У горизонта вилась пыль из-под копыт десятка всадников, вооруженных луками и саблями. Развевались гривы мощных коней-тяжеловесов – гордости орочьих племен. Быстрые и выносливые, они сумели бы пересечь степь от края до края. Возможно, они бы домчали и до Пустыни Разрушенного Моста. Хорг наверняка укрылся в лабиринте под землей. Хотя версии наползали вспышками и уносились прочь, как грозовые облака, не позволяя схватиться за них.
– Они возвращаются! Отправимся все вместе и найдем Даду, – тускло улыбнулась мать.
С отцом на облаву крылатых волков отправились его верные друзья, в мирное время пастухи и одновременно лучшие воины племени. От их опытного взора следопытов не укрылся бы ни один беглец. Адхи безуспешно утешал себя: вот теперь все переходило в руки взрослых. Вместе они бы лучше разобрались. Но по мере приближения всадников не покидало ощущение, что разбираться предстоит ему и только ему, в полном одиночестве.
Весь мир терял очертания, распадался, и проступали контуры иных реальностей, иных миров. Нечто темное и мрачное тянуло из кошмаров длинные липкие пальцы. Адхи дернул плечами, приходя в себя. Если его и испытывала некая бесконечно темная сила, всегда оставалась искра Белого Дракона, к которой он сумел бы воззвать в самый темный час. Так учил шаман Ругон, так верил народ орков.
Но едва блеснувшая надежда потонула в новом отчаянии, когда всадники приблизились к стойбищу. В руке у отца оказался длинный рог, в который он протрубил три раза, а потом еще два – сигнал тревоги. Опасность! Враги! И вскоре возле края неба поднялась новая песчаная буря из-под копыт других всадников.
«Духи! За что нам все это?» – молча простонал Адхи, хватаясь за сведенный судорогой живот.
– Тревога! Тревога!
Вместо волчьих плащей отец принес дурные вести, а за ним тянулась новая опасность. Враг наползал на стойбище, неумолимо приближаясь сквозь пыльные вихри.
– Тревога! – взывал отец с друзьями. – Племя Огненной Травы!
– Что случилось?! – перекрикивая общий гомон забурлившего племени, воскликнул Адхи.
– Хватай лук и защищай брата! – только рыкнул отец. – Крылатые волки были только уловкой, вот что.
– Отец, у нас… Дада… – попытался сказать Адхи, но отец уже унесся к юрте вождя. Рассказывать перед битвой о том, что пропал младший сын, было слишком жестоко.
– Сиди в юрте, я не могу лишиться еще и тебя, – строго приказала мать, похоже, уже считая Даду мертвым. Еще недавно она собиралась унестись на поиски, но теперь, похоже, уже не чаяла найти сына живым в общей сутолоке нападения.
Племя Огненной Травы недобро славилось жестокостью, подлостью и нежеланием жить честным трудом кочевых народов. Они исстари привыкли грабить, отнимать и присваивать чужое.
Зато Степные Орки не собирались сдаваться. Весной отразили набег, значит, и теперь сумели бы. Наверняка сумели бы! Так хотелось верить Адхи, он не мог потерять за столь короткое время еще и отца с матерью. И сам не намеревался пугливо прятаться в ожидании неминуемой участи.
Он решительно взял верный лук, пока еще мальчишечий, небольшой, непохожий на великолепные длинные луки друзей отца. Теперь они снова зажигали стрелы и осыпали крылатой смертью противников.
– По коням! – командовал вождь. – Отразим нападение во имя духов!
Орки никогда не сдавались, даже немощные старики не прятались в юртах, готовясь оборонять стойбище, пока воины летели навстречу врагам.
– За племя Степных Орков! – прошептал Адхи, отправляя первую стрелу в полет. Он целился в крупную фигуру на коне, несущуюся впереди неразборчивой своры захватчиков.
Стрела врезалась в цель, но отскочила от шлема, и всадник остался на коне. Адхи тихо выругался и выпустил еще одну стрелу, которая уже попала точно в цель, но потом со своего расстояния он уже не различал, где противники, где свои. Сперва это удавалось по цвету кафтанов, но вскоре все поглотила горькая пыль, напоенная запахом свежей крови, металла и лошадиного пота.
Адхи только натянул тетиву, ожидая, когда из общего марева выскочит отдельная тень, стремящаяся прорваться к стойбищу. Орки Огненной Травы не любили открытых противостояний. Пока одни всадники отвлекали сильных воинов, несколько отрядов устремлялись к поселениям, чтобы забрать ценности и еду, а потом унестись прочь.
– Не получите! Ничего не получите! – проревел Адхи, выпуская новую стрелу в первого всадника, пересекшего край стойбища. Ему вторили и другие мальчишки, осыпая градом стрел бесчестных захватчиков. Старики и старухи тоже не отставали. В противников полетели тяжелые камни, вскоре целый отряд заволокло облаком зеленого тумана из разбившейся склянки.
– Мои глаза! – завопили орки.
– Вы попрали законы духов и расплачиваетесь за это! – угрожающе возвестил шаман Ругон, приканчивая одного из врагов сучковатой палкой, а другого добивая когтями. Вот уж не ожидал Адхи такой прыти от старика, который обычно пребывал во сне наяву. Но в этот день сами духи порицали вторжение.
– Уходите! Немедленно! – ревела одна из старух, прицельно засыпая противников дымным зеленым туманом. Со времени весеннего набега шаман явно придумал диковинное оружие. Но Адхи предпочитал лук, при этом готовясь пустить в ход короткий охотничий кинжал и когти.
Только бы пережить все это! Только бы мать и отец вернулись невредимыми! Тогда бы они вместе нашли и Даду. Может быть, ему и повезло, что он покинул стойбище до нападения. Может быть, его снова увела синяя стрекоза-хранительница.
Но не верилось. Ни утром, ни в тот миг, когда Адхи вновь натягивал и отпускал тетиву, забывая считать вдохи и думать об уроках и запретах матери. Он просто стрелял. Главное, что попадал в цель, перебегая от юрты к юрте, скрываясь за мешками скарба, некоторые из которых уже похитили или подожгли. Горели и юрты.
Похоже, Орки Огненной Травы поняли, что здесь им дадут отпор. Они надеялись выманить лучших воинов, натравив на стадо крылатых волков, но отец разгадал хитрый план и не оставил стойбище беззащитным. И теперь противников теснили, за что они решили поджечь то, до чего уже второй раз не дотянулись не в меру длинные руки.
– Тушите! Тушите же! – донеслись голоса стариков, кинувшихся за песком и одеялами, чтобы укротить власть жадного огня. Молодежь продолжала стрелять из луков. Адхи же оказался вновь у юрты Хорга, изнутри которой валил черный дым.
– Что ты делаешь… выходи! – закричал Адхи, когда заметил тень возле дверей. Безумный отец Хорга даже не пытался вступить в бой! Его конь бессильно кричал, мечась у коновязи. А сам отец Хорга кашлял от дыма, но не выходил из юрты. Адхи кинулся к нему, стараясь не дышать. Дым прошелся едким маревом по глазам, застилая отчетливые очертания пеленой слез.
– Не-е-е-ет… дайте мне умереть вместе с ними. У меня никого не осталось, – стонал и охал безумец, когда Адхи схватил его за край кафтана и с силой дернул прочь. Исхудавший мужчина безвольный выкатился наружу, как мешок соломы, и бессмысленно замер у коновязи.
