– Тебе никто не поможет, – прошипели ей в ухо. – Они будут держать тебя, если я им прикажу.
Флори стиснула в дрожащих пальцах последнюю надежду на спасение и заставила тело расслабиться. Когда она обмякла, Тодд подорвался. Может, он и впрямь испугался, что не рассчитал силы и придушил ее. Даже если так, в нем говорило не осмысление совершенного ужаса и даже не жалость. Флори нужна была ему живой – лишь это встревожило его, заставило проверить пульс на ее левой руке, совсем позабыв о правой. Миг – и в шею рядом со старым шрамом вонзилось острие ромбовидной пуговицы. Флори незаметно оторвала ее, когда укусила Тодда, а теперь, вложив в удар все оставшиеся силы, измученно наблюдала, как он с воплем вытаскивает пуговицу из-под кожи, как кровь капает на его мундир.
Шрамы – это отметины уязвимых мест, и она ударила туда, используя свой единственный шанс. Рана была неглубокой, но Тодд испугался по-настоящему. Прижав ладонь к шее, он выскочил из камеры.
Дверь клацнула замками, словно пасть чудовища, поглотив жертву и заключив ее в темном чреве камеры. Сейчас это показалось Флори освобождением. Она медленно выдохнула, чтобы унять бешено колотящееся сердце, и скользнула взглядом вниз, на пол, где остался лежать окровавленный кусок металла – уже не оружие, способное нанести увечья, а деталь уродливой формы.
Флори закрыла глаза и вдруг осознала, что больше не боится ни синих мундиров, ни их ромбовидных пуговиц.
Флори ждала, что за ней придут, как только Тодд доложит, что заключенная напала на него. Если ему удалось замять дело, будучи простым следящим, то командирский статус закрепил за ним привилегии, и на этот раз она так просто не отделается. Когда тревожное ожидание стало невыносимым, перед камерой возник следящий – кривоносый тип с красными от недосыпа глазами. Загремела связка ключей, лязгнул замок.
– Выходите, госпожа Гордер.
Она замерла в растерянности и пробормотала:
– Я думала, в тюрьме нет господ…
Следящий растерянно пожал плечами и распахнул дверь шире, пропуская Флори. За ночь ее ноги отекли, ссадины и ушибы налились ноющей болью. Ковыляя по коридору, она спросила, куда они идут.
– За вами пришел друг.
Сердце замерло при мысли, что Дарт снова ее спас, но затем волна разочарования смыла всякую надежду. Арестованных могли отпустить так легко лишь в том случае, если за них внесен залог. Следящие были жадны до денег и как флюгеры под потоками ветра поворачивались в том направлении, куда обращала их жажда наживы. Только откуда у простого лютена такая сумма? Неужели Рин постарался? Теряясь в догадках, она опустила взгляд под ноги и заметила кровавые следы: цепочка вела из коридора к узкой двери уборной. Флори почувствовала укол совести, но подавила в себе эти ростки сострадания. Тодд получил по заслугам, и все, что она могла сделать, – пожелать ему здравия.
В сопровождении следящего Флори вышла в холл. В раннее время вокруг не было ни души. Так она думала, пока не заметила силуэт у окна. Человек обернулся на звук шагов и встретил пришедших сдержанной улыбкой. Это был мужчина средних лет, тщательно скрывающий свой возраст: подтянутой фигурой в костюме модного нынче кроя и кофейного цвета, щегольским платком, повязанным на шее, иссиня-черными волосами и строгими бровями, явно подкрашенными басмой. Только морщины и хриплый голос выдавали его немолодые годы.
Незнакомец ответил следящему скупой благодарностью, а тот, подобострастно кивнув, скрылся. Флори растерянно посмотрела на своего спасителя и сказала:
– Я… не знаю вас.
– Главное, что мой сын знает вас, – проговорил он с хитрой улыбкой, а затем поманил за собой на улицу.
Прямо у лестницы их ждал автомобиль. Флори устроилась на заднем сиденье рядом с незнакомцем.
– Не могли бы вы прояснить… – начала она, когда автомобиль тронулся, но мужчина поднял указательный палец вверх, что следовало расценивать как просьбу замолчать.
– Не люблю разговаривать в дороге. Лучше полюбуемся городом.
Флори хотела выяснить, кто он такой и куда ее везет, и все-таки послушно повернулась к окну.
Пьер-э-Металь начинал пробуждаться в преддверии четвертого дня Ярмарки. Город вдали от проточных водоемов ценил каждую каплю пресной воды и лишь в один праздничный день относился к ней с расточительством. Сегодня проходить под окнами и балконами было опасно, ведь на тебя могли вылить целое ведро – на счастье.
Из окна Флори наблюдала, как на улицах развешивают голубые гирлянды и расставляют столы, чтобы к обеду подать фаршированного карпа. После чего гулянья продолжатся на городской площади у фонтана, пышущего озерной водой.
Автомобиль быстро домчал их к Зеленым холмам. Где же еще жить такому щеголю? Флори украдкой поглядывала на человека, сидящего рядом, пытаясь найти знакомые черты. Ни одного имени, ни малейшей зацепки. Она терзалась догадками, пока автомобиль не остановился у длинной лестницы, ведущей в дом из белого камня. Фасад был увит плющом, обрамлявшим эркерные окна, лестницу охраняли бронзовые львы, а дверь встречала искусно вырезанным узором с вензелями, из которых вырисовывалась монограмма: «ДГ».
Их встретил мажордом – низкорослый парень в странном золотом одеянии. Оглядев обстановку, Флори поняла, что идея его облачения состоит в том, чтобы сделать его невидимым. В доме его могли бы принять за кусок портьеры из парчи, жаккардовую подушку с дивана или напольную вазу. От обилия золотистых тканей и блестящих поверхностей рябило в глазах.
Служанка, что принесла кофе, тоже носила золотую форму. И даже платье, предложенное Флори на смену ее грязной одежде, оказалось из тонкого атласа того же оттенка, что и весь интерьер. Она не хотела становиться частью золотого безумия, но отказаться было бы невежливо. Служанка привела ее в ванную и помогла переодеться. Испорченное платье отправили в починку и обещали вернуть через час в лучшем виде. Ее принимали с такими почестями, что становилось неловко. В чужом наряде Флори чувствовала себя потерянной, и единственной привычной вещью был носовой платок с вышивкой, найденный в кармане старого платья. Новое же оказалось велико – рукав перекручивался и небрежно спадал с одного плеча, но милейшая служанка рассыпалась в комплиментах. Наравне с лестью в ее обязанности входило хранить секреты. Когда Флори спросила, как зовут хозяина дома, то получила весьма странный ответ: «Господин сам выберет, как представиться».
Кто же этот таинственный незнакомец и чей он отец? Может, и нет никакого сына, а фраза – просто приманка, чтобы она добровольно села в машину. Тревога нарастала. Флори решила бы, что угодила в очередную ловушку, если бы не всеобщая обходительность и дружелюбие. Сложно подозревать тех, кто организовал тебе королевский прием.
Хозяин дома дожидался в гостиной. Когда служанки, две золотые пчелки, покинули комнату, он любезно спросил:
