Я юркнула в старушку-башню.
Внутри, как я и ожидала, царили разгром и запустение. Но заказчик оказался прав: массивная, закрученная в спираль кованая лестница сохранилась и даже, в отличие от самой башни, совсем немного отклонилась от вертикали. Интересно, откуда он это знал? Мелкая незначительная деталь, которой я не придала значения в начале своей экспедиции, теперь предстала передо мной совсем в другом свете.
Громыхнуло. Уже совсем близко.
Башня вздрогнула. Или… это я?
В любом случае, лучше мне отсюда убраться подальше и побыстрее.
Я осторожно начала подъем. Лестница выглядела вполне добротно, но кто знает, что скрывает ее покрытая ржавчиной душа?
Наконец я оказалась на третьем этаже. Облегченно вздохнула.
Перекрытия, как ни странно, сохранились, лишь кое-где в полу зияли дыры. И это при нашем-то весьма неласковом и переменчивом климате? Часть мебели и утвари тоже осталась — кучки влажной, поблескивающей кристалликами соли гнили встречались чуть ли не на каждом шагу.
Я прошла через анфиладу комнат и оказалась в покоях самой графини. Эта часть башни полукруглым эркером выдавалась вперед и буквально нависала над свирепствующими волнами. Похоже, миледи Ларварская, как и ее досточтимые предки, очень любила море. В отличие от меня.
Зябко передернула плечами.
Когда-то давно в многочисленные изящные полуарки окон, которые, словно кружева, шли вдоль всего эркера, были вставлены стекла. Но эти времена прошли, и в спальне графини теперь был только один полновластный хозяин — ветер. Холодный, влажный, дерзкий и порывистый. А разновеликие осколки стекол сплошным ковром покрывали пол и лишь кое-где торчали из рам.
Осторожно, опасаясь повредить об осколки ноги, я подошла к изголовью кровати. Там красовалось потускневшее, но отлично сохранившееся знаменитое мозаичное панно, изображавшее охоту хэйгэ — разумных амфибий, которые, вооружившись трезубцами и оседлав верных друзей-гиллиотов, преследовали своего извечного врага — зловредного Кракена.
Невольно я залюбовалась. Нечасто мне попадались упоминания, не говоря уже об изображениях хэйгэ. И пусть раньше в одной из книг я уже видела эту картину, но одно дело — старая затертая копия, а другое — оригинал.
Где же сейчас скрывается этот загадочный народ? И существует ли он вообще?
Амулет на груди слегка холодил кожу. Магия, пусть и не очень сильная, в этом месте явно была. Впрочем, может, и нет. Медальон являлся совсем слабеньким артефактом.
Каждое магическое воздействие оставляет след, так называемый магический фон. Вот этот самый фон и улавливает мой амулет. Чем больше магии вокруг, тем холоднее становится кулон. Другое дело, что даже совсем невеликих сил маг легко сможет свои или чужие творения замаскировать под более слабые, а то и скрыть магический фон вообще.
Я отошла шагов на десять назад, подобрала с пола небольшой камушек и бросила его в глаз Кракена. Нехорошо, конечно, бросать камни в раритеты, но своя шкурка мне как-то дороже…
Ничего не произошло, да и температура кулона вроде бы осталась неизменной. Ладно, будем надеяться, что если заклинания на мозаичном панно и висят, то не агрессивно настроенные.
Так. Одну руку нужно положить на единственный глаз Кракена. Палец другой — тоже на глаз, но уже гиллиота, который ближе всего к морскому чудищу подобрался.
Что-то еле слышно проскрежетало, и часть стены отошла в сторону, приоткрыв небольшую нишу, в которой одиноко покоился вожделенный ларчик. Я быстро схватила его. Вовремя. Ниша с глухим стуком захлопнулась.
Надо же! Столько лет прошло, а все так отлично работает.
Хм… Быть может, это и не единственный тайник, что скрывает панно.
Я задумчиво окинула взглядом мозаику.
Сверкнула молния, и на мгновение в комнате стало светло как днем. Краем глаза я вдруг заметила, как в куске стекла, каким-то чудом удержавшемся в оконной раме, отразилась фигура. Полупрозрачная, серовато-синяя, с длинными развевающимися волосами и причудливо бьющимся за спиной плащом…
В арке окна позади меня вольготно расположился Страж и внимательно наблюдал за мной. А я ничего не почувствовала… пока не заметила его отражение.
Резко обернулась. Хотя и понимала, что банально не успею. Что уже ничего не увижу.
Но если и встречать смерть, то только лицом к лицу…
ГЛАВА 9
Рийна Ноорваль
Ночь с 3-го на 4-й день Атанарил-лин
223 года от О. В.
Никого.
Ничего.
Я не слышала, не видела, не чуяла. Ни души. Ни мертвой, ни живой, ни Стража.
Только ветер.
Ноги подкосились, и я села прямо на пол, не обращая внимания на кровожадные осколки, пара которых тут же добавила прорех в мою одежду и больно царапнула кожу. Судорожно вцепилась обеими руками в заветный ларчик.
Как?! Скажите, ка-а-ак?!! Я уже успела проститься с жизнью… А Страж? Он просто… исчез.
Какая-нибудь другая, чуть более впечатлительная натура могла бы решить, что та полупрозрачная фигура ей лишь привиделась. Что во всем виновато недосыпание и буквально звенящие от напряжения нервы.
Но…
Я видела!
Я чувствовала Стража.
А значит, он был.
Губы сами против воли сложились в кривую усмешку, а затем из горла вырвался нервный тихий смех.
Наверное, именно это и привело меня в чувство.
По каким-то непонятным причинам Страж решил не обрывать нить моей жалкой жизни. Не захотел пачкать руки или… просто играл? Может быть, он и сейчас наблюдает за мной?
А что? Вполне возможно. Если мой странный дар подвел меня один раз, то почему бы ему и во второй раз не оплошать?..
О Стражах никто ничего толком не знал. Они появились в Таннисе около двадцати лет назад, и с тех пор одно упоминание об этих существах нагоняло смертельный ужас на обитателей нашего вольного города.
Никто и никогда Стражей не видел и не слышал. Но иногда люди замечали отражения. В осколках зеркал и простого стекла, в стоячей воде и отполированном до блеска камне или металле. Все жители города, как Старого, так и Нового, знали, что, если ты заметил какое-то непонятное отражение — молчи и молись, чтобы оно не заметило тебя. Ведь те, кому не повезло оказаться не в том месте и не в то время или кто слишком много трепал о странных отражениях языком, умирали — у них просто в одночасье переставало биться сердце.
Официальная эльфийская пропаганда гласила, что Стражи призваны охранять порядок в Таннисе и добропорядочным гражданам опасаться нечего. И действительно, активность Стражей в основном выпадала на темное время суток, а их жертвами становились весьма сомнительные личности. Однако и жизни законопослушных граждан иногда по воле Стражей обрывались. Хотя тут нельзя было сказать ничего определенного: в Таннисе любую смерть, вызванную остановкой сердца, списывали на действия все тех же Стражей. А ведь у такой кончины могло быть множество причин, начиная от следствия многочисленных болезней и заканчивая действием некоторых ядов. Только вот людская молва была неумолима, а эльфы молчали. Но безмолвие ушастых было таким красноречивым и многозначительным, что никаких особых подтверждений и не требовалось.