– Твой рассказ вообще сложно забыть, – она улыбнулась, кажется, впервые за сегодня.
– Ты выглядишь потрясающе, я никогда тебя такой не видел.
– Спасибо, Дань, – румянец тронул ее щеки. – Я сегодня не работала, готовилась к серьезному разговору и приехала сразу к тебе.
– И как, по-твоему, серьезный разговор удался?
– Нет. Все полетело в тартарары, – она усмехнулась и перевела тему. – Ты писал, что я тебе снилась.
– Да, – я засмущался и замолчал. Инна быстро вопросительно взглянула на меня, я продолжил, – вообще-то не один раз.
– Это интересно, – Инна улыбалась, кажется, ей доставляло удовольствие мое смущение. – Расскажешь?
– Может быть, в другой раз? – умоляюще попросил я. – Не хочу тебя смущать.
– Ого, стало еще интереснее, – она захихикала.
Мы молчали какое-то время. Инна полностью сконцентрировалась на дороге, движение было оживленным: люди спешили с работы домой или загород.
– Расскажешь мне про свою болезнь? – робко начал я. Спокойствие в ту же секунду улетучилось с лица Инны, и я пожалел о вопросе. Она закусила нижнюю губу и нахмурилась.
– Может быть, в другой раз, – повторила Инна мой собственный ответ, только от нее он звучал жестко, без вопроса. И сразу же примирительно посмотрела на меня. – Прости, пожалуйста, чуточку позже, хорошо?
Я кивнул. Эта тема беспокоила меня в высшей степени, хотя ничто не могло изменить моего решения. Мы спустились по мосту и встали в долгую пробку на проспекте Ленина. Инна поставила на нейтралку и подняла ручник.
– Дань, ты меня совсем не знаешь, я тебе могу показаться законченным циником, – начала она, тягостно вздохнув. – Я очень спокойно отношусь к тому, что со мной происходит и, в частности, к смерти – к своей, к чужой, не важно. Я прошла все стадии принятия своей болезни. Не без помощи врачей и психиатра, но тем не менее. Я помогла маме, брату и друзьям смириться с этим. Сегодня я здесь, а завтра – уже «пф» (Инна щелкнула пальцами) и нет. Я просто не хочу впускать в свою жизнь новых людей, учить их справляться с…
Пробка начала двигаться, Инна быстро переключила скорости, проехала пару метров и снова остановилась.
– О чем я? А, да. Справляться с горем будущей утраты, – она посмотрела на меня, словно ожидая моего ответа, но я молчал. Она печально улыбнулась. – Ну вот, видишь, ты сейчас на стадии отрицания. Тебе не кажется это реальным. Я не знаю, что ты думаешь, наверное, что-то типа «все будет хорошо» или что «мы вместе справимся», но я уже проходила эти горестные стадии с близкими.
Инна снова проехала несколько метров. Я молча смотрел то на дорогу, то на нее.
– Дань, что тебе интересно узнать?
– Все, – отозвался я.
– Ну, уж нет, это слишком долгий рассказ, на более долгую пробку.
– Тогда, как давно ты болеешь, и что говорят врачи, – исправился я.
– Хорошо, но я не буду рассказывать детали. Я узнала примерно полтора года назад. Сразу началось лечение, один раз в Нижнем делала химиотерапию, второй раз ездила на месяц в Москву для обследования и еще одного курса химии. Это неоперабельная опухоль, поэтому пока так. Врачи говорят, что есть улучшения, но нужно следить за течением болезни. Правда, есть некоторые… – Инна замолчала, словно не хотела говорить дальше, потом прокашлялась и продолжила, – некоторые отягощающие симптомы. Прогнозов не называют, я пыталась расспросить, но они те еще молчуны. Говорят, что много факторов.
Я смотрел на красивое лицо Инны. Она и правда была достаточно спокойной, когда рассказывала мне про свою болезнь. Смогу ли и я когда-то так же спокойно относиться, чтобы стать ей крепкой поддержкой? В памяти тихим эхом появились слова: «Если уходить, то с улыбкой». Где я слышал их? Голос Маши в голове становился отчетливее: «Здесь написано: «Если уходить, то с улыбкой», интересно, что это значит». Открытка! Открытка Инны! Только я никогда не обращал внимания на надпись, любуясь ее лицом. Я решил выяснить:
– Инна, на открытке было написано… – начал я, но Инна перебила и продолжила, кивнув.
– Если уходить, то с улыбкой, да, это мой лозунг. Мы с другом придумали его. Это моя мантра. Тебе, кстати, надо познакомиться с Юрой, он отличный психолог и мой давний друг. Он очень помогает. И тебе обязательно поможет принять, если ты решил… – она замялась, не зная, как продолжить. А сама медленно и аккуратно въезжала на круг на Пролетарской. – Что ты решил?
– Быть с тобой, – без раздумий ответил я. – Делать тебя счастливой, насколько я могу.
Мы ехали несколько минут в молчании.
– А меня ты не забыл спросить? – задала резонный вопрос Инна, когда мы остановились на светофоре.
Я лишь широко улыбнулся, довольно смотря на ее нахмуренные брови.
Глава 10. Вечерние откровения
Мы подъезжали к стадиону, я видел, как на поле разминаются ребята, приехавшие пораньше. Мы вышли из машины и направились к полю. Я предложил Инне сесть на трибуну и сказал, что играть мы будем не больше часа, она кивнула и стала подниматься к ярким разноцветным креслам.
Обсудить предстояло многое, но я не был уверен, что Инна захочет рассказывать мне все подробности своей беды. В какой-то миг мне показалось, что спокойствие Инны передалось и мне, хотя, вероятнее всего, она была права: я не до конца понимал, с чем она столкнулась. По дороге в раздевалку меня нагнал Олег:
– И кого это ты привел к нам? – он протянул мне руку, приветствуя.
– Мм, это Инна, моя… – я замешкался, как представить Инну. Зная парней много лет, понимал, что расспросов будет куча, – моя подруга.
– Подруга? – спросил Олег спокойно и следом, подмигивая и меняя тон голоса, произнес, – или «подруга»?
Я молча улыбнулся.
– О-о, Даня – ловелас, привел свою девушку на игру, – на этих словах мы вошли в раздевалку, ребята, конечно, услышали последнюю фразу.
– Маша пришла? – спросил Игорян, он был знаком с Машей, так как я частенько звал его в спортбар, когда собирались с коллегами смотреть футбол. Я сообразил, что совершил ошибку, позвав Инну, и сразу сник. Я подошел к Игорю и тихо ему сказал, лихорадочно вспоминая, кто еще виделся с Машей:
– Слушай, я не с Машей пришел. Это Инна, моя подруга.
– Так вы с Машей – все? – Игорь исподлобья уставился на меня. Я кивнул. Игорь хмыкнул. – Зря ты, Данька, мне она понравилась, красивая, веселая.
Я постучал друга по плечу, что я мог ему ответить? Я и сам прекрасно понимал, что Маша красивая и веселая, но появилась Инна и перевернула мой мир.
Пока мы переодевались, ребята болтали о последней игре, на которую я не пришел. Я решил сразу сказать, что в воскресенье опять не смогу, поскольку уезжаю домой в Павлово, не уточняя причин, после чего мы отправились на поле. На секунду я запаниковал: вдруг Инна ушла, вдруг нельзя было ее оставлять одну? Но выйдя на яркий свет из темного коридора, увидел, как она подняла глаза от телефона, отыскала меня в толпе одинаково одетых парней. Я облегченно выдохнул и помахал ей рукой.
