Бенуа был в ярости. Но он также был рад, что не обнаружил у нее никаких серьезных повреждений. Страх и гнев, которые он испытал, когда увидел, что дом пуст… Обыскивая дом в поисках каких-либо следов ее присутствия, он вспомнил, как его брат пробежал по дому на следующее утро после того, как мать покинула их. Он как будто снова почувствовал ту боль в сердце, когда увидел отчаяние в глазах Ксандера.
— Ты уверен, что их нет дома? — прошептала она.
— Его никогда не бывает дома. Но я вижу, что ты мне не доверяешь, так что пошли, — сказал он.
Она нахмурилась, бросив взгляд на его мокрую от пота рубашку и прислушиваясь к его судорожному дыханию.
— Как ты себя чувствуешь?
— Я бежал, — яростно прорычал он, стараясь дышать медленнее.
В тот момент, когда он увидел мотоцикл на ней… Ему стало очень страшно. Она проигнорировала его руку и встала сама, поэтому он повернулся, поднял мотоцикл и перекинул ногу через сиденье.
— Залезай!
— Что?
— Залезай! Мы зря тратим световой день, а мне не хочется еще три часа идти по тропическому лесу.
Бенуа удерживал мотоцикл на месте, пока она неуверенно подошла к машине, которую чуть не уничтожила. На ней была его одежда. Она закатала рукава белой льняной рубашки — самой маленькой из тех, что он смог найти. Рубашка была заправлена в коричневые шорты-карго, которые были стянуты на талии ее ремнем, но брючины свисали так низко, что на ней эти шорты выглядели как брюки-кюлоты. Как ей удалось выглядеть во всем этом так стильно, недоумевал Бенуа.
Он почувствовал, как она устроилась на сиденье позади него, и не мог не закатить глаза, пока ждал, что она решится положить свои руки ему на талию. В конце концов, когда она исчерпала все остальные возможности, он почувствовал их, но она отодвинулась как можно дальше. Из-за такой посадки пассажира мотоцикл мог бы опрокинуться на повороте. Он протянул руку позади себя, зацепил руками каждое ее колено и прижал ее к себе, стараясь не показывать раздражения.
Он взглянул на топливный бак. Остается только молиться, чтобы им хватило бензина на обратную дорогу.
Подумав о возвращении домой, он вспомнил ее рассказ о пропавших драгоценностях. Поиски карты, которая привела ее сюда. Прошлой ночью это показалось ему забавным, как сказка на ночь. Но теперь, когда светило солнце и отчаяние Скай было очевидным…
Что-то подсказало ему, что если бы карта существовала, то она была бы у Анаис, она хранила бы ее все эти годы. Он знал наизусть все принципы, которым бабушка следовала в жизни. «У нас есть долг перед прошлым. Ответственность перед будущими поколениями». Он чувствовал, что настолько хорошо усвоил их, что и сам неотступно ими руководствовался.
Бенуа не работал бы по восемьдесят часов в неделю в течение почти пятнадцати лет только потому, что хотел доказать, что он лучше своего отца, или чтобы улучшить финансовое положение компании. Он делал это потому, что почувствовал ответственность перед своими предками. Теми, кто проливал кровь, пот и слезы на «Шалендар энтерпрайсис». Потому что они заслуживали большего, чем его отец. Он делал это для Анаис, и даже сейчас, когда она угрожала забрать у него компанию, он не мог перестать работать. Потому что «Шалендар энтерпрайсис», в отличие от людей, никогда не подведет его.
Компания, которую через две недели он должен был передать брату-предателю. Бенуа, задумавшись, завел двигатель мотоцикла и вспомнил о цели поездки только тогда, когда почувствовал, что Скай слегка шевельнулась позади него.
Скай прикрыла глаза от солнечных лучей, как будто это помогло бы ей увидеть признаки жизни в доме, который больше походил на тюрьму.
Когда Бенуа поставил мотоцикл на подставку, она положила руки ему на плечи, чтобы подняться с сиденья, и, неуверенно покачиваясь на ноющих ногах, наконец встала сама. Нет.
Повторный осмотр не выявил никаких других признаков жизни, кроме мигающего красного света рядом с чем-то похожим на камеру наблюдения. Возможно…
— Даже не думай об этом.
— О чем? — невинно спросила она, как будто не собиралась делать ничего противоправного.
— Если ты сделаешь это, ты попадешь в тюрьму за взлом и проникновение — что, я полагаю, есть следующий этап твоего плана. И как бы я ни был возмущен твоим присутствием здесь, я не думаю, что хотел бы видеть тебя в тюремной камере Коста-Рики. Ведь тогда у тебя и твоих сестер действительно будут проблемы.
Ее охватил гнев.
— Вот только не вспоминай про моих сестер!
— Почему? Похоже, это единственное, что может тебя остановить.
— Просто я… я…
— Теряешь контроль и чувствуешь гнев из-за того, что ничего не можешь с этим поделать, — вмешался он.
— Не надо пытаться говорить за меня!
— Прекрасно.
Она знала, что он был прав. Она не могла проникнуть в чей-то дом, чтобы узнать, есть ли у них телефон. За ней уже числились такие грехи, как безрассудное поведение, кража и уничтожение частной собственности, но она не хотела добавлять в этот список взлом и проникновение. Даже из-за ее сестер.
Бенуа был прав: соседа не оказалось дома. Выхода не было. Не раньше чем через четыре дня прибудет его вертолет.
— Ты закончила? — спросил Бенуа у Скай в тот момент, когда энергия, заставляющая ее двигаться вперед, казалось, улетучилась, и она осознала свое поражение.
— Да, — ответила она и упала на сиденье позади него. На этот раз она, не задумываясь, обняла Бенуа за талию. Ее тело прижалось к нему, когда скорость мотоцикла увеличилась, и воздух откинул назад ее волосы.
Она позволила себе перестать думать, просто наслаждаясь ощущениями вокруг нее. Холодный поток воздуха на коже, ощущение тела Бенуа под ее пальцами… Она закрыла глаза и прислонилась щекой к его лопаткам. Когда она в следующий раз открыла их, Бенуа тормозил мотоцикл у ворот своего дома.
Он въехал во двор и поставил байк на подставку. Дождавшись, пока она соскользнет с сиденья, он подал ей руку, а затем развернулся и зашагал в дом. Его молчание начало по-настоящему беспокоить ее, и она поспешила за ним, стараясь не переходить на бег.
— Куда ты…
Она замолчала на полуслове, увидев, как он начал снимать футболку.
— В душ, — рявкнул он.
Она закусила губу и наблюдала, как он хватает полотенце, которое, должно быть, оставил там раньше. Она отвела глаза в тот момент, когда его руки дотянулись до пояса.
Скай ринулась в кухню и, повернувшись спиной к саду, сосредоточилась на содержимом холодильника, стараясь не думать о том, что происходило снаружи. В душе. Где в сгущающихся сумерках стоял обнаженный Бенуа.
Еда. Им обоим нужно было поесть. И хотя ей было неудобно рыться в чужом холодильнике, это было лучшее, чем она могла сейчас заняться.
