аргумент, — согласился я.
Собственно, я был противником всяких этих церемоний. Но хорошо погулять и пожрать я был не против, тем более что это мечта моей любимой женщины.
— Давай так, — сказал я. — Бери столько денег, сколько нужно, выбирай ресторан, какой захочешь, и мы отпразднуем свадьбу, когда ты скажешь. Хорошо?
— Серьёзно? — удивилась Анна.
— Серьёзно. Но единственное — я хотел бы участвовать в процессе. Ну, в качестве хотя бы последнего слова.
— Да, конечно! Так и будет, — сказала Анна.
— Кстати, куда ты хотела сходить со мной, когда звонила мне в Разломе?
— А, это уже неважно, — сказала Анна.
— В смысле, неважно?
Она удивленно посмотрела на меня.
— Что может быть важнее моей собственной свадьбы?
— Ну, это правда.
Я прижал её к себе, и снова поцеловал.
— Командир! — раздалось в ухе.
Чёртов наушник, я его так и не вытащил.
— Что там?
— Тут люди к тебе пришли, много людей.
— Какие такие люди? — спросил я.
— А ты взгляни на камеры, — сказал Волк.
Я подошёл к компьютеру и включил камеру, которая показывала КПП на дальних подступах к усадьбе.
Там стоял нехилый такой караван. Очень разношерстный. Старые машины, грузовики, набитые барахлом — натурально барахлом — это были какие-то подушки, лопаты, домашний скарб, и прочее.
— Кто все эти люди?
— Говорят, что они тебя знают. Один представился Александром Александровичем Феоктистовым, отставным старшиной 134-го пехотного полка Его Императорского Высочества. Он сказал, вы его знаете.
— Не знаю такого, — покачал головой я. На что, на что, а на память я не жалуюсь.
— Секунду, — послышался шорох, и в камере появился пожилой мужчина,что неловко мял в руках старый картуз.
— Сюда говори, в камеру, — послышался голос гвардейца.
— Сан Саныч я, вашбродие. Староста Чертыховки! Вы нам жизнь спасли!
— А, точно, — я вспомнил пожилого ветерана, что каким-то чудом сдерживал с обычными женщинами волны тварей в далекой сибирской деревне. — И что ты хочешь, Сан Саныч?
— Дык, это... Мы великодушно просим убежища, вашбродие. Хотим жить на ваших землях. Мы отработаем, вашбродие! И тут не только мы, чертыховские, ту еще...
— Так, стоп! — я прервал ветерана, и повернулся к стоявшей рядом Анне. — А что... так можно было?
Анна на секунду задумалась.
— Не всё так просто, — покачала головой она.
— Так что, командир, пропускать их? Они говорят, что им некуда идти, — снова подал голос боец с КПП.
— Твою ж мать, — покачал я головой. А ведь я только-только решил распутать клубок накопившихся проблем. Постепенно! И тут... на тебе! — Сопроводите их в Галактионовку. И накормите, что ли. Я скоро подъеду.
Императорский дворец
г. Петербург
Последний охранник рухнул на землю, и из-за его спины показался смазанный силуэт. Сарацин обнажил свои белоснежные зубы в широкой улыбке, и кивнул в сторону закрытой двери — в покои Императрицы.
Хрулёв грустно покачал головой. Поверженный охранник был хорошим молодым Одаренным. Он ещё не разменял третий десяток, и его единственной виной было то, что он оказался в ненужном месте в ненужное время.
Наверное, можно было попытаться обезоружить и обезвредить их без летального исхода. Но, во-первых, на это не было времени. А во-вторых, это противоречило самому девизу Императорской Службы Специальных Операций — «Без жалости, без раздумий, без пощады!». В том числе, благодаря этому девизу, действия «инквизиции» были смертоносны и эффективны. Их боялись далеко за пределами Империи, а в какой-то момент стали бояться и внутри.
Хрулёв тряхнул головой. Он чувствовал, что стареет. Всякие дурные мысли, не к месту, приходят в голову. Собственно, когда он согласился стать начальником Центра Истребителей, он думал, что его сомнительное боевое прошлое останется в прошлом. Но пришло время вспомнить старые навыки, и поднять старые связи, как бы ему это не претило.
Он приложил ладонь к замку. С коротким хлопком артефакторный замок на прочнейшей двери из разломного материала выпал внутрь. У каждого из его команды были определённые, а порой, и уникальные способности. На Хрулёва, к примеру, было бесполезно применять технику и артефакторику. Она на него просто не действовала, и многие его враги узнавали эту печальную новость прямо перед смертью. Их бесславной смертью...
Он толкнул дверь, кивнул Сарацину убраться, и сам встал за косяк. Волна огня прошла по коридору, подпалив гобелены и уничтожив дорогие картины. Это было ожидаемо.
— Светлана Сергеевна, это Хрулёв!
Вторая волна огня была ответом на его вопрос.
Старый герцог сокрушенно покачал головой, что не ускользнуло от внимания его напарника.
