— Зачем вы все это говорите!
— Я лишь хочу знать, за что ты сражаешься, почему рвешься туда. Есть ли что-то, что я могу предложить.
Ае показалось, что он издевается:
— Зачем?..
— Раз судьба свела нас вместе, хотелось бы знать, как я могу извлечь выгоду из своего приобретения. Я не привык разбрасываться людьми, но должен понимать, что ты готова работать на меня.
— Какой у меня еще выбор…
— О, выбор есть всегда. Но, если ты так говоришь, направление в полицию тоже, видимо, было единственным выбором. Ты поступила по принуждению?
— Я здесь по принуждению.
— Жаль, что воспринимаешь это так. Откуда ты знаешь, что у меня не будет лучше? Только не говори, что тебе они нравятся, все эти правила, условности, иерархия…
— Мне. Все. Нравится.
— …жесты презрения.
Снова в голове вплыл образ инспектора: «порочит ваш род». Взгляд и слова той эсперки-офицера, словно она ненавидела Аю, хотя они даже не знакомы. Да, их ничего не связывало, кроме дара, никакого родства и крови, только одинаковый статус. Ая все равно надеялась, ее поддержат, но этого не произошло.
— Я знаю, что ты не очень-то верно служила, — Левин отошел и говорил это уже за стойкой на кухне.
Внутри Аи бурлило возмущение, но мориону было, видимо, все равно. В голосе слышалась улыбка:
— Если ты служишь и веришь в систему, должна безусловно принимать и все ее правила. Однако есть противоречивая информация о тебе: нарушения порядка, субординации — не очень-то похоже на верного пса закона, правда?
Он следил за ее реакцией, что-то размешивая в стакане. Ая отвернулась, сжала ткань своей безликой формы. Морион ничего не понимал, это лишь поверхностный взгляд. Знай он, как проявляют себя другие курсанты, не цеплялся бы к ней, ведь она действительно хотела служить. Забить на себя, тренироваться до потери сознания, работать без выходных. Лишь бы доказать, что полезна.
— Если все это не сковывало тебя… что ж, может быть, я ошибся, — Левин поставил что-то на столик. — Тогда…
Он придвинул это ближе, и взгляд Аи уперся в блестящие грани стакана.
— …ты просто глупа? Если тебе нравится система, почему так подставлялась?
Ая посмотрела на мориона, приоткрыв рот, чтобы что-то сказать, но слов не было. Он знал, видел насквозь, как она виновата. Не получилось бы продемонстрировать себя образцовым законником, кого обманывала! Она нарушала правила, хоть и считала это необходимостью. Чем же она тогда лучше других?
Ая была безоружна. Поняла, что в ответ на любое оправдание Левин лишь больше раздавит ее.
— Я просто переоценила себя и была безответственна, — прошептала Ая, обхватывая ладонью стакан. Он оказался теплым.
— А, может быть, это они переоценили тебя и были безответственны?
«Нет!» — тонкие грани впивались в кожу. Не хотелось верить: неужели она так плоха?
— Или, — продолжил мужчина, — недооценили.
Пальцы Аи замерли на стеклянной кромке. Несколько пузырьков стремительно потекли вверх сквозь желтоватую жидкость, вырываясь на свободу. Остальные, более мелкие, прилипли ко дну.
— Не думала об этом?
В голове была каша, Ая запуталась. Если она бездарна, то как ее могли недооценить? Так она сильная или слабая?
А как считал Левин?
Она потянула жидкость из стакана и поморщилась. Во рту смешались резкие вкусы. Горько, кисло и даже сладко.
«Какая разница?» — осеклась Ая. Ей должно быть безразлично, какой он ее считал.
— Что это? — спросил Кай, понюхав свой напиток.
— Просто раствор витаминов. Поможет прийти в себя.
Фыркнув, парень выпил порцию разом.
— Забавно… — пробормотал Левин, отходя. — Кидают неоперившихся воробушков в пекло, при этом требуя безукоризненного подчинения системе. Правила которой писали не маги, но те, кто верит в свою исключительность, чтобы давать указания. А потом они же выбрасывают сломавшихся магов мне, потому что не знают, что с ними вообще делать.
Ая не понимала, кому обращено послание. Возможно, Левин говорил с Вадимом, но она снова почувствовала на себе его взгляд:
— А воробушек сидит и винит во всем себя.
Ае захотелось сжаться. Она не знала, куда себя деть, снова хлебнула теплую жидкость. Пропали силы сопротивляться, пожалела, что вообще открыла рот.
— Что ж, ты вправду много на себя берешь.
Голос Левина звучал дружелюбно, но на лице не было улыбки, даже, казалось, наоборот, уголки губ опустились ниже.
— Дже-ей! — обратился он к кому-то.
В ответ была тишина.
— Я знаю, ты там.
Левин открыл дверь, в коридоре сразу послышалась какая-то суета. А потом в кухню медленно, чуть покачиваясь, вошел красноволосый парень. Он походил на любителя показать себя. Все кричало о дерзости: яркая челка на глазах, уши истыканы серьгами, кричащая одежда в черно-алых оттенках. Вот такие и устраивали дебош в городе по ночам.
— Джей проводит вас. Считайте его за старшего.
Парень посмотрел в сторону гостей и улыбнулся, подняв руку со странным жестом, два пальца вверх.
Ая быстро глянула на Кая, а он — на нее. В его глазах была растерянность, а потом что-то кольнуло ее и его как будто тоже, и вот снова показался классический Германо с маской отвращения. Ая встала, чтобы идти, куда там хотели эти морионы.
— Я серьезно насчет партнеров, кстати, — сказал Левин, и она застыла. — Вы двое. Тренировки, задания, если будут — делаете оба. Вместе. Это значит, что каждый отвечает за другого.
Он водил пальцем туда-сюда, словно определял что-то среди бывших курсантов в считалочке.
Кай вскочил:
— Что!?
— Да? — Левин поднял бровь. Он выглядел довольным.
Подождав ответа, которого не было, продолжил:
— Я же сказал, нужно уметь работать в команде, если хочешь что-то вообще здесь делать. Она неплохо владеет энергией, тебе не помешает поучиться, прежде чем… помогать мне. А ты, — он посмотрел на Аю. — Может быть, свыкнешься с тем, что кто-то может быть слишком близко.
Резкий приток злости ударил в голову.
— Пошли, куда там нужно, — бросила она, направившись к выходу.
Парень с красными волосами на секунду опешил, но посторонился.
Когда Ая схватилась за дверь, услышала позади уже более мягкий, напоминающий мурчание, голос Левина:
— Я ведь не ответил на твой вопрос. Надолго ли ты здесь?
Ая застыла, не оборачиваясь. Держала ручку. Перед глазами стояла текстура дерева, чуть облупленная краска.
