– Конечно, – бескомпромиссно ответила Инна. – Еще когда мы вернулись из Павлово, я показала им твои фото. Они одобрили.
– М-м, ясно, – только и ответил я.
– Ты стесняешься? – Инна отложила простынь, которую стряхивала, и заулыбалась. – Это мило. Но ты, правда, думал, что мои родители не знают, где я уже месяц пропадаю днями и ночами?
– Я просто не в лучшей форме для знакомства.
– Прекрати, сейчас ты выглядишь просто отлично! – подбодрила она меня.
Был пятничный вечер, Инна днем уехала домой, чтобы полежать в ванной, поменять свою одежду и постирать мою. Я лежал и представлял, как хорошо было бы сейчас прогуляться после работы по ветреной набережной, держа Инну за руку, съесть мороженое, облизывать пенку латте с ее кукольных губ, целовать веснушчатый нос, чувствовать, как ветер развевает ее ароматные волосы по моему лицу, крепко прижимать ее к себе за тоненькую талию, ощущая упругую большую грудь, вбирать ее в себя полностью вместе с солнцем, свежестью, ветром с реки и ощущением полной свободы и безграничного счастья. Но в моей реальности была только душная палата, надоевшая мне до тошноты кровать со смятыми подушками и знакомые голоса медперсонала в коридоре.
– Привет, – донеслось от двери. Я открыл глаза и повернул голову, на пороге стоял Лёня, подавленный и помятый, что на него было совсем не похоже.
– Привет, друг, – я начал присаживаться, а он медленно подошел ко мне.
– Маша рассказала, зачем ее вызывали, – он устало сел на стул и тоскливо продолжил, – всю ночь у меня проплакала. Ее отца арестовали.
– Я знаю, лейтенант с утра приходил.
– Скажи мне, только не надо больше о том, что не можешь ничего говорить, – он выставил перед собой ладонь, – это он с тобой сделал?
– Да.
– Черт, – сокрушительно воскликнул друг. – Как же так? Почему только сейчас ты признался? У меня такая каша в голове: Маша мне мозг вынесла весь, дай мне хотя бы ты что-то внятное, я ничего не понимаю.
– Лёнь, я не хотел его обвинять, он же полицейский – кто его посадит. Но когда пропала Инна…
– Причем здесь вообще Инна? – разъяренно проговорил он. Я видел, что друг устал, и не винил его в срыве голоса.
– Она работала у него дизайнером в загородном доме, – ну что ж, следовало открыть и эту тайну. – Она намекнула ему, что знает про меня, он ее придушил и довел до эпилептического припадка, ее госпитализировали.
– Твою мать, – протянул Лёня и рухнул на спинку стула, отчего тот истошно скрипнул. Он с мучительной гримасой на лице закрыл глаза.
Мы остались сидеть в молчании, в какой-то момент я подумал, что Лёня заснул, но спустя время он продолжил с закрытыми глазами:
– Маша тебя винит во всем. Она рассказала, что отец пошел с ней в участок, устроил там скандал, а когда выяснил, что это по твоему делу, закрылся с главным следователем в кабинете и запретил Маше что-либо говорить, больше Маша не увидела отца, его посадили под арест, – друг устало открыл глаза. – Ты уверен, что это был он?
– Да, – снова ответил я. – Но еще я уверен, что он уйдет от наказания, с его-то связям.
– Мне жаль, Дань. Если это правда, то надо все силы приложить, чтобы наказать виновного, – Лёня облокотился на борт кровати. – Он избил тебя за то, что ты бросил Машу?
– Видимо, да. Меня избили в тот же день. Он не бил, там были более подготовленные типы, но он был рядом.
– Опасные связи, – сарказм просочился в усталый голос друга.
Мы проговорили до самого вечера, стараясь избегать темы Маши, ее отца, избиения и ареста.
– Лёнь, можно тебя попросить об одолжении?
– Конечно, что такое?
Я взял телефон, открыл запароленную папку и передал ему телефон.
– Ого! Все так серьезно? – Лёня начал листать скриншоты. – Ты в курсе, что у тебя нет вкуса на ювелирку?
Он засмеялся и протянул мне телефон с открытой фотографией кольца с небольшим извилистым сердечком и изумрудом внутри.
– По-моему, красивое, – я смутился. Конечно, у меня не было вкуса, я же никогда раньше не выбирал обручальные кольца.
– Ты знаешь ее размер?
– Нет, наверное, какой-то маленький, у Инны худые пальцы.
– Я прикину, она сегодня еще придет?
– Угу. Так какое выбрать? – я с такой любовью отбирал варианты, что не мог смириться с тем, что ни один не подойдет.
– Нууу, – он еще раз пролистал все фото, – вот это с бриллиантами ничего. Но девушкам нравится, когда на одном пальце можно и обручальное, и помолвочное носить. Подожди.
Он начал искать в интернете и показывать мне.
– Вот, видишь? То с брюликом вполне подойдет, но обручальное тоже надо в такой стилистике подобрать.
– А с голубым камнем тебе совсем не понравилось? Под ее глаза.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: «Даже не заикайся».
Лёня дождался Инну, они снова тепло обнялись, друг что-то сказал ей на ухо, а она погладила его по плечу и покачала головой. Я мог бы почувствовать ревность, но знал, что это бессмысленно – эти два человека слишком заботились обо мне, тем более у Лёни была особая миссия. Я уже заметил, как он перехватил руки Инны и крепко сжимал ей пальцы, я еле сдерживался со смеху, но проколоться было нельзя.
Через пару минут мы распрощались, Лёня подмигнул мне от самой двери, чтобы Инна не заметила, и вышел.
В тот же вечер он прислал мне фото кольца в красивой бирюзовой упаковке.
Глава 23. Важные события
В субботу днем Инна ушла встречать родителей, сказав, что они сначала зайдут к Дмитрию Романовичу. Я начал быстро приводить себя в порядок: вечером Инна принесла мне свежую одежду, но ни одной рубашки там, естественно, не было, а знакомиться в футболке мне было не по себе, но выбора не оставалось. Поэтому я надел белое поло и черные спортивные брюки, которые никогда раньше не надевал: мама зачем-то мне принесла их в самом начале госпитализации, хотя они были жаркими и не налезали на гипс. Сейчас они были моей самой приличной одеждой, и я мысленно поблагодарил маму. Я причесал волосы, подумав, что надо просить Инну постричь меня, побрызгался одеколоном, слишком усердно, что чихнул от терпкого облака. Расправил простынь, не слезая с кровати, и стал ждать. Не часто мне выпадало счастье знакомиться с родителями девушек. «Редко, но метко», – ироничная мысль намекала, что последний случай меня вообще привел в больницу.
Через минут сорок в палату вошла Инна и, кивнув мне, пропустила в дверь маму с отцом. Я узнал их сразу, поскольку видел на фото в спальне Инны.
– Ну, здравствуйте, Даня! – с порога ко мне направился отец Инны, широко улыбаясь и протягивая руку. Он был таким же рыжим, как и дочь, лицо густо заросло бородой, отчего он казался похожим то ли на доброго гнома из сказки, то ли на веселого викинга.
