Десмонд появился спустя пару часов, хмурый, как туча, и молча рухнул на кровать, лицом в подушки. Флори и Офелия тревожно переглянулись, поняв, что хороших новостей ждать не стоит. И оказались правы. Никто из горъюстов, к которым обратился Дес, не согласился связываться с судом лютенов, посчитав дело безнадежным.
Офелия не знала, насколько серьезен грозящий Дарту приговор, но по напряженному молчанию двух сведущих о чем-то догадывалась. Видеть слезы в глазах сестры было для Флори нелегким испытанием, еще сложнее становилось от мысли, что в этом есть и ее вина.
Весь вечер Флори не могла найти себе места, а ночью беспокойно ворочалась в кровати. Если закрывала глаза, картинки из суда оживали: клетка раскачивалась под потолком, следящий хищно улыбался, остроконечные пуговицы с его формы отрывались и разлетались в стороны, точно метательные ножи… Флори не могла даже пошевелиться и с ужасом ожидала, когда острый металл пронзит ее.
Почувствовав резкую боль в боку, она очнулась. Осторожно пошевелилась, медленно выдохнула – и неприятное ощущение постепенно утихло. Наверно, уснула в какой-то неудобной позе, хотя на матрасе, брошенном на деревянные поддоны, было жестко, как ни ляг.
Слыша приглушенный гул таверны, Флори покосилась на чердачное окно и отметила, что уже начинает светать. Внезапные шаги за дверью напугали ее, и она, затаившись под одеялом, увидела, как темный силуэт ввалился в комнату.
– Тебе тоже не спится? – спросил Дес из угла, где стояла бутыль с водой. В темноте Флори не видела его лица, но ей почему-то показалось, что Дес улыбнулся. Затем он поднял кружку, будто бокал, и приложился к ней.
– Слушай, Дес…
– М-м-м? – отозвался он, допивая.
– Я подумала, раз никто не хочет защищать Дарта, мы сами должны сделать это.
– Только не говори, что прячешь под одеялом жетон горъюста!
– Нет.
– Извини, но я должен убедиться.
Десмонд наигранно вздохнул, и Флори едва сдержалась, чтобы не запустить в него подушкой. Он получил помилование лишь потому, что был пьян и нетвердо стоял на ногах. Сейчас даже сквозняк мог нарушить его хрупкое равновесие, а Деса следовало поберечь.
– В суде все слушали тебя как зачарованные. Я думаю, у тебя получится!
Дес самодовольно хмыкнул и поблагодарил ее за комплимент. На то и был расчет: позеры вроде него горы готовы свернуть за похвалу. Но стоило обрести слабую надежду, как ее тут же разрушила одна фраза:
– Возможно, из меня получился бы неплохой артист, но в целом я – тупоголовый идиот. Только испорчу все.
Это значило отказ. Флори охватила такая досада, что она даже не пыталась уговорить его. Дес, пошатываясь, направился в мастерскую, на полпути сбросил ботинки и скрылся за дверью.
Флори рухнула обратно на подушку и устало закрыла глаза. Сон избавил ее от душевных метаний, пусть и продлился всего пару часов. Утром она бодро вскочила с постели, подгоняемая мыслью о том, что впереди целый день, чтобы найти спасение для Дарта. Второпях собравшись, она разбудила Офелию, а потом забарабанила в дверь мастерской, временно ставшей спальней Деса. В ответ раздался возглас, потом что-то глухо загромыхало… и выругалось. Наконец из-за двери выглянуло заспанное лицо.
– Чего тебе неймется?
– Мы собирались спасать Дарта, – напомнила она.
– А Дарт не может подождать до полудня? – лениво спросил Дес. Ему хватило одного осуждающего взгляда, чтобы исправиться: – Ладно-ладно, я шучу, сейчас!
Вскоре он появился в своем обычном наряде: кожаных штанах, подчеркивающих худобу ног, и жилете в металлических заклепках и цепочках поверх рубахи с небрежно закатанными рукавами. Вокруг запястий были обмотаны платки – сегодня черные, отражающие его серьезный настрой.
Втроем они спустились на кухню, состоящую из нескольких помещений с каменными печами, деревянными ящиками, полными овощей, и горой посуды. Флори оглядела ряды пивных кружек, стоящих на сушке с ночи: судя по соотношению этих кружек и тарелок, пили здесь намного больше, чем ели. Персонал еще спал после трудовой ночи, поэтому Десмонд сам отправился на поиски еды и принес большой кусок мясного пирога. При виде стряпни Офелия скривилась – наверно, вспомнила свои вчерашние приключения на кухне.
– Надо сказать, – заявил Дес с набитым ртом, – Фе, у тебя очень хорошо получилось.
Офелия поблагодарила за похвалу, хотя Флори заметила, как обиженно поджались ее губки. Младшая сестра совсем не тяготела к кулинарии и уборке, куда больше ее увлекали книги и животные, поэтому она так легко обжилась в доме Дарта, где нашла целую библиотеку и славного Бо.
Скормив псу остатки своего завтрака, Флори вытерла руки салфеткой и встала из-за стола. На кухню как раз заглянула посудомойка, которой Дес поручил приглядывать за Офелией. Не дожидаясь, когда Фе разразится возражениями, Флори и Дес сбежали через продуктовый склад. Вдоль стен громоздились большие деревянные ящики, и к двери пришлось пробираться бочком.
Ранним утром Хмельной квартал ничем не отличался от обычной городской улицы. Перед дверьми «Паршивой овцы» уже ждала старая колымага, с виду напоминавшая ржавое корыто на колесах. Заметив удивление Флори, Дес виновато сказал:
– Придется потерпеть, чтобы передвигаться быстрее.
Флори согласно кивнула и забралась в салон, чихая от разлетевшейся пыли. Очевидно, машина долгое время простояла без дела, а теперь неслась по улицам, трясясь и грохоча, словно была готова развалиться в любую секунду. Каждая кочка или яма грозилась стать роковой. Чудом они добрались до городской площади и разделились: Дес собрался вновь наведаться к горъюстам, а Флори – к Рину.
Белокаменное здание домографной конторы стояло неподалеку, повернутое фасадом к парковой аллее, и по углам было украшено башенками, шпили на них выглядели как ключи в изящной ковке. Металлические решетки на арочных окнах первого этажа и балкончики на втором казались кружевными, а резные вставки на дверях повторяли контур пропускных жетонов. Не зная, как с ними обращаться, Флори встала чуть поодаль, дожидаясь, когда появится кто-нибудь из служащих. Ей пришлось долго топтаться рядом, прежде чем у входа нарисовался хмурый мужчина с острой козлиной бородкой. Приложив жетон к деревянной выемке и провернув его по часовой стрелке, он исчез в здании. Флори хотела проскочить следом, но дверь захлопнулась перед самым носом. Хорошо, что у нее был свой пропуск, чтобы повторить те же манипуляции.
Внутри домографная контора больше походила на дворец: изящные колонны в обрамлении плюща, мраморная лестница с коваными перилами и хрустальные люстры, парящие под высоким потолком, точно огромные медузы. Таким шиком и размахом могли похвастать лишь угодные властям учреждения.
Стараясь не глазеть по сторонам, Флори зашагала через холл. Формально она числилась в штате переписчицей – специалистом низшего звена. Переписчики занимались бумажной волокитой и находились под управлением архивариуса. Самая сложная работа была у приемщицы: ей приходилось обрабатывать все жалобы на безлюдей и составлять отчеты для домографа; а самая противоречивая – у протокольщиков. Коллегия горъюстов создавала должностные инструкции, протоколы и прочие важные документы разрешающего и запрещающего толка. Флори подумала о том, что тот козлобородый как раз был одним из таких протокольщиков. Именно так в ее представлении выглядел тот, кто придумывает глупые законы и правила.
