Потом он подрался с Элом – уже и не вспомнить, по какой причине. В память въелось только очередное наказание за дурное поведение: их выставили на улицу в пижамах и назначили скверную цену за возвращение в тепло. Им следовало помириться и пожать руки. Оба наотрез отказались это делать. После долгих лет вражды сложно пожать ту руку, которой были набиты твои синяки. Они упрямо стояли на лестнице, стуча зубами от холода, и не собирались уступать. Первой не выдержала воспитательница, признав, что мера не сработала. Она вышла к мальчишкам и велела «вернуться в дом». Здешние взрослые часто называли приют домом, однако за все годы эти слова так и не срослись друг с другом. Смысл вещей не меняется от их названия, и ни одно место не станет домом лишь потому, что им наречено. Странно, что взрослые не могли понять столь простую истину.
Тогда, стоя на улице, Дарт подумал: холод не такой уж сильный. Если он выдержал его, стоя босыми ногами на каменных ступенях, то и в теплой одежде сможет.
Дождавшись, когда все уснут, Дарт прокрался в кабинет директора, чтобы найти сведения о Луне. Так ее звали дети, но воспитатели, директор и другие взрослые обращались к ней «госпожа Бри». Среди бумаг он нашел документ, откуда узнал адрес и полное имя Луны. На самом деле ее звали просто Ю Бри. Каково это – жить с именем в одну букву? Ему стало стыдно, что он ныл о своих четырех буквах перед той, кому досталась только одна.
Он записал адрес и решил, что сбежит завтрашней ночью.
Целый день Дарт готовился: обменял рогатку на пару монет, втихаря стащил плед и сложил его в рыбацкий рюкзак, который выпросил у сторожа. Старик уже давно забросил рыбалку из-за больных ног и просто обставил свою каморку памятными вещами. Удивительно, как он согласился расстаться с рюкзаком. Возможно, в нем взыграли сентиментальность и воспоминания о том, как он принял Дарта во фруктовой корзине. Сторож в очередной раз стал пересказывать эту историю и уснул на моменте про «льдинки застывших слез».
Дарт спрятал рюкзак в ворохе жухлых листьев на заднем дворе, пустовавшем в холодное время, и отправился в столовую. Там ему удалось тайком взять немного еды после ужина, а потом сложить ее в спрятанный рюкзак.
Поздней ночью Дарт выбрался через окно спальни, выходящее на задний дворик, и приземлился как раз рядом с кучей листвы, скрывающей рюкзак с припасами. Преодолеть закрытые ворота оказалось сложнее, но он справился: вначале перекинул на другую сторону рюкзак, затем – свою куртку. Сам не рискнул карабкаться по железному забору, чтобы не греметь замком. Зато его худое тело легко протиснулось между решетками и бесшумно выскользнуло на свободу.
Быстро собрав вещи, он бросился бежать и остановился только через пару кварталов. Пока переводил дыхание, огляделся и испытал странное ощущение. Он провел в приюте всю свою жизнь. В город их выводили редко, да и то лишь на главную площадь и в южную башню Хранителя. С ужасом Дарт понял, что не знает, куда идти. Адрес на клочке бумаги – не карта, а бесполезный шифр, если не ориентируешься.
Дарт пошел наугад, надеясь встретить прохожего и спросить дорогу. Спустя время он увидел на перекрестке человека и подбежал к нему, держа адрес наготове.
– Простите, вы не подскажете…
Мужик осклабился и, прежде чем Дарт успел понять, что происходит, схватил его за локоть:
– Ну-ка, малой, что тут у тебя?
Он попытался вырваться, но держали его крепко. Не руки, а клешни.
– Не брыкайся, а то тресну.
– Помогите!!! – завопил Дарт.
Из темноты раздался оглушающий свист, отпугнув незнакомца. Рюкзак он все-таки урвал и скрылся прежде, чем следящий перебежал через улицу.
Дарт спасся от одной беды, но попал в другую. В приюте его нещадно выпороли, и тело еще долго помнило эту стыдную боль. Наказание только распалило в нем желание сбежать.
Всю зиму Дарт ждал подходящего момента и успел основательно подготовиться. Адрес запомнил наизусть. В библиотеке нашел карту города и перерисовал, как умел. Чтобы никто не нашел ее, он всегда носил свернутый лист с собой, зашив его в отвороте брюк. Ни деньги, ни еду не откладывал – иначе кто-нибудь точно догадался бы и донес директору. Второй подобной выходки ему не простили бы и отправили на перевоспитание в Общину за стеной. Те с радостью принимали в свои ряды приютских, потому что всегда нуждались в рабочей силе. Так что если в воображении Дарта и существовало место хуже приюта, то оно таилось за каменной крепостью на краю города.
В середине весны он решился на второй побег. На сей раз, выбравшись на волю, Дарт сразу определил нужное направление и побежал. Карта ему не понадобилась, он заучил маршрут наизусть. До Рабочего квартала добрался быстро, а нужный дом отыскал с трудом, поскольку нумерация шла вразброс, будто кто-то чихнул цифрами и оставил как есть. Он обежал улицу вдоль и поперек, пытаясь разглядеть таблички, и чуть не запрыгал от радости, увидев знакомый адрес. Не задумываясь о том, что сейчас неподходящее время для визита, он постучал. Потом еще и еще раз. Он колотил до тех пор, пока в окне не зажегся свет. Затем открылась форточка, и заспанное помятое лицо выглянуло на улицу.
– Эй, хулиганье, а ну кыш! – гаркнула неизвестная ему дама.
– Простите, я ищу госпожу Бри…
– Нет здесь таких! – Форточка захлопнулась с дребезжанием стекла.
Дарт остался стоять у двери, но уже не колотил в нее. Он не знал, что теперь делать и где искать Луну. Безразличная к его беде хозяйка постучала по стеклу, чтобы напомнить: ему пора проваливать отсюда. А идти было некуда.
Одну ночь он провел на скамейке, не смыкая глаз. Без конца мерещилось, что за ним кто-то следит из темноты и тянет к нему руки-клешни, хотя на сей раз у него не было с собой ничего мало-мальски ценного, что могли бы украсть. Так он и просидел до утра, озираясь по сторонам, вздрагивая от каждого шороха.
Следующий день Дарт потратил на то, чтобы обойти соседей, расспрашивая, не знают ли они, куда подевалась прошлая жительница дома. Несколько человек решительно заявили, что никогда не видели такую женщину. Даже когда он называл имя, люди пожимали плечами. Многие и вовсе не отвечали, отмахиваясь от него.
Лишь один человек вспомнил Луну. Это был пухлолицый парень из булочной, будто раздобревший на дрожжах. Он сказал, что похожая женщина заходила по утрам за свежей выпечкой, но с осени здесь не появлялась. Все совпадало. Дарт до сих пор помнил, что от свитера, связанного ее руками, пахло сдобой, а из приюта она ушла после его дня рождения.
От осознания, что Луна исчезла навсегда, он почувствовал в животе ноющую пустоту: не только от боли утраты, но и от двухдневного голода. Дарт хотел купить хлеба, но денег у него не было. Булочник предложил помочь перетащить мешки с мукой и в качестве платы накормил его досыта.
Бесцельно шататься по улицам Дарт не мог – наверняка приют уже донес о побеге, и любой следящий поймал бы его. К вечеру он двинулся в сторону фермерских бараков, рассудив, что там риск попасться значительно меньше. Начинало холодать и темнеть, Дарт валился с ног от усталости – еще одной бессонной ночи на улице он бы не выдержал. Отчаяние заставило его пробраться в чей-то сарай. Там нашлись солома, пригодная для сна, и бочка с соленьями, пригодными для еды. А большего Дарт и не желал. Он взял немного, ровно столько, чтобы утолить голод, и повалился спать.
