— Ничего подобного! — сказал он с улыбкой.
— Но Бенуа, — сказала она, наконец взглянув на него. Вся любовь, которую она чувствовала к нему, сияла в ее глазах. Скай знала, что теперь она в безопасности.
Он взял ее руки в свои. Его глаза выражали все, что он чувствовал: боль, вину, но также надежду и любовь.
— Мне очень жаль, что я причинил тебе такую боль.
— Боль была всегда со мной, ты просто вытащил ее на солнечный свет и позволил ей зажить. Ты позволил мне по-настоящему принять мою любовь к тебе. Я люблю тебя, потому что ты позволил мне контролировать мою жизнь, ты показал мне, что я могу быть сильной и позволять другим любить меня такой, какая я есть, а не такой, какой я должна быть в понимании других людей.
Скай глубоко вздохнула, ее сердце было полно счастья, печали и огромной любви.
— Но мне также нужно обсудить с тобой что-то, прежде чем я смогу продолжить.
Он нахмурился и взял ее за руку. Медленно и с запинками Скай рассказала, что у ее матери был диагностирован рак третьей степени и что они не смогли воспользоваться самым эффективным лечением, которое могла предложить Национальная служба здравоохранения, из-за того, где они жили. Он держал ее за руку, и Скай сквозь слезы призналась, что сестры хотели найти бриллианты только для того, чтобы продать поместье и оплатить лечение Мариам.
Бенуа принялся вытирать слезы с ее лица. Он пообещал ей, что вместе они найдут либо лечение, либо драгоценности, словом, все, что потребуется, чтобы Мариам прожила как можно дольше. Он взял ее руку, положил на свое сердце и сказал ей, что оно принадлежит не только ей, сейчас и всегда, но и ее семье, ее сестрам и матери, и что ей никогда больше не придется преодолевать трудности в одиночку.
— Тогда я выйду за тебя замуж завтра или в любой другой день до твоего дня рождения, если ты этого хочешь, — пообещала ему Скай, чувствуя, будто она парит в облаках.
— Ты такая красивая, — сказал Бенуа, целуя ее в щеку. — Такая невероятная. Я не сделал ничего, чтобы заслужить тебя. Но я обещаю провести остаток своей жизни, пытаясь сделать это.
Затем он поцеловал ее так нежно и страстно, что у нее перехватило дыхание. Они оставались там, целуясь, как подростки, пока не выглянула луна и звезды не замерцали в небе, словно они смеялись от счастья вместе с влюбленной парой.
— Мы должны войти в дом, становится холодно, — неохотно сказала Скай.
— Мы должны! Мы определенно должны. Но, — сказал он, его глаза стали серьезными, — прежде чем мы это сделаем… Я не женюсь на тебе завтра.
Скай остановилась в замешательстве, поскольку его слова, казалось, противоречили друг другу.
— Я действительно хочу жениться на тебе. Но я также хочу, чтобы ты знала, что это решение не имеет отношения к компании. Итак, Скай Соме, не окажешь ли ты мне честь подождать год с сегодняшнего дня, чтобы выйти за меня замуж в мой тридцать третий день рождения?
Она рассмеялась.
— Год? — спросила она.
— Да.
— Что ж, полагаю, у тебя будет много времени.
— Время для чего?
— Чтобы ты научил меня ездить на мотоцикле.
Эпилог
Триста шестьдесят пять дней спустя Скай стояла перед старинным золотым зеркалом до пола в самом красивом свадебном платье, которое она когда-либо видела. Изящная кружевная баска поверх шелка идеально облегала ее животик, заставляя ее улыбаться еще шире.
— О, Скай! — закричала Мариам у нее за спиной, слезы радости блестели в ее глазах. — Я никогда не думала…
Скай смотрела, как Мариам Соме сжала губы, сдерживая слова, когда Стар потянулась к рукам матери, а Саммер положила голову ей на плечо.
Все четыре женщины знали конец этой фразы. Знали, как близко они были к тому, чтобы этот день не наступил в их жизни. Столько всего произошло за последний год, взлетов и падений, тяжелых битв и выстраданных побед, которых они никак не могли ожидать. Скай повернулась и тут же оказалась в объятиях женщин, с которыми разделила свою жизнь.
— Если ты начнешь плакать… — сквозь слезы предупредила Стар.
— Это испортит твою подводку для глаз, а мне потребовалось много времени, чтобы накрасить твои глаза, — закончила Саммер.
— Ты же знаешь, что свадьбы должны быть счастливыми, да? — упрекнула Скай.
— И что ты не должна плакать!
— Но это…
— Так романтично, — закончили Скай, Саммер и Мариам Соме за Стар и рассмеялись.
В дверь постучали, и Ксандер, шафер Бенуа, назвал время, предупредив девушек о том, что скоро начнется церемония. Скай с улыбкой выпроводила всех из комнаты, просто желая немного побыть наедине с собой. Пообещав, что спустится через минуту, она снова повернулась к зеркалу и увидела румянец на своих щеках, блеск волос — приятный подарок от беременности — и мерцание цитринового кольца на ее пальце. В каком-то смысле оно было более ценным, чем бриллиантовое колье, свисавшее с ее шеи и спускавшееся низко в вырез лифа ее свадебного платья. Это были драгоценности семейства Соме, которые они все-таки нашли и одна треть которых по праву досталась Скай.
Жизнь так сильно изменилась за последний год. После того как Скай вернулась в Англию с Бенуа, ее мать была срочно отправлена на лечение, которое резко изменило все. И все это было бы невозможно без Кэтрин Соме!
За этот год Скай стала более уверенной в себе, избавилась от излишней ответственности, которую возложила на себя, и начала познавать себя такой, какой она была на самом деле. Она влюбилась в Дордонь, и ее французский улучшался с каждым днем, что было очень полезно, поскольку теперь они делили свое время между Англией и Францией. Но любовь, уверенность и безопасность, которые она обрела с Бенуа, были чем-то, чему она радовалась больше всего.
И сколько бы она ни прожила, она никогда не забудет, что не встретила бы Бенуа без драгоценностей Сомса. Не бросилась бы сломя голову в приключение, которое — теперь она знала — только началось, когда она скользнула в незапертую машину.
Внизу более двухсот гостей заняли свои места на белых стульях на красивой зеленой лужайке перед аркой, украшенной цветами, под которой она признается в любви к Бенуа.
Она прикусила нижнюю губу, когда подумала о том, что ее отца среди них нет. Это было не так больно, как год назад, но она не откажет себе в моменте отдать должное этому чувству, прежде чем отпустит его навсегда.
Нахмурившись, она почувствовала, как что-то тянет ее к окну, а за последний год она научилась доверять своим инстинктам. С улыбкой на губах, она прикрылась занавеской, чтобы спрятать платье, которое по распространенному суеверию не должны были видеть до свадьбы.
Внизу на траве стоял Бенуа, глядя вверх, как будто они договорились встретиться вот так.
