– Где вы прятали сына, госпожа Ви?
– В доме его отца.
– И кем этот человек приходится вам? – Молчание подсудимой разозлило следящего, и он сорвался: – Отвечайте же! Иначе вашего сына вернут за трибуну.
Лютина отчаянно выпалила:
– Он мой муж. Наш сын рожден в браке, поэтому вам не отнять у него имя и семью!
Рассудительница поджала губы, как будто подавляя желание улыбнуться:
– Согласно Протоколу, лютен или лютина не может связывать себя узами брака, семейными, любовными и прочими союзами, нарушающими одиночество. Лютен или лютина всецело принадлежит безлюдю на весь срок службы.
Напряжение, витавшее в воздухе, стало осязаемым. Все сидели, затаив дыхание, не сводя глаз с рассудительницы, на чьем лице не было ни капли сочувствия, одно холодное беспристрастие.
– Вы признаете, что совершили должностное преступление и нарушили Протокол?
– Да, – хрипло ответила лютина.
– В таком случае вас повесят как предательницу, – слова приговора потонули в рокоте голосов.
Осознание поразило ее как молния, и Флори мгновенно оценила весь ужас положения. Своей ложью она не спасла Дарта, а отправила его прямиком на виселицу.
– Приставьте лестницу. Закрепите оковы, – прогремел голос.
Сквозь затуманенный разум она услышала дикий вопль и лязг цепей. Когда люди в едином порыве вскочили со своих мест, Флори обессиленно сползла на пол и съежилась в дрожащий комок, чувствуя, как сознание ускользает от нее.
Очнулась она в тесном и душном пространстве, вдыхая густой запах кожи и сандала. Первая мысль была пугающей: ее положили в деревянный ящик и накрыли крышкой, обшитой темно-коричневой кожей. Постепенно Флори поняла, что лежит на заднем сиденье авто и смотрит в потолок, не в силах даже пошевелиться. Мысли о произошедшем ворочались в голове, будто каменные глыбы, и ей казалось, что именно из-за них так стучит в висках.
Не успела Флори толком прийти в себя, как ее покой нарушило появление Рина. Прежде чем сесть за руль, он заглянул в салон и вслух отметил: «Очнулась». В голосе его слышалась прагматичная констатация факта – ни нотки сочувствия.
– Что произошло в зале? – спросила Флори, когда автомобиль тронулся.
– Катастрофа, – мрачно отозвался Рин.
– Нельзя ли быть чуточку многословнее?
– Я за рулем, Флориана. Не отвлекайте.
– Куда вы меня везете? – Она села и выглянула в окно. Здание суда мелькнуло за углом, словно напомнив, что все произошедшее было реальным.
– В Хмельной квартал.
– И что дальше?
– Дальше я вернусь в контору, чтобы работать.
– А как же Дарт?
– Он, как видите, с нами не едет.
– Я имела в виду, как мы будем спасать Дарта?
– Теперь, вашими стараниями, никак!
Флори подскочила на месте и уже собиралась возразить, но передумала. Рин был прав. Это она одним необдуманным поступком все испортила. Откуда же ей знать, что…
– Вы тоже виноваты! – выпалила она и поймала в зеркале строгий взгляд Рина. – Понадеялись на свой гениальный план, а он рухнул, как карточный домик.
– Общение с Десмондом пристрастило вас к картам?
Ерничество господина Эверрайна ее возмутило, и Флори пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться от ответных нападок.
– Не отвлекайтесь от темы.
– Тогда уж не отвлекайте меня от дороги.
– И откуда в вас столько яда?!
– Уважаемая госпожа Гордер! Мне трудно быть учтивым с теми, кто своим безрассудством рушит все вокруг себя. Уж простите, что сейчас этот человек – вы!
Он резко нажал на тормоз, и от дернувшегося автомобиля отскочила женщина, ругаясь как заправский хулиган. В сердцах Рин ударил по рулю кулаком и процедил сквозь зубы: «Вот проклятье!» Броня его спокойствия треснула, и под ней оказался простой человек, переживающий тяжелые времена.
Флори затихла, но надолго ее терпения не хватило. Слова сами рвались наружу.
– Почему вы не рассказали мне об этом дурацком Протоколе?
– Его обязательно зачитывать лютенам и лютинам, – ответил домограф. – А вы, кажется, не одна из них. Или я чего-то не знаю?
Она понимала масштабы бедствия и не отрицала своей вины, однако больше не могла слушать упреков. Рина точно подменили, не оставив ничего от того спокойного, вежливого господина, коим она представляла его прежде.
– Остановите машину! – потребовала Флори. К тому времени они миновали городские улочки и съехали на объездную дорогу.
– У меня нет времени на ваши капризы.
– Мне плохо.
– Вспомните про Дарта – и ваши проблемы покажутся вам мелочью.
– Если не остановите, меня стошнит… – никакого ответа, – в этом новеньком кожаном салоне.
Автомобиль сбавил скорость и замер. Не было сомнений, что угроза произвела нужный эффект на такого педанта. Флори преувеличила, хотя и впрямь чувствовала себя неважно: во рту и горле разлилась горечь, будто от глотка прогорклого масла. Она выбралась из салона, жадно вдыхая свежий воздух, и огляделась. Яблоневые сады тянулись вдоль дороги зеленой стеной, вдали вздымались холмы, исполосованные ровными рядами виноградников, и вся умиротворяющая картина омрачалась лишь тем обстоятельством, что Дарт был в шаге от виселицы.
Задумавшись, Флори не заметила, что Рин подошел сзади, и испугалась, когда он заговорил у нее над ухом:
– Вы довольны? Возвращайтесь в машину, мне некогда нянчиться с вами.
Несомненно, Рин сделал это нарочно, чтобы обескуражить и сбить с нее спесь. Уступать Флори не собиралась.
– Я не сдвинусь с места, пока мы не поговорим!
Рин устало вздохнул:
– Что вы собрались обсуждать со мной на обочине?
– Ситуацию с Дартом.
– И что хотите услышать? Аплодисменты вашему сумасбродству?
– Перестаньте говорить со мной в таком тоне. Я вам не школьница, чтобы меня отчитывать, – неожиданно для самой себя заявила Флори. – Вы ведь мне не сказали ни слова о Протоколе! Откуда же мне было знать…
– А почему я должен вам рассказывать об этом?! – Рин всплеснул руками. – Вы жили под одной крышей с Дартом, и у него не нашлось свободной минутки, чтобы рассказать о правилах? Или вас волновало другое, потому что ваши признания – чистая правда?
Флори вспыхнула:
– Нет! Я солгала.
Рин откашлялся. Видимо, понял, что перестарался с обвинениями.
