— В детстве я рисовала натюрморты вроде этого. Я делала копии картин в своем семейном доме. Так я научилась рисовать. Я упорно трудилась, чтобы воссоздать их, почти одержимо. Они были красивее и интереснее, чем что-либо в моих книжках-раскрасках.
Копировать… Воссоздать заново… У него вырвался вопрос:
— Ты рисуешь?
— У меня есть степень магистра изящных искусств, чтобы доказать это, — сказала она с грустной улыбкой. — Но толку от нее…
— Эти картины в твоей квартире?…
Она отвернулась от него и кивнула.
— Почему ты никогда ничего не говорила?
— Что тут скажешь? То, чему я посвятила свою жизнь, теперь не более чем хобби.
— Почему ты прекратила рисовать?
Она не ответила. Может быть, это и есть та самая тайна, которую она так глубоко скрывала? Скрытый стыд? Он нежно взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Слезы застилали ее глаза. Он притянул ее к себе.
— Не плачь, мой ангел. Все в порядке.
Она заговорила, уткнувшись ему в рубашку:
— Это глупо! Я покончила с этим.
Сандро не мог позволить ей лгать самой себе.
— Нет, это не так, детка.
Позже он поинтересуется подробностями. Он мог предположить, что она сдалась слишком рано. Он бы посоветовал ей попробовать еще раз. Но сейчас он будет укачивать ее и заставлять смеяться.
Но в голове эхом повторялись ее слова: «Я упорно трудилась, чтобы воссоздать их, почти одержимо…»
Они высадили Гаса у его квартиры в центре города и молча поехали к ней. В квартире Сандро сразу же подошел к картинам. Зная, что это нарисовала Энджел, он смотрел теперь на картины совсем иначе.
— Мне было десять, когда я это нарисовала. Это копия открытки, которую я нашла в одной из книг отца.
— Ты когда-нибудь была на Гаити?
— Никогда, — ответила она. — Мой дед по материнской линии — политический изгнанник. В шестидесятых годах он слишком громко говорил о диктаторе. Однажды ночью его арестовали, но посадили на самолет до Багамских островов. Он легко отделался, потому что у его семьи были хорошие связи.
Сандро угадал концовку:
— Он поклялся никогда не возвращаться и запретил своим детям когда-либо возвращаться.
— Значит, ты знаешь, как это бывает.
— О, я знаю. Звучит очень знакомо.
Сандро присел на край стола. Он сжал в кулак низ ее шелкового топа и притянул к себе.
— Мы оба связаны с островной родиной красивыми картинами.
— Грустно, когда ты так говоришь.
— Печально, как ни крути.
Она прижалась к его груди и поцеловала в шею. От малейшего прикосновения по телу раскатились горячие волны. Он потянул за завязки ее топа, и тонкая вещь упала ей на талию. Ее дыхание стало быстрым и неглубоким, она приподняла грудь, предлагая свои обтянутые кружевом полушария. Рядом с ним на столе стоял стакан воды со льдом. Он потянулся к нему и провел холодным, запотевшим донцем стакана по ее соску. Энджел вздрогнула и выгнулась назад. Он схватил ее за талию и притянул к себе.
Она высвободилась из его объятий и попятилась назад, коричневая кожа покрылась мурашками, волнистые волосы каскадом спадали на плечи, карие глаза сверкали. Она просунула большие пальцы под лямочку трусиков и красивым движением бедер спустила трусики до лодыжек. Затем отбросила их в сторону и пристально посмотрела на Сандро. Потом подвела его к дивану. В глубине сознания Сандро копились сомнения. Поход в галерею открыл ему целый ее мир. Этот последний разговор выявил факты, которые он не должен был игнорировать, и все же сейчас не собирался ни о чем думать. Когда обнял ее дрожащее тело и погрузился в нее, он был полностью убежден, что это того стоило.
«Я сделала копии.
Я упорно трудилась, чтобы воссоздать их.
Почти одержимо».
Это копия.
О, мой ангел…
Глава 16
Утро следующего дня началось вполне обычно. Сандро увез Энджел на работу и заехал к Майлзу. Майлз сидел в тихой кухне с кофейной кружкой и карточками рецептов, записывая изменения в меню на день. Сандро сидел напротив него за стойкой из нержавеющей стали с кофейной чашкой в руке, задумавшись. Сандро часто приходил к Майлзу до открытия, чтобы перекинуться парой слов. Но сегодня все было по-другому. Тишина казалась колючей.
— Если ты не скажешь, что тебя беспокоит, я тебя выгоню.
Сандро не ответил.
— Это из-за той девушки? Она мне нравится, — произнес Майлз. — Вы круто смотритесь вместе, но вы только что познакомились.
Сандро вздохнул и начал рассказывать. Он рассказал своему старому другу о картинах деда, о внезапном появлении подделок на рынке и о бесконечно малой роли Энджел.
— Я хочу, чтобы ты кое о чем подумал, — вздохнул Майлз. — Майами — это выгребная яма коррупции. У них есть планы на тебя. Какой-то неизвестный кубинский художник, связанный с большой голливудской звездой, — золотая жила для них. Внезапно всем захотелось оригинального Валеро. Они заставляют какого-то парня отсиживаться на складе и проворачивать эти штуки. Теперь… об Энджел…
У Сандро перехватило голос:
— Да?
— Ты уверен, что она не причастна к этому? Да или нет?
— Нет, — без колебаний ответил Сандро.
— Вот тебе и ответ.
Сандро сложил руки на груди. В глубине души он знал, что может доверять ей. Они обменялись клятвами, обещая хранить секреты друг друга и рассказывать друг другу то, что имело значение. Он должен был выполнять эту клятву.
— Ты обязан ей сказать, — нахмурился Майлз. — Иначе это несправедливо по отношению к ней.
Сандро набил рот шоколадным печеньем и принялся жевать. Его тихий и мудрый друг был прав, как всегда.
— Спасибо, дружище.
— В любое время.
Во время обеденного перерыва Энджел купила кофе и нашла скамейку в тени. Наблюдение за людьми было ее любимым занятием, и торговый центр под открытым небом идеально подходил для этого. Она наблюдала за толпами стильных покупателей и посетителей со всего мира. Покончив с кофе, она достала телефон и набросала оживленную сцену в приложении для рисования. Но даже увлеченная любимой работой, она была вся в мечтах о предстоящих двух выходных вместе с Сандро на Фишер-Айленде. Отношения с ним давали столько радости и уюта, сколько не было за все годы, прожитые с Крисом.
Ее телефон зажужжал в руке звонком по видеосвязи. Это была ее мать. Ее мать!
Энджел подавила желание выбросить телефон в мусорное ведро. Она нажала на кнопку, и широкое смуглое лицо матери заполнило экран.
