Он попытался еще раз, нацелившись на другого противника. И внезапно в голове раздался знакомый усталый голос: «Что ты делаешь?»
– Белый Дракон! Почему только сейчас? – недовольно и удивленно спросил Адхи, вновь промахиваясь.
«Что ты делаешь, повторяю? Ты преследуешь такого же мальчишку. Его опутали черные линии, поэтому он кинулся вместе со всеми. Оставь их в покое. Они отступают и больше не вернутся. Отпусти его, он ничего тебе не сделал и не убил никого из соплеменников. Не ожесточай понапрасну свое сердце», – ответил Белый Дракон, заставляя прозреть и остановиться, голос его растаял и унесся ветром далекой бури.
И тогда Адхи впервые задумался, сколько народу погубил в этот день. Разумеется, к битвам его готовили с детства. С ранних лет они с братом понимали, что нельзя быть мягкотелым и всепрощающим, особенно по отношению к беззаконным захватчикам. Но и терзать трусливо убегающих ослабевших врагов никто не велел.
От растерянного осознания он едва не отпустил уздечку, и конь, почувствовав слабину, встал на дыбы. Адхи выронил чужую саблю и полетел спиной на землю, но успел стремительно открыть «прокол» и выскочил рядом с друзьями.
На этот раз грудь крепко сдавило от спонтанного путешествия через спешно открытый лаз. Адхи вылетел, как небольшой снаряд, неловко сшиб Чигусу и повалился на возмущенно ухнувшего Аобрана.
– Эй! Я мог тебя поджарить! – возмутился кудесник, гася огненные шары на ладонях.
– Что ты сделал? – удивилась Чигуса.
– Уб-бил в-вождя, – пробормотал Адхи, растягиваясь на траве рядом со слабо шевелящимся Ледором.
Какое-то время в груди нестерпимо жгло, а перед глазами тянулась туманная муть, но вскоре она рассеялась. Он не перешагнул свой предел силы, возможно, Белый Дракон удержал на краю. Удержал от превращения в одержимого битвой сумасшедшего. Делалось так жутко, что в какой-то миг хотелось только убивать, только проливать кровь, несясь вперед на чужом коне. Возможно, случилось попасть под действие черных линий. Но незримый наставник вновь помог, вновь вернул здравомыслие.
– Похоже, твое племя прогоняет неприятеля, – проговорила Офелиса.
Адхи поднялся и присмотрелся: битва затихала, орки Огненной Травы обратились в бегство. Без вождя, понесшие страшные потери, они только с трепетом поминали духов и умоляли неведомые силы простить их и не истреблять до конца.
И такую сумятицу навела всего лишь небольшая группа кудесников. Теперь Адхи по-настоящему понимал, почему их боялись и старались не пускать к границам стойбища. Странно было осознавать, что теперь и он в большей мере часть мира этих скитальцев, а не своего племени. Но все же сердце привычно заходилось от ликования: невредимые родители шествовали среди всадников, гордо сопровождающих вождя Степных Орков. Степные Орки снова победили.
– Духи защитили нас! – гулко крикнул вождь, и восклицание подхватил отец. Его звучный голос гордо разнесся над полем битвы. Со стороны стойбища ему вторило непривычно громкое восклицание старика Ругона.
– Духи защитили нас! Они отступают! – возвестили на разные голоса соплеменники, подхватывая славословия вождя и шамана.
– Все отлично сработали. Больше они сюда не сунутся, – гордо кивнула своим товарищам Офелиса, победно улыбаясь. Кудесники оставались в стороне, не имеющие права присоединиться к общему веселью. Не позвали бы их на пир в честь победы, не поверили бы, что это они были теми самыми духами.
– Надеюсь, им больше не захочется набегать на мое племя. Эх, только снова Степным Оркам придется перекочевать куда-то, – покачал головой Адхи, понимая, что магия уничтожила немалую часть плодородного пастбища.
– Что поделать… Это все твой враг «старается». Ничего! Однажды все изменится к лучшему. А пока отдохнем денек, приведем в чувства Ледора. И отправимся в Вариюд, – решительно проговорила Офелиса, возвращаясь к кибиткам. Аобран подхватил тихо поскуливающего друга на руки и бережно понес к повозке.
– Ты в порядке? Я это… как-то неловко вышло, что я на тебя упал, – извинился Адхи, осторожно дотрагиваясь до руки Чигусы. Но ученица кудесницы, вся перемазанная сажей и залепленная пылью, в ответ бойко ткнула друга в плечо и рассмеялась:
– Да всякое бывает. Главное, что у нас получилось. Значит, и в Вариюде получится!
– Кем бы ни был наш враг, после содеянного ему нет прощения, – сжав кулаки, кивнул Адхи.
Глава 11. В новом мире
Воздух разливался насыщенными ароматами ранней весны: свежей травы, нагретой коры и прелой земли, клубящейся паром после недавнего дождя. На деревьях распускались почки, разнося сладкий аромат пыльцы. Среди молодой листвы на разные голоса звенели насекомые, выводили искусные рулады птицы, а небо переливалось кристальной синевой.
Лицо приятно обдувал свежий теплый ветер, совсем непохожий на тяжкий суховей выжженной зноем степи и не несущий колкого хлада, как неприветливые осенние вихри, закручивающие в прощальный хоровод прах увядающей травы.
– Да здесь весна! – восторженно протянул Адхи, выглядывая из кибитки. Он радовался теплу, но неизбежно ощущал, что это чужое место, совсем чужое. Сердце еще ныло при мысли о покинутом мире, к которому медленно подкрадывалась зима. И, возможно, неведомое зло, от тлетворных касаний которого не удалось бы защитить по ту сторону «прокола».
Еще кровоточила невидимая рана из-за нового расставания с племенем и семьей. Уже который раз он оказывался совсем рядом, слышал голоса родителей, вождя, шамана и соседей, но оставался незримым изгоем. И теперь, открывая «прокол» вместе с Чигусой, он не ведал, вернется ли когда-нибудь домой, пропустит ли магия обратно в родной мир. В объятия зимы или нового лета.
Здесь, по ту сторону двери, все вокруг заливало тепло. На смену выцветшей желтеющей степи пришло многоцветье новых красок, ворвались напоминанием о прошедшей тринадцатой весне сочные ароматы. Плохим напоминанием…
Еще в начале лета в своем мире Адхи ничего не боялся. Он скорбел о потерях племени во время тяжкой зимы и мора, он тревожился за младшего брата, но теперь эта пора вспоминалась с ощущением утраченного счастья. Тогда он ни за что не отвечал, а теперь на его плечи, казалось, положили половину расколотого мира. Одну или вторую – не имело значения, ноша все равно была слишком тяжела.
«Если здесь весна, можно ли считать, что это моя четырнадцатая весна? И настало время посвящения?» – с грустью подумал Адхи, уже не ведая, сколько ему на самом деле лет. Прикосновение памяти Белого Дракона и перезвон голосов в светящемся коридоре светлых линий делали его одновременно младенцем и стариком. Прошлое и будущее смешивались сотнями чужих жизней, меж которых вился едва заметный ручеек его судьбы.
– Да, весна. Значит, мы на правильном пути, – ответила Офелиса из своей повозки.
– Как я и говорил: все дело в климатических полюсах. Это доказывает, что Вариюд – это вторая половина мира Звена, – значительно подняв указательный палец, отозвался Аобран, руша все очарование ускользающего расцвета чужеземной природы.
