Вернее, до недавнего времени этот веснушчатый безумец казался ему другом, но теперь посреди степи пришлось сражаться с незнакомцем. Не нашлось того, кто погасил бы их неукротимый спор и разнял драку. Да и Хорг не внял бы ничьим советами.
Рассчитывать приходилось только на себя. Адхи старался дышать в такт шагам. Шаг вперед – вдох. Выпад, удар кулака – выход, яростно, со звериным рыком. Блок предплечьями – еще вдох. Так и оставалось считать вдохи и направлять кипящий гнев в ожесточенные удары.
Но вот кулак Хорга врезался между ребер, заставляя пошатнуться. Дыхание сбилось, превратилось в клубок рваных хрипов. Но Адхи не отступил, он превратил сипение в боевой клич и в стремительном броске кинулся тараном на Хорга. Они оба повалились на землю, принимаясь беспорядочно обмениваться тумаками, выворачивая руки и ноги. Они стремились закрутить противника узлом, вывихнуть суставы, сломать кости.
Кусаясь, царапаясь, лягаясь, они взбивали вытоптанную полянку в песчаный вихрь. У Адхи заканчивались силы, но Хорг тоже тяжело дышал.
«Ничего! Мне помогает Белый Дракон, ведь я сражаюсь за него! Помогает! Точно помогает!» – думал Адхи, когда муть усталости застлала ясный взор. И тогда в руках его словно появилась новая сила, а глаза прозрели от тумана измотанности.
Адхи ловко оттолкнул противника ногой, ткнул лицом в землю, стремительно схватил за косицы и, пользуясь мимолетным замешательством, вывернул Хоргу правую руку. Да так, что она заскрипела, а ткань желтого кафтана треснула у лопатки от натяжения.
– А-а-а! Пусти! – вскрикнул Хорг, пытаясь освободиться. Но Адхи, вспоминая уроки отца и матери, уверенно поставил колени поперек спины противника, придавливая того к земле. Хорг молотил ногами и пытался оттолкнуть Адхи, но боль в руке постепенно заставляла прекратить сопротивление.
– Успокоился? – спустя, казалось, бесконечность, спросил Адхи, ощущая, как придавленное его коленом напружиненное тело противника постепенно обмякает.
– Отпусти! Отпусти, это было подло! – бессильно и даже жалко заскулил Хорг.
– Будешь еще говорить, что Белого Дракона не существует? – для острастки уточнил Адхи.
– Отпусти, слабак! – просипел Хорг, за что пришлось еще немного вывернуть ему руку, почти до предела.
– Будешь сомневаться в словах шамана? – не отступал Адхи, готовясь все же прекратить спонтанную пытку. Объяснять в деревне, откуда у Хорга взялся перелом, конечно, никому не хотелось.
– Ай! Нет! Не буду! Отпусти уже! Есть! Есть твой Белый Дракон! – зарычал Хорг, а Адхи едва устоял перед желанием сломать бывшему другу руку.
Да, бывшему другу… Это звучало бесприютно и страшно. И что-то темное и злое шевельнулось в пылающем праведным гневом сердце. Но Адхи повелел себе обратиться к Белому Дракону, заставил хватку пальцев разжаться и отпустил вывернутую руку Хорга.
«Как ты додумался до такого, будто Белого Дракона не существует? Из-за своих сомнений ты можешь стать изгнанником, Хорг! Духи не примут тебя при посвящении. Как ты не понимаешь? И куда ты пойдешь?» – горестно думал Адхи, но до деревни они шли молча. И с того дня больше не обменялись ни словом.
Глава 3. Среди теней и плесени
Каменные громады окутывал туман. Дымные клубы курились душащим маревом, в котором тонули очертания предметов. Выщербленные серые глыбы покрывали узоры мхов и лишайников, а между ними проглядывали остатки костей.
Не такое уж и диво! Только Адхи не помнил, когда очутился в этом странном месте. Да и собственного тела он как будто не ощущал, но все предметы и очертания выглядели непередаваемо реально.
Воспоминание? Нет, он запомнил бы это странное место, где и воздух отдавал горечью, и камни выглядели как-то неправильно: слишком однотонно серые, шершавые, но без природных ложбинок, пахнущие не только древней пылью, но и чем-то незнакомым, удушливым, отдаленно похожим на запах зажженной смолы.
Весной при набеге вражеских сил на племя отважные Степные Орки обмазывали смолой тряпицы на наконечниках стрел и поджигали их. Тогда-то горела трава, полыхал ковыль, фазаны с опаленными крыльями взвивались в посеревшее от дыма небо… Но нет, это место не походило на поле брани: не хватало сабель или другого неведомого оружия. Здесь все застыло. И те, кто лежал скелетом, будто сдались без боя на милость погибели.
– Хорг! Хорг, это ты? Друг, почему мы здесь? Мы заблудились, когда возвращались с охоты?
Адхи смутно вспомнил, что поссорился с Хоргом. Они дрались! Следы от царапин и тумаков отчетливо ныли. Да и бывший друг выглядел угрюмо.
Его алую кожу пронизали сизые прожилки, как у мертвеца, что заставило отпрянуть и замолчать. Смотрел Хорг колюче и дико. И как будто сквозь Адхи, не замечая его. А под их сапогами не колыхалась пыль, не слышался гул шагов.
«Это мертвое место, царство теней! Здесь все разрушено и убито», – внезапно понял Адхи, и сознание смерти заставило покрыться ледяной испариной. Он не помнил ни яркой вспышки, ни ослепляющей боли. Не было ни ретивой стрелы, ни смертельного укуса степной змеи. Тогда откуда взялось это место, пронизанное холодными порывами ветра?
Оно напоминало дорогу, но на сваях – по обе стороны парапетов свистел вихрь, а за разбитыми перилами мерцала бесконечная тьма. Да и впереди клубились сумрачные тени.
«Мост! Это мост! Но… разрушенный», – догадался Адхи, хотя в степи редко доводилось видеть мосты, разве что сами кочевники иногда строили плоты-переправы, чтобы перебраться через весеннее половодье у рек.
– Хорг, Хорг, ты куда? – окликал Адхи, замечая, как невольный спутник устремляется вперед, в неизвестность пустоты. Что-то подсказывало: за краем мрака ненадежная дорога обрывается.
Во время ссоры на охоте Адхи возненавидел Хорга и несколько раз пожелал обидчику мучительной смерти, особенно во время драки. Но теперь пугала возможность остаться в полном одиночестве, да и нерадивый приятель не заслуживал бесславного конца.
– Хорг! Стой! Там обрыв! – твердил Адхи, устремляясь вперед, сквозь вязкую пелену беззвучия. Слова тоже утопали, повисали застывшими росинками в густом давящем воздухе. Нет, в этом краю никто не сумел бы предупредить об опасности. И Хорг бежал вперед.
Вскоре и впрямь показался обрыв, уродливый край расколотого пути, выныривающий из страны вечной ночи. Не существовало больше ничего, только изуродованный неведомой силой мост.
– Хорг! – обмер Адхи, когда безумец с разбегу уверенно прыгнул в пропасть. В чем состоял его план? Вел ли его кто-то недоброй чужой волей? Сам ли он поддавался темному голосу Змея?
Адхи подбежал к краю пропасти, опасаясь узреть распростертое на камнях тело, но внезапно мрак рассеялся, являя продолжение моста по ту сторону обрыва. И там, на второй половине моста, задумчиво склонив голову, стоял Хорг. Он повел рукой, точно приглашая за собой или же насмехаясь над бывшим другом. Казалось, за спиной Хорга разверзлась воронка, и из нее мерцали красно-желтые глаза самого Змея Хаоса.
