— Делай все, что считаешь нужным, — перебил его Алек, — но только работай максимально быстро.
Хестер выглядела скованной. Она явно пребывала не в своей тарелке.
— Ты привыкнешь, Хестер, — повторил Алек.
Теперь он сам столкнулся с суровой реальностью своего импульсивного решения. Никакого секса. Никаких прикосновений. Только два поцелуя — на него что, затмение нашло? Он внезапно решил, что ему двенадцать лет? Неужели всему виной одежда и макияж? Или, хуже того, запретный плод сладок? Он, словно ребенок, страстно желает того, чего не может получить?
Алек стоял рядом с Хестер и чувствовал, что его бросило в жар. Он еще никогда не потел на фотосессиях. Он привык к ним. У него чесались пальцы от желания прикоснуться к ней и убедиться, что ее кожа действительно такая гладкая и шелковистая, какой кажется.
— Для начала сделаем кадр, когда вы смотрите друг на друга, — устало сказал фотограф. — Да, вот так.
Алек всматривался в ее лицо и никак не мог понять, почему с первого взгляда не посчитал ее ошеломляющей. Она была не просто красива. Она была поразительна, необыкновенна. Ее золотистые глаза с невероятными ресницами! Пухлые сексуальные губы! Приводящее в ярость спокойствие: полная невозмутимость. Не в силах сопротивляться искушению, он положил руку ей на талию и привлек чуть ближе к себе. Он слышал, как у нее перехватило дыхание, однако она не нахмурилась.
— Так лучше, — сказал фотограф. — Как вы считаете, сможете заставить себя улыбнуться?
Взгляд Алека скользнул от ее манящих губ к глазам, и он увидел в них смешинки. Они засмеялись одновременно. И Алек снова увидел ту чарующую улыбку, которой не переставал восхищаться. Его захлестнула горячая волна цунами. Он хотел постоянно любоваться этой улыбкой, предпочтительно до конца жизни.
— Да!
Теперь Алеку показалось, что фотограф проявляет слишком много энтузиазма.
— Мы переоденемся для следующих снимков, — сказал он. Он желал остаться наедине с ней. Он хотел, чтобы она снова улыбнулась, но только теперь ему одному.
— Отличная идея.
Хестер прикусила губу и вышла из комнаты. Алек автоматически последовал за ней в спальню, по пути расстегивая рубашку.
— Какого цвета…
— О! — воскликнула она и совершенно круглыми глазами уставилась на его грудь.
А когда он небрежным движением сбросил рубашку на кровать, ее глаза приняли такую форму, что он поневоле собой возгордился.
— В чем проблема? — Он не мог не поддразнивать ее. Но только сейчас начал понимать, что у него большие проблемы.
Никакого секса целый год.
— М-мне н-надо п-переодеться, — заикаясь, проговорила Хестер.
— Ну, так переодевайся. — Он церемонно поклонился, повернулся к ней спиной и открыл гардероб, чтобы достать чистую рубашку.
— Это твоя спальня, — ахнула Хестер. — Извини, я не сообразила.
— Я не возражаю, Хестер.
Зато не приходилось сомневаться, что она возражала, и очень даже активно. Все ее самообладание исчезло, и Алек искренне наслаждался моментом, понимая, что все это из-за него.
— Дай знать, когда можно будет повернуться, — с усмешкой сказал он. Так Алек предъявил свои джентльменские верительные грамоты, в первую очередь себе.
Последовавшее молчание было удручающе долгим. Алек ждал. Его новая рубашка уже давно была застегнута. За это время он успел бы ее застегнуть раза три.
Хестер неуверенно кашлянула.
— Хм. Не мог бы ты помочь мне с застежкой?
Ах вот в чем проблема.
— Конечно. — Подавив смех, он повернулся и тут же замер, увидев ее обнаженную спину.
Шелковистая кремовая кожа была чуть прикрыта сверху волнистыми каштановыми волосами. Она манила его, просила о прикосновении. Но Алек проявил титаническую выдержку. Он аккуратно взял платье кончиками пальцев, чтобы ненароком не коснуться ее кожи. Так он доказал свою выдержку себе самому. Он медленно потянул замок молнии вверх, и восхитительная кожа стала снова скрываться от его жадных глаз. Желание заключить ее в объятия и гладить — гладить там, где у него не было позволения делать это, захватило его целиком. К тому времени, как молния наконец была застегнута, Алек едва мог дышать. Он отошел подальше, разозлившись на самого себя. Ему срочно необходимо прочистить мозги.
— Ты выглядишь… — Он не мог подобрать соответствующего определения. Он мог думать только о действиях. Запретных действиях.
— Надо покончить с этим, — пробормотала Хест ер и быстро отвернулась, чтобы выйти из комнаты.
— Это точно, — буркнул принц. Он еще никогда не лишался дара речи, и теперь ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. Еще несколько минут — и он будет стоять перед камерой и улыбаться, словно это самый счастливый день в его жизни.
И принц сдался:
— Дайте нам минуту.
Он взял Хестер за руку и повел за собой в другой конец комнаты.
— Тебя тошнит от всего этого, — сказала она.
— Ты права, — вздохнул он, счастливый, что снова видит ее улыбку.
— Должно быть, неприятно, когда знаешь, что все вокруг постоянно смотрят на тебя.
— Со временем привыкаешь.
— И делаешь вид, что все нормально. — Хестер огляделась по сторонам, рассматривая произведения искусства, украшающие салон самолета. — Разве что-то из этого можно считать нормальным?
— Ну… — Принц пожал плечами. — Для меня это нормально. — Он заглянул ей в глаза и улыбнулся. — Тебя это раздражает?
К его большой радости, она придвинулась чуть ближе и покачала головой.
— Это выглядит восхитительно! — раздался мужской голос из другого конца комнаты.
Алек застыл. Он совершенно забыл, что где-то рядом работает фотограф. Судя по удивленному выражению лица Хестер, она о нем тоже забыла. Негромкий смешок, сорвавшийся с ее манящих, чуть надутых губок, был самым сексуальным звуком, который ему доводилось слышать. Улыбнувшись, он инстинктивно привлек ее к себе. Искушение испытать мягкость ее губ было непреодолимым. Алек смотрел ей в глаза, видел в них мягкое нежное тепло и остатки сдержанности, и время, казалось, остановилось. Быть может, попробовать…
— Прекрасно, — резюмировал фотограф.
— Хватит. — Алек разозлился. Ну почему этот навязчивый хлыщ все время ему мешает? — Мы скоро приземлимся. — Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Волшебство растаяло. Хестер уже высвободилась, и внезапно возникшая хрупкая связь между ними была утрачена.
Фотограф быстро удалился в хвостовую часть самолета.
— Все понимают, что этот брак только из-за коронации. — Ее щеки горели, когда она села в кресло и снова схватила планшет. — Неужели ты думаешь, нам так уж необходимо притворяться влюбленной парой?
