– Я пошел за тобой, Сварт, когда осиротел после эпидемии. Помнишь, в Круне свирепствовал грипп тридцать лет назад? Я остался один, а потом стал частью твоей банды мальчишек. Я шел за тобой до конца. И был рад! А ты… предал меня? Бросил…
– Бросил. Предал, – бесстрастно ответил пустоте Сварт, едва шевеля потрескавшимися губами, но еще хватало сил злобно осклабиться: – И предал бы сотни раз каждого из вас. Вы мне опостылели, ненужный тяжелый груз дурной славы, мешающий начать все заново.
Безносый зеленоватый мираж с белесыми космами растворился в морской пучине, зато воспоминания о зловонных трущобах по-прежнему вились над плотом, отдавая настоящей тухлятиной после нападения осьминогов.
«Да, в трущобах прибрежных городов воняло всегда так же. С чего начали, к тому вернулись, – с горькой усмешкой раздумывал Сварт. – Но тогда мы не знали другого. Хотя нет, я-то знал, я видел особняки господ… Я видел их богатство. И видел, что у нас нет ничего».
Сперва они занимались мелким воровством. Но аппетиты росли.
– Мы не сухопутные крысы! – возмутился однажды Сварт.
– Что ты предлагаешь? – поинтересовался тогда Облезлый Сэм.
Он всегда слушался, соглашаясь даже на самые безумные затеи, и зачастую не подозревал, как жестоко его подставляют. Сварт едва ли понимал значение слова «дружба», а Сэму, очевидно, поначалу хотелось быть именно другом. Впрочем, всю их одичавшую ватагу вела единая цель выжить, утолить голод, урвать себе кусок. Один Сварт желал большего. Он предложил:
– Выйдем в море! Станем пиратами!
– Ты ненормальный! Что мы знаем о море?
– Узнаем все, что потребуется.
И через полгода они вышли впятером в море на утлой лодчонке, которая уносила их прочь из трущоб, прочь от берегов Круны. Правда, первый же шторм стал для них фатальным, налетевшая гроза перевернула лодчонку, раскрошила в щепки и разбила о скалы. Тогда-то Сварт впервые понял, насколько жестоко бывает море. Но от того оно не перестало манить. На берег он выбрался один, считая себя единственным выжившим. И лишь потом в комке шевелящихся водорослей и песка он узнал Облезлого Сэма.
– Живучий ты, – бросил ему Сварт.
– Ты тоже, – ответил ему Облезлый и не посмел упрекнуть в гибели всей остальной команды.
Сварта же совсем не заботила судьба его спонтанно собравшейся ватаги. Но в обществе Сэма он находил некоторую выгоду, поэтому путь продолжили вдвоем. Кое-как они добрались с пустынного берега до порта, поняв, что оказались снова в Круне, пусть и в другом городке.
– Ну, что, не останемся сухопутными крысами? – спросил будущего старпома Сварт.
– Нет, – согласился Облезлый Сэм.
И они вдвоем нанялись на первый же сомнительный корабль. Их не интересовало, куда он идет. Главное, что в команду брали всех подряд без документов. Они не прогадали – старый капитан Две Красные Руки промышлял торговлей контрабандными алмазами и оружием джиннов, а временами нападал на рыбацкие деревни и продавал пленников в рабство ифритам.
– Говорите, вы из Круны? – усмехнулся капитан, рассматривая оборванцев.
– Мы знаем все схроны в трущобах портовых городов и все местные банды восточного побережья Круны, – немедленно зарекомендовал себя Сварт.
Облезлый Сэм неуверенно топтался за спиной и молчал.
– Вот как. Хе, после исчезновения наследного принца страна готова развалиться. Для нашего бизнеса станет отличным перевалочным пунктом, – пробасил капитан. – Добро пожаловать на борт, трюмные крысы! Надейтесь, чтобы ваши знания пригодились.
В течение следующих трех лет Сварт драил палубу, делился понемногу ценной информацией с капитаном, поднимаясь по иерархии с каждым удачно указанным местом сбыта или покупки контрабанды из Гриустена, и учился владеть саблями. Все больше на практике, проливая кровь безоружных бедняков. И ему нравилась власть, которую оружие давало над людьми. Сначала хватало и одного клинка, но потом фехтование превратилось для него в увлекательной смертельный номер, наподобие тех, которые он исполнял в цирке. Он придумал собственный стиль борьбы с двумя саблями.
– Да ведь неудобно же, – посмеивались сначала пираты.
– Сойдем на берег, как велит кодекс. И я покажу, насколько «неудобно», – отвечал Сварт.
Они сходили на берег для решения спора дуэлью, и чаще всего насмешники оставались на пустынных затерянных отмелях кормом для крабов и чаек. Вскоре сомневающихся в его умениях значительно поубавилось, команда начала уважать «бешеного щенка капитана», как звали его за глаза в то время. После побега из цирка Сварт поклялся себе, что никто не посмеет больше над ним смеяться, ни одна жалкая тварь.
Но тем ярче ныне проступала на фоне кромешной черноты под сомкнутыми веками широкая улыбка Маиму-Длинноногого, который одерживал победу. И смеялся, громко смеялся, как нахальная мартышка. И так раз за разом по кругу бреда. Сварт сдавливал пульсирующие виски и намеренно отвлекался на более старые воспоминания, раз уж больше ничего не оставалось.
«Хватит! Хватит!» – прошипел капитан и сосредоточился на одном из поединков. Хороший же тогда выдался день, солнце стояло в зените, но соленый морской ветер приятно холодил спину. Скрещивались сабли, песок под ногами поднимал вихрь, и противник не мог уследить за отточенными акробатическими движениями Сварта.
Вскоре последний насмешник с корабля упал ничком, уткнувшись лицом в клубок гниющих водорослей, а с любимых сабель стекала свежая кровь. Теперь Сварт представлял, что это Маиму. Но тогда он просто радовался, тогда в его голове родился новый план. «Если я так силен, – подумал он. – Зачем мне капитан? Все равно его дела фактически веду я. Да, я силен и умен. Зачем подчиняться, когда можно подчинять и устрашать?»
В тот день отчетливо созрел план, в тот день он понял, что хочет власти на корабле. Он наблюдал за капитаном и за навигатором. Как те склонялись над картами, как прокладывали маршруты. Сварт задумался, что может научиться так же. В который раз он втерся в доверие тем, что умел отлично считать. Как оказалось, лучше всех на старой бригантине, чем и заслужил дополнительное уважение.
– Сварт, не могу поверить, что ты пришел к нам обычным матросом, – посмеивался капитан, довольный тем, что теперь все поставки его контрабанды упорядочены и прозрачны. К каждому товару теперь прилагалась накладная, клиенты – такие же бандиты – оставались довольны. А Сварт лишь улыбался, кося под диковатого простачка вместе с Облезлым Сэмом и завоевывая все больше доверия.
– Мы стали намного богаче благодаря тебе, – все чаще хвалили его.
И он скромно кивал. А в одиночестве злорадно улыбался. Уже далеко не ребенок, уже расчетливый хищник шестнадцати лет от роду.
Еще через два года он обзавелся такой поддержкой на корабле, что сумел поднять бунт. Вернее, сначала он убил старого капитана, а потом объявил, что теперь он главный. И никто не посмел возразить. Незначительное число недовольных спустили на дно привязанными к якорям.
