Героиня оды смущенно потупила глаза и заправила за ухо прядь волос.
– Мы договорились, что поженимся, как только Рин найдет Озерный дом, – сказала она, обращаясь скорее к Флориане, нежели к чете Эверрайнов, которые и без того знали о предстоящих планах.
Она попыталась скрыть за милой улыбкой истинные чувства, но вряд ли ей удалось это.
Госпожа Эверрайн заворковала что-то о серьезных исследованиях сына, а Флори впервые было неинтересно слушать о том, чем занимается Рин. Голоса и все окружающие звуки слились в сплошной гул, будто бы она проваливалась в бездну и ветер свистел в ушах. На самом деле Флори стояла на месте, пораженная внезапно открывшейся истиной. Она должна была понять все, когда увидела наряд Рэйлин. Он говорил – нет, кричал! – о том, что в него облачена невеста домографа. Ключ на шее служил еще одним знаком, чтобы оставить шанс тем, кто не разглядел намека на платье. Наверно, в рядах богачей так принято: если ты можешь позволить себе что угодно, то весьма занятно обзавестись тысячью вещей для любого повода. С таким же успехом Рэйлин могла заказать платье, на лифе которого вышили бы их портреты. Тогда все точно поняли бы, кто ее жених.
А вот и он. На воротнике его темно-синей рубашки серебряной нитью были вышиты ключи – той же формы, что и украшение Рэйлин. Столько символизма в одежде, и все ради того, чтобы идеально сочетаться друг с другом. Платье Флори тоже кое о чем говорило: «Я наивная дура». Именно так она и думала, наблюдая за этой парочкой.
Рин представил Флори как «друга Дарта» и «помощника в расследовании». Вот так, обезличенно, – не подруга и не помощница, словно бы нарочито подчеркивал, что ее можно воспринимать кем угодно, только не девушкой. Затем Рин представил Флориане свою невесту, хотя об этом его никто не просил.
– Рэйлинноэла Вирджиния Хоттон, – произнес он быстро и легко, точно долго репетировал скороговорку.
Наверное, ему доставляло удовольствие подчеркивать, что Рэйлин происходила из очень богатой семьи. Чтобы оценить их состояние, одного заковыристого имени оказалось недостаточно, а вот два – в самый раз. Что ж, весьма находчиво. Флори поджала губы, чтобы не сказать какую-нибудь колкость.
– Ох, да перестань, – кротко обронила Рэйлин, прильнув к груди жениха. – Это лишнее.
Однако бессмысленное притворство не могло скрыть, что ей льстит внимание к своей персоне. Госпожа Эверрайн с удовольствием подхватила тему:
– Флориана, вы наверняка слышали о Хоттоне? Эту школу основала семья Рэйлин.
– Как здорово, – выдавила Флори, чувствуя, как щеки заливает гневный румянец. – Простите, мне нужно найти сестру.
Она улыбнулась в качестве извинения и сбежала. Общение с супругами Эверрайн и светлым будущим их рода оставило приторное послевкусие – ее будто опустили в бочку с медом. И даже вырвавшись оттуда, она не могла избавиться от липкого, неприятного чувства. Прав Десмонд, что не пошел сюда. На каждом шагу гостей поджидали угнетающие символы богатства: многоэтажные имена, наряды по индивидуальному пошиву, роскошные декорации, выстроенные в саду… И если ты не вписывался в окружение, оно пыталось вытолкнуть тебя как инородный предмет.
Найти Офелию не составило труда. Она все крутилась около банок с напитками в окружении других веселящихся ребят. Флори не захотела отвлекать сестру и, оглядевшись, заметила за одним из столов Дарта. Он сидел в одиночестве, но не выглядел скучающим. Напротив, казался весьма увлеченным тем, что гонял по тарелке виноградины, пытаясь подцепить их вилкой.
Когда Флори подсела к нему и поинтересовалась, чем он занят, Дарт неохотно отозвался:
– Думаю.
Никаких более внятных объяснений от него не прозвучало.
– Ты чем-то расстроена? – спросил он. Непонятно, как ему удалось определить это, учитывая, что он даже не взглянул на нее.
– Просто проголодалась.
– Тебе повезло. Еду уже несут.
И правда, из распахнутых дверей столовой появилась обслуга с блюдами на подносах. На самом деле Флори было все равно – она потеряла аппетит и даже вкуса не чувствовала.
Ужин плавно перетек в представление с плясками, фокусами и разыгрыванием комичных сценок, вызывавших у гостей взрывы смеха. Офелия веселилась вместе со всеми, сияя от восторга, в то время как Флори сидела сычом за столом, разглядывая присутствующих: все они были родственниками, и только их троица выбивалась из многочисленного семейства Эверрайнов. Они были птицами, которым не нашлось места на ветках чужого генеалогического древа. Она чувствовала себя лишней, но старательно отыгрывала роль благодарной гостьи: наблюдала за артистами, хлопала и смеялась, когда следовало. Она не могла восхищаться праздником так же искренне, как Офелия, или незаметно исчезнуть, как это сделал Дарт.
Ее безрадостное уединение внезапно нарушил Рин, заняв место Дарта.
– Вижу, праздник вам не по душе.
– Нет-нет, все прекрасно, – поспешила заверить Флори и растерянно замолкла, не успев придумать достойную отговорку, хотя это уже не имело значения.
– Я хотел сказать, что начал изучать вашего безлюдя.
– Рин, ну что вы… Оставьте работу хотя бы в праздник. – Голос ее был таким унылым и блеклым, что произнесенное слово «праздник» потеряло всякий смысл.
– У меня есть предположения. – Он деловито закинул ногу на ногу и облокотился на спинку стула. – Но прежде нужно кое-что узнать у вас.
– Спрашивайте.
– Нет, разговор не праздничный.
– Да бросьте, я как раз выгляжу непразднично. Ну же! – Она сверкнула глазами, напрашиваясь на комплимент. Рин мог возразить, сказав что-то вроде: «Ну что вы, Флориана, ваш наряд великолепен», но вместо этого сухо произнес:
– Простите, лучше поговорить позже. Например, завтра?
– Как вам угодно. – Флори поджала губы и отвернулась. Теперь общение с Рином не волновало ее, а скорее удручало.
То, что она считала вниманием к себе, было знаком вежливости. Его обходительность распространялась на всех, а истинная причина, по которой их троих позвали на семейный праздник, заключалась в том, что тем самым Рин рассчитывал уладить конфликт с Дартом. Это оказалось так просто, но Флори придумала себе другую правду, а теперь страдала от разрушенных надежд.
Никто не способен обмануть нас столь коварно и болезненно, как мы сами.
После разговора с Эверрайном она чувствовала себя разбитой и хотела сбежать отсюда, но ее снова поймали. Раскрасневшаяся от танцев Офелия подскочила к ней и предложила присоединиться. В саду играло музыкальное трио, и заводная мелодия пастушьей песни могла завлечь любого, только не Флориану. Она мельком взглянула на Рэйлин, танцующую с непринужденной грацией и изяществом, и, почувствовав, как ее собственное тело одеревенело от волнения, отказалась. Офелия ничуть не удивилась, что занудство одержало верх, и поинтересовалась, куда подевался Дарт, как будто надеялась втянуть в танцы его. Флори пожала плечами. Ей бы самой хотелось знать, куда он подевался.
