Кай стал прыскать, но не было понятно, веселился он или словил какой приступ. Потом это резко прекратилось, и злобные глаза вцепились в Аю:
— Ты же хотела вернуться, и что? Отшил твой «учитель», так сразу не хочешь?
— Никто меня не отшивал!
— А что тогда? — лицо Германо снова скривилось, он мотнул головой. — Да, я видел, как ты признавалась или что там… Он тебя просто послал.
— Нет! Это не так, он не…
— Мне не интересно, что там у вас! Как ты вообще могла так спалиться! И ради чего?
— А ради чего ты это делаешь? Не боишься, что тебя снова выгонят с твоими-то талантами и характером???
Кай вздохнул:
— Я же говорил — глупая. Подумай, Крылова! За что меня выгонять? Я тебе ничего не сделал, ты сама устроила взрыв! Думаешь, я не понимаю? Я вижу магию, и все это видят… Меня выгнали специально, чтобы накопать на него. Но ты предложила поучаствовать в твоей миссии, так что я тоже тебе предлагаю сейчас просто подождать и все. От тебя ничего не требуется, не нужно с ним околачиваться больше.
Ае стало смешно. Вспомнила, как Кай перестал ходить за ней после поездки в порт. Нет, по-настоящему отвязался, когда пошла на тренировку с Гадюкой. И в первый раз после крыши еще агрессивно спрашивал, что же Левин ей говорил! Этот золотой мальчик просто не мог терпеть, что есть кто-то лучше, кто-то с талантом, кто-то, кому морион…
— Ты завидуешь? Что он звал меня, мне рассказывал что-то? Ну, конечно, это же ты должен быть первым! Ты и в академии бесился, потому что понимаешь: тебе никогда не стать сильным магом!
Лицо Кая наполнилось презрением и обидой, но не только, было что-то еще.
— Ты намного слабее, чем воображаешь, Крылова, — скобка рта парня смотрела вниз. — Только уходишь из зала, как превращаешься в жалкую девчонку. Даже не думаешь о защите! Напомнить, если забыла?
Ая смотрела в глаза, полные ненависти или…
— Где была твоя сила, когда они решили заглянуть к тебе? Где была твоя сила, м?
Голос Кая напоминал сдавленный лай. Он закусил губу.
— Понравилось? — спросила Ая.
В тот раз в порту она так и не получила ответ, но нужно было вытрясти это из него сразу, вскрыть лицемерную оболочку.
— Понравилось?!
Из глубины взгляда Кая веяло разочарованием.
— Мне не нравится вид слабачки, над которой потешаются придурки, — сказал он тихо. — Ненавижу испытывать жалость. И тошнит от тебя!
— Что же ты тогда там делал!
Кай молчал, опустив глаза. Ае стало все равно. Она уже была повержена, унижена. Но этот парень был еще хуже.
— У тебя же все есть: семья, деньги, перспективы, — Ая сжала пальцы за спиной, вгрызаясь в песок. — Зачем? Зачем??? За что тебе-то ненавидеть мир, что творишь такое!
— Заткнись.
— Что, совесть проснулась? Ты мог бы столько всего сделать, но вместо этого потешаешься над людьми!
В злости Ая попыталась подняться и пнуть Кая, нелепо, все еще находясь на коленях, поэтому сразу же завалилась набок, а тот легко перехватил ногу. А затем отбросил ее и вдруг налетел. Напрыгнул сверху, вжимая в песок. Ая задергалась, закопошилась как ящерица, пытающаяся зарыться и спрятаться, но она была слишком большой и неповоротливой для пресмыкающейся. А туловище держали в тисках чужие ноги. Кай сидел сверху, под весом двух тел сцепленные лентой руки вжимались в землю.
Бежать некуда.
Парень наклонился и потянул Аю за воротник:
— Ты ни хрена не понимаешь, Василиск, — сказал он совсем близко. — Снова нарываешься, будто нравится. Нравится, когда макают в грязь? Гребаная суицидница…
Кай застыл, стиснув сильнее толстовку Аи. Глаза забегали по ее лицу, он быстро дышал, потом как-то резко моргнул, складка над губой дернулась и он зарычал:
— И не нужно говорить, будто знаешь меня! Будто знаешь, что у меня есть! — теперь собака скалилась. — Ты не понимаешь, каково это, когда собственный отец ненавидит в тебе все… Все, буквально! А потом ты еще и оказываешься гребаным эспером! Будто назло! Чтобы точно ни хрена не получилось!
Последнюю фразу Ае выплюнули прямо в лицо, но эти стиснутые зубы не пугали. Почему-то Ая зашлась диким смехом. Кожу обдавало жаром дыхания Кая, его рука натягивала кофту, его колени сдавливали ребра, а сам он будто планировал сделать из Аи лепешку. Но она дрожала и смеялась, смеялась и дрожала. Не в силах себя контролировать, откинула голову, истерично завывая.
— Твою мать, ты совсем поехала? Психопатка! Да что ты, на хрен, смеешься???
Он тряс Аю уже обеими руками так, что ее голова дергалась и возилась по холодному песку.
— Не поним-маю?
Собственный голос прозвучал хрипло. Ая глядела куда-то в черноту над ними. Небо снова было сплошной кляксой.
— Мой «отец» так любил меня, так любил…
Руки парня все еще сжимали кофту, но он прекратил трясти, просто смотрел. Так близко. Ая видела его недоумевающее лицо, родинку, лохматые нахмуренные брови. Пахло холодной весенней ночью, еще не растерзанной жаром листвой и спрятавшимися цветами, песком и немного больницей.
Кай издевался, держал Аю, был напарником и напал исподтишка. Побоялся, что иначе она его сделает. Конечно, сделала бы. Это был просто Кай, глупый мальчишка.
Ая подумала: ничего не случится, если скажет.
— Так любил… — прошептала она, глядя прямо в его темные глаза. — Что я убила его.
В этот момент губы сами собой растянулись в улыбке, и Ая запрокинула голову, издала странный звук. Какой-то нечеловеческий, словно это была вовсе и не она. Завыла, заорала на всю округу, как какой-то дикий зверь в джунглях. Наверняка напугала всех бандитов.
Хватка ослабла.
Ае было весело. Теперь-то Кай боялся! Теперь-то понимал, что связался с монстром! Теперь знал, что их издевки и приколы не могли задеть ее! Просто комары. Она давно уже была в грязи, ничего не менялось. По самое горло. Грязь бурлила и затекала в рот, Ая знала ее вкус.
Ая была неуязвима.
Казалось, могла бы просто испинать замешкавшегося парня. Или вскочить, подлететь, прислониться к нему близко-близко… и использовать всю свою магию. Чтобы вместе с ним отключиться. Навсегда.
Эта мысль успокаивала. Но вместо того чтобы что-то делать, Ая просто лежала, вдыхая влажный ночной воздух.
Кая уже не было. Ушел. Бросил в песке. Вся кофта испачкалась, и волосы были набиты им. Парень напал первым. Спрятал ленту за сумкой, гребаный умник. Приблизился, пока Ая считала союзником.
Снова стало смешно, но сил хватило, чтобы только еле-еле улыбнуться, и сразу лицо онемело. Она что, всерьез пыталась кому-то поверить? Думала, что могут быть какие-то дружеские отношения? Столько раз уже одергивала себя…
