Группа курсантов перестала общаться, все уставились на магов в серых куртках.
— А вы тут зачем? — на наглую физиономию Блада натянулась маска профессиональной вежливости, но высокомерие в голосе он скрывать не стал. — Все уже закончено.
А вот Дельфиния даже не пыталась играть в приличия:
— Что с лицом, Хренолиск?
Ая решила игнорировать девушку, которая тем временем уже разглядела ее с ног до головы и, остановившись на обуви, захихикала:
— Из помойной ямы что ли вылезла?
Уродливое создание, копошащееся в навозе. В текущем виде с синяками, вымазанными кроссовками и кофтой, полной соломы, Ая как никогда подходила под определение въевшейся до тошноты клички.
— Иногда преступников можно достать и там, — Василиск зачем-то решил подать голос.
Дельфиния прыснула, но голос стал какой-то раздраженный, будто разозлилась:
— Да, я вижу. Грязные маги, можете снова прятаться в свою дыру.
— Фин, — холодно бросила Оля, словно скомандовала соратнице остановиться.
Но этого и не требовалось. Лицо брюнетки утратило уверенность, когда голова Жана медленно повернулась.
Самый высокий среди всех, с мощными плечами, парень выглядел действительно внушительно. Эспер осматривал Дельфинию, словно бывалая псина, лениво обнюхивающая брошенный мяч: есть ли в этой добыче хоть что-то съедобное? Но, судя по лицу, Жан не учуял ничего интересного.
Курсантка чуть ступила назад к Бладу, который растерянно смотрел на парня. А Оля, казалось, сохраняла равнодушие, но руки напряглись.
В воцарившейся тишине явственно послышалось, как Жан небрежно выпустил воздух из ноздрей. Псина звякнула цепью, курсантам достаточно было пискнуть, чтобы проверить ее длину.
Ае стало интересно: как бы Дельфиния повела себя, реши старший преподать урок? Не далеко ушла от своего бывшего в манерах. Сам же Кай теперь смотрел куда-то в сторону, будто его разговор не касался, будто он — не на этой стороне, не с этими «грязными магами».
«Изгои среди изгоев, как иронично», — подумала Ая и скрестила руки.
— А вы куда уходите? — сказала она, повторяя манеру Блада. — Ведь все еще там.
Губы златозвездного парня дернулись — она угадала. Даже таких блистательных на вид курсантов самих не жаловали, ведь они были эсперами. Уж Ая знала, как относятся к одаренным другие: вынужденная мера, нужно потерпеть. Их не желали видеть, а потому отправили восвояси, как только в способностях пропала необходимость.
— У всех свои задачи, по понятным причинам не можем посвятить вас, — спокойно ответила Оля.
Вдруг громко вступила Наиль:
— Ну и мы просвещать не собираемся!
— Конечно, — курсантка лишь мимолетно задержалась взглядом на девушке, а потом повернулась к своим. — Идем.
— Удачно постоять, коллеги, — Блад кивнул, пытаясь держать ту же маску, но улыбки уже не было.
Его взгляд задержался на Кае, и появилось какое-то напряжение, словно опасался, совсем не то снисходительное выражение, как на складе. Ая не поняла перемены: это из-за окружения Кая или что-то еще? Отношения парней были полны странностей.
Но Блад прав, курсанты уходили с места, где что-то происходило. Они хотя бы были там, а «детишки» в серых куртках — просто стояли. Несмотря на браваду о поиске преступников, Ая позволила себе беспомощно съехать вниз по стене, как только однокурсники скрылись.
— Чванливые уроды! — Наиль, похоже, разозлилась. — Не зря их не любишь.
Ая сперва подумала, что речь о ней, но эсперка обращалась к подруге. Лишь одного взгляда на тонкую девушку с длинными темными волосами хватило, чтобы понять: Наиль ошибалась. Хоть Линда и молчала, она не просто не жаловала служителей закона — все хуже, гораздо хуже. Глаза были полны колкой глубокой ненависти, вряд ли кому-то захотелось бы попасть девушке под ноги в этот момент.
Этот взгляд был знаком Ае. Полицию действительно не любили. Особенно те, кто переходил рамки, а потом за это платил. И чем дороже обходилась выходка, тем явственнее ненависть.
Преступники, отверженные обществом эсперы. Те, кто по эту сторону. И Ая с ними.
Она вздохнула. Не хотелось быть такой. Всей душой стремилась лишь служить, принести пользу — в чем же ее вина? Почему она разучилась прыгать?
Пусть ненавидят, презирают, но в погонах, подумала Ая и схватила волнение за горло. Нужно выбираться, вытягивать ноги из грязи, найти ветку и потянуть за нее. Хоть зубами!
Мысль наконец проклюнулась: кругом полиция, союзники, только подойти! Только что сказать? Про дела Левина в порту? Но его там не было. А те парни успели прибрать, если не дураки. Но что-то ведь у них было, что-то важное…
Влажная земля под ногами заискрилась, выбивая из мрака. Старые здания потеплели, словно прибавили яркости. В небе, между толстыми боками облаков, показалась прогалина, выпускающая лучи весеннего солнца.
«Нужно выбираться», — еще тверже решила Ая и встала.
Жан лениво прикрыл глаза под выглянувшими лучами. Линда все еще думала о чем-то своем. Наиль почему-то снова болтала с Каем, будто друзья — но об этом не было времени думать. Ая никого не волновала, и это отлично.
Быть незаметной. Это она умела.
Медленно, ковыряя рыхлый кирпич, она подобралась к повороту. Выглянула, наблюдая: просто интерес, ничего такого. Будет удачный момент, пройдет мимо группка сотрудников, и Ая увяжется за ними. Никто даже не заметит, никому не будет до нее дела. Как обычно. Надо только дождаться…
Но на унылой площадке среди законников появилось кое-что новое. Яркое пятно, отсвет брильянта среди хлама. Россыпь русых волос не слушалась, полы нежно-голубого пальто взволнованно трепыхались. Иван шел мимо полицейских по расчерченному утренним светом пути.
Ая и забыла, что можно его искать. Ждать, предчувствовать, выделять среди толпы, а когда найдет, радоваться, представляя улыбку, тепло в глазах, трепет! Как когда разворачиваешь мягкую кожицу мандарина, заранее рисуешь, как вместе с ароматом, уже проникающим в ноздри, сок заискрится на языке…
Сердце забилось чаще, не думая Ая двинулась в сторону цели.
Что-то тут же потянуло за куртку обратно. Зацепилась за поросль у стены? Или кто-то держал? Возможно, кто-то там сзади сдавленно звал, может быть, даже рычал, словно плохо выдрессированная моська, вцепившаяся в тапок. Но Ая не слышала. С силой дернула и, даже не оборачиваясь, выпорхнула на открытое пространство.
Должно быть, это было резко: несколько полицейских повернули головы. Ая бежала по раздробленной дороге, опасаясь не успеть, но Иван остановился.
— Учитель… — выдохнула она, подлетев. Капюшон свалился, волосы из хвоста беспорядочно разметались по плечам.
Иван поднял глаза. Это был человек на задании, сконцентрированный, но все же промелькнуло что-то, похожее на желание добродушно улыбнуться, как он делал обычно. Лишь порыв. Он был рад ее видеть, просто не та обстановка, неподходящее время — Ае хотелось в это верить.
